Кахатанна. Тетралогия (СИ) - Виктория Угрюмова

— Там, в трюме, кто‑то есть. И если мы теперь же не найдем его, нам эту кашу расхлебывать до скончания века. Куланн! Дай мне десяток воинов, я сама спущусь в грузовой отсек.

— Это опасно, госпожа… — начал было командир, но она сердито прервала его:

— То, что произошло со мной, гораздо опаснее. Думаешь, вам удастся уберечь меня от опасности? Это практически невозможно. Да я и не смогу спокойно сидеть на месте. Не спорь, это приказ. Лучше отбери самых спокойных и сильных воинов.

— Почему спокойных? — позволил себе удивиться Куланн.

— Чтобы они меньше поддавались внушению. Не знаю, кто там окопался в нашем трюме, но он околдовывает свою жертву, как мардагайл, внушая ей свои собственные мысли.

Пока она объясняла, Рогмо успел подумать, что она все‑таки странная богиня, абсолютно земная, простая и… Додумывать дальше он не стал.

Через полчаса Каэ во главе десятка могучих сангасоев, буквально светившихся от радости, что это на них пал выбор сурового командира, спустилась вниз. Следом за ней шел Куланн, который, используя служебное положение, незатейливо причислил себя к самым‑самым, чтобы оказаться рядом в нужный момент. Каэтана не стала заострять на этом внимание. Замыкали группу воинов Рогмо с мечом Аэдоны в руках и Магнус со своим неизменным желтым мешочком.

Как и следовало ожидать, в трюме ничего не обнаружилось, если не считать, конечно, огромного количества бочек, корзин и ящиков со съестным, аккуратно поставленных друг на друга. А также мешков и плетеных коробов, глиняных горшков и кувшинов, корзин и связок сушеных овощей и пряностей. Но Каэ не растерялась:

— Открывайте все, слышите, — все до единого ящики! И мешки, и корзины. Словом, все, что можно открыть и осмотреть. Все, что открыть нельзя, взламывайте, вспарывайте, делайте что хотите, но я приказываю осмотреть даже самые невероятные, с вашей точки зрения, места.

— А вот это мудро, — шепнул Магнус, обращаясь к полуэльфу. — Послушай, а кто сказал, что госпожа не способна к магии?

— Да об этом, кажется, все знают.

— То, что знают все, — не всегда есть истина, — загадочно молвил чародей.

Они с Рогмо споро включились в работу, помогая сангасоям переставлять с места на место тяжелые предметы. Полуэльф с восторгом смотрел на собранных, дисциплинированных и серьезных воинов Сонандана, еще раз убедившись в том, как сильно они отличаются от солдат любой другой армии. Ни улыбки, ни насмешки, ни малейшего признака недоверия. Каэ работала наравне со всеми, стараясь не мешать там, где помочь не могла, и успеть всюду, где ее помощь была бы полезной.

То, что они искали, оказалось в одном из нижних ящиков, в котором хранились галеты. Подняв тяжелую крышку, двое воинов с изумлением уставились на содержимое: прямо перед ними, в россыпи сухих хлебцев, лежало нечто, что с натяжкой можно было бы назвать человеческим телом. Высохшее, изжелта‑серое, костлявое, с пергаментной хрупкой кожей и громадными яблоками глаз, которые чудом держались в запавших глазницах. Ввалившиеся щеки, безгубый тонкий рот, прекрасно сохранившиеся зубы, — одним словом, симпатий это не внушало, чем бы оно ни было.

— Госпожа Каэтана! — позвал один из сангасоев. Подошли сразу все, окружив ящик плотным кольцом.

— Ну, вот и нашли, — обрадовалась Каэ. — Несите его наверх. Магнус, его можно нести наверх? Или нужно предпринять какие‑то особые меры предосторожности?

— Еще не знаю, госпожа. Я постараюсь не допустить, чтобы он набезобразничал еще раз.

Ящик снова закрыли крышкой и потащили наверх. Уже светало, серое утреннее небо вызолотилось по краям лучами восходящего солнца. Был тот самый удивительный час между ночью и днем, когда мир принадлежит сам себе; когда уходящая тьма и нарождающийся свет мирно соседствуют; когда сон становится самым крепким, а пробуждение самым тяжелым.

Бессонная ночь и множество тягостных событий давали себя знать. Высыпавшая на верхнюю палубу команда галеры отчаянно зевала с риском вывихнуть себе челюсти. Даже капитан Лоой, хоть и держался молодцом, выглядел уставшим и изможденным. Даже горе, которое он испытывал по поводу смерти Нила, притупилось и отзывалось издалека волнами тоски и боли. Наверное, поэтому люди не сразу отреагировали на то, что из крохотной щелочки между досками ящика стал сочиться легкий дымок. Он все густел и густел, пока не превратился в подобие туманного столба, остановившись около правого борта как бы в ожидании.

Когда сангасои открыли ящик, он был пуст. Нет, галеты остались на своем месте, но иссохшего тела, страшной мумии, скалившей только что зубы, они не обнаружили. Воины отреагировали молниеносно, окружив Каэтану живым щитом. Магнус повертел головой, поколдовал над своим мешочком и тихо сказал:

— Очень плохо — это онгон. Может, и не самый могущественный, но и плохонького достаточно, чтобы всех нас тут покрошить.

— Это так серьезно? — изумился Рогмо. — Эти мощи опаснее, чем простой дух?

— Он опаснее мардагайла во много раз, — пояснил маг спокойно. — А ты говоришь — дух.

— И ты так невозмутим! — Рогмо уперся взглядом в колеблющийся столб тумана.

— Сдается мне, это чудище не подозревает, что его ждет, — отозвался чародей. — А я с удовольствием на это погляжу.

Каэтана увидела онгона сразу и обозлилась. Она не могла простить этому трупу смерть Нила, пережитую ей самой смертельную опасность, а главное — сам факт его существования. Она не помнила, кто такие онгоны, знала только, что Корс Торун велел их стеречься, но ей было плевать. Она не боялась; она даже не задумалась над тем, что эту туманную фигуру, словно закутанную в мутный плащ, можно хоть сколько‑нибудь бояться. И, вытянув из ножен Такахай и Тайяскарон, шагнула к правому борту, где маячил размытый силуэт.

— Постой! — Голос онгона звучал где‑то на уровне груди и выходил между лопатками, словно тупое копье.

Она поежилась, передернула плечами, будто ее коснулось что‑то грязное.

— Постой! Мы сможем договориться! Я очень полезное существо, и ты сможешь убедиться в этом на собственном опыте. Я предлагаю тебе такую сделку, узнав о которой все боги ахнут. Я расска…

Он не договорил, потому что именно в эту секунду Каэ сделала широкий шаг вперед, развернулась и рассекла его сразу обоими клинками. Встречным движением.

Одобрительно загудели сангасои, оценившие красоту и легкость исполнения приема.

Шумно выдохнул маленький альв, все еще держась за руку побледневшего от напряжения капитана.

Высморкался в необъятный цветастый платок прослезившийся Барнаба. Онгон осел на палубу грудой грязных ошметков.

— … Потому что онгона нельзя поразить холодным оружием, ибо он практически неуязвим, — сказал Магнус, продолжая какую‑то свою мысль…

* * *

А‑Лахатал вдруг понял очевидную истину: он не знает, насколько время, в котором находится галера с Кахатанной на борту, опережает его настоящее. И холодный пот потек по челу Повелителя Водной Стихии.

— Что с тобой? — нахмурился Джоу Лахатал.

Новые боги как раз наслаждались короткой передышкой. Ситуация и впрямь была критическая, но они к ней привыкли. Не только люди, но и боги, как оказалось, способны быстро привыкнуть не к самому благоприятному течению дел. Бессмертные набирались сил, перед тем как начать поиски пропавших Вахагана и Веретрагны, выяснить наконец, какая судьба постигла Шуллата, так и не вернувшегося из Сихема.

О том, что произошло с Огненным богом, его братья вообще не хотели задумываться всерьез. Потому что всерьез — было слишком страшно и невыносимо, так что даже дышать становилось больно и трудно.

А урмай‑гохон процветал, будто это не его собирался покарать Шуллат за разорение храмов и отречение от богов Арнемвенда.

Поэтому исказившееся тревогой лицо А‑Лахатала заставило его братьев насторожиться.

— Что с тобой? — спросил Победитель Гандарвы.

— Йа Тайбрайя… — А‑Лахатал был предельно краток.

— Но ты ничего не говорил прежде…

— Я не хотел преждевременно усложнять и без того сложную жизнь. Йа Тайбрайя пробуждается. И только теперь я подумал, что Каэтана сейчас находится в нашем будущем — в неизвестно каком отдаленном будущем, ведь так?

— Наверное, — прошептал га‑Мавет, первым из всех понявший, к чему идет.

— Значит, не исключено, что там, в ее времени, он уже пробудился и теперь беснуется на воле, а мы ничего об этом не знаем.

В зале воцарилась мертвая тишина. Боги представили себе хрупкий и беззащитный кораблик, разваливающийся на части посреди безбрежного океана, и громаду древнего зверя, нависшую над ним…

— Что можно сделать? — спросил Джоу Лахатал.

— Я сейчас же отправлюсь ко впадине, — молвил А‑Лахатал, но Бог Смерти прервал его:

— Что ты сможешь сделать?

— Но ведь и просто сидеть сложа руки невыносимо.