Дети войны. Народная книга памяти - Коллектив авторов

Через некоторое время в село вошли партизаны. Они разгромили хату изменника Петра Минакова.

На следующий день невестка опять пошла в волость с надеждой возвратить корову. А я пристал к бежавшим молодым людям и вместе с ними направился к партизанам.

В правлении Дерюгинской волости невестку приняли как сестру партизана и, дав в спину, как говорят, 25 шомполов, предупредили, чтобы впредь не приходила. А потом долго я видел плачущую невестку, сидящую за прялкой. С этого дня я стал ходить на пост к партизанам.

В один из летних дней 1942 года произошло событие, которое имело решающее значение для начала карательной операции в нашей Воскресной даче.

Утром я пришел на партизанский пост, как всегда. Здесь были только два постовых. На вопрос о враге в моем селе я отрицательно мотал головой. Ничто не предвещало опасности, как… вдруг постовые вскочили и, схватив свои винтовки и телогрейки, побежали в глубь леса, в сторону базы.

Я недоумевал, что могло случиться? Почему оба постовых не заметили, как враг подкрался и застал нас врасплох. С этой мыслью я наткнулся на давно заброшенную партизанскую базу с двумя пустыми землянками. Находиться в них было тяжело, и я продолжил свой путь. С осторожностью вышел на прилегающую к лесу грунтовую дорогу. Вскоре показался партизанский пост. Там были партизаны. К моей радости, среди бойцов был Иван Банных. С ним были комиссар Дмитрий Беспарточный, командир отряда Иван Соприн. Я подошел к Банных и шутливо отдал ему честь, поднеся руку к виску. Тут я неожиданно заметил на грунтовой дороге следы шин автомашин. С вопросом я обратился к Банных, указывая пальцем на следы. Тот вынул из кармана своей телогрейки гранату-лимонку и замахнулся ею, словно бросая, с досадой качая головой. Вот кто спугнул нас с поста. По вине двух постовых мы пропустили две немецкие автомашины.

На месте партизанского поста была устроена засада, к сожалению запоздалая.

В ожидании, сидя на выступе, Иван Банных подозвал к себе меня, написал на бумажке просьбу сбегать в деревню, разведать о силе врага, разузнать о количестве автомашин, о видах оружия. Мне пришлось бежать пять километров в родную деревню Черновку. Я прибежал в крайнюю, отделенную логом, часть деревни, состоящую из четырех дворов. Во второй от края хате жил Андрюша Чикиров – мой одноклассник. Он сообщил, что машины проехали в сторону поля, где виднелись клубы пыли, поднятой автомашинами. А его сосед, Гура Тимошин, рассказал, что первые две машины направились в сторону деревни Асмонь, а другие две в сторону села Дерюгино. Для проверки я направился в деревню через лог. Убедившись в отсутствии врага, я с облегчением вернулся к засаде. На всякий случай засада еще продолжалась. Я с карабином сидел под деревом.

Солнце спустилось к горизонту. Обойдя другой дорогой, автомашины ушли в сторону села Дерюгино. Засада была снята. Я сдал оружие Ивану

Банных и возвратился в родную деревню. Дома я объяснил племяннику Саше о случае на партизанском посту и своей неудачной разведке, а от него услышал следующее.

Было четыре немецкие бронемашины. Первая пара машин отправилась в сторону деревни Асмоня. Они проходили мимо лога, и одна из машин съехала в лог из-за скользкой дороги после дождя, там она и сгорела. Вторая пара машин направилась в сторону села Дерюгина. Судя по всему, мы поняли, что это был разведывательный рейс вокруг урочища Воскресная дача.

Вскоре после этого события, в свой очередной приход на пост, я заметил станковый пулемет со снятым щитом. За ним стоял пулеметчик. Это был брат моей невестки – Ваня Ефимочкин. После рукопожатия на его вопрос о враге в селе я отрицательно мотал головой. По моей просьбе Ваня без всякого возражения показал, как обращаться с пулеметом.

Через некоторое время в летний пасмурный день 1942 года я спал с племянником Сашей в амбаре. Неожиданно невестка разбудила меня, что-то показывая пальцем в сторону проселка. Там оказались полицаи. Дома я узнал, что из Дерюгина они забрали нашего пастуха Васю Цыганкова за то, что его отец и брат в партизанах. Проспал я не только приход полицаев, но и арест пастуха Васи. Только позже я узнал о подробностях ареста Васи. Дело было так: рано утром полицаи во главе с изменником Петром Минаковым пришли в наше село из села Дерюгина, где находился мадьярский гарнизон. Они пришли раньше, чем пастух Вася успел выгнать стадо на пастбище. Петр с двумя полицаями вошёл в хату, где жила многодетная семья Цыганковых. Сам Вася был старшим сыном в семье. Полицаи допрашивали его об отце и брате, а затем его забрали.

К нам тоже вошли полицаи. Один из них, в светло-бежевом плаще, попросил у невестки поесть. На стол была подана миска щей с хлебом. За завтраком полицай стал допрашивать невестку о брате. Та упорно все отрицала. К сожалению, содержание допроса я не мог слышать.

После завтрака полицаи попросили закурить. Невестка перевела мне их просьбу. Я дал щепотку махорки. Полицай закурил и продолжал допрашивать. В этот момент я надел свое старое пальто и, прикрыв тихонько за собой дверь, через сени ускользнул из хаты. Увлекшись допросом, полицай не заметил моего исчезновения. Я пробрался к проселочной дороге, на которой не было ни души. Это мне было на руку. Я бежал в сторону партизан. Пробрался по логу до оврага, вышел на еще не сжатое поле, твердя себе, что в селе полицаи.

Увлекшись допросом, полицай не заметил моего исчезновения. Я пробрался к проселочной дороге, на которой не было ни души. Это мне было на руку. Я бежал в сторону партизан.

Когда я подходил к поселку Образцовый навстречу мне вышла беженка, наша односельчанка. Окинула меня вопросительным взглядом. Она была подпольщицей. Вслед за ней вышел юный партизан, брат пастуха Васи – Ваня Цыганков. Я сообщил ему об аресте старшего брата. Это известие облетело поселок и дошло до партизанской базы. Из леса пришел начальник партизанского штаба – Иван Банных. Он с Васей Ермаковым расспросил меня, что я видел и что знаю. Я ответил, что в селе много полицаев и что они спрашивают о партизанах. Спрашивали меня и о силе врага, о вооружении.

Через некоторое время началось размежевание земли между семьями. Этим занимался Петр Минаков, наш сосед. Он служил в армии авиаинспектором. В воздушном бою был сбит, попал в плен и вскоре был отправлен домой со справкой. С Петей я был в дружеских отношениях. Он был свидетелем злодейства немецких карателей в тот страшный мартовский день, знал, что немцы хотели меня убить. Также знал, что у невестки брат в партизанах, что он привез свою семью, оставшуюся без крова после сожжения родного поселка Карпеевского. В его семье было три души.

Во время размежевания я устал и сел отдохнуть на солому. Рядом со мной лег Петр. Он показал мне повестку, написанную карандашом. Я, по своей малограмотности, не разобрал, что там написано. А вскоре узнал, что он ушел в село Дерюгино и поступил на службу к полицаям. Он приходил в нашу деревню на зачистку во главе группы полицаев. Он был при конфискации у нас коровы, при аресте Васи Цыганкова.