Война мага. Том 4: Конец игры - Ник Перумов

— Потом… — Клара обвела детвору взглядом: — Потом всё устроилось. Всё кончилось хорошо.

— Как? Ну тетя Клара, ну как же? Скажи, ну, пожалуйста!

— Они встретились, все вместе. — Глаза чародейки неотрывно смотрели на пламенеющие угли. — Под голубым небом, только лёгкие облачка набежали. Трава зеленела, а роса холодила босые ноги. Над озером… над озером собрался туман, там плясали водяницы, не боясь рассвета. Они выходили из мглы, скрывшей заливные луга, миновали мокрые ветлы. Дорога поднималась в гору, вела на широкий холм, расплывшийся, словно хлеб у дурного пекаря. Там виднелся…

— Замок!

— Нет, Зося, то был постоялый двор, большой, шумный и весёлый. Потому что его хозяин был сам большим, шумным и весёлым. И очень любил гостей. Всяких. Даже тех, кто безобразничал — в меру, конечно, — поспешно добавила Клара. — Безобразничал весело, конечно же. Никого не обижая и не буяня зло…

Рассказ лился, превращался в сон, пробирался прихотливыми тропками, возвращался обратно, к «настоящему», но больше следуя привидевшемуся, открывшемуся внезапно, словно сквозь нежданно распахнувшееся окно.

Клара рассказывала, уже не детишкам, не прислонившемуся к косяку двери Сфайрату — себе самой. Детворе подавай приключения, и обычно Клара на ходу придумывала что-то, о добрых драконах и безмозглых зомби, морских кровожадных чудовищах и злобных правителях. Но сегодня всё совсем другое.

И ребятня слушает. Вовсе не о приключениях и подвигах, что случается нечасто.

…Из мокрого тумана на солнечный свет. Там, где перекликаются птахи, а воробьи деловито купаются в песке, словно собираясь на великосветский раут. Он бредёт, впитывая тепло всей кожей, держа свою спутницу за руку. Настоящую руку, живую, обманчиво-мягкую, и даже натёртые рукоятями сабель мозоли куда-то исчезли.

Неподалеку в озёрных туманах плещутся водяницы. Заметили их, замерли, уставившись огромными глазищами. Замолчали. Пялятся.

Что ж, смотрите. За погляд денег не берут.

На трактирной вывеске — обнявшиеся орк и гном, оба с пивными кружками, коронованными густой пеной.

Дверь распахивается, на пороге появляется хозяин, огромный, в кожаном фартуке, лысый.

— Ну, наконец-то! — громыхает он, протягивая ручищу. — Как добрались? Легка ль была дорога? Туман да мгла — трудно пришлось? Вижу, что не заплутали, молодцы.

— Твоим, хозяин, словом подпирались, — улыбаясь, негромко произносит коротко стриженная девушка в лихо сбитом набок берете. — А туман… что ж туман. Горько только поначалу. Потом, когда руки встретятся, уже ничего.

— Застыли только совсем, — говорит её спутник, молодой, но совершенно седой. Он опирается на чёрный посох с набитыми железными кольцами, в навершии — янтарно-желтый, словно глаз дракона, отполированный камень.

— Это ничего, — добродушно басит хозяин, глаза его странно поблескивают. — Заходите. Все уже собрались. Только вас ждут.

— Что ж, войдём, — произносит мужчина, галантно распахивая дверь перед коротковолосой спутницей. Та благодарно улыбается, быстро пожимает ему пальцы, шагает через порог.

— Сегодня встречаются друзья, — провозглашает хозяин у них из-за спины. — Да, вы не ослышались. Друзья, хотя прежде, до времени тумана, могли и скрещивать мечи. Теперь всё по-другому, во всяком случае, здесь, у меня. За каждым стояла своя правда, и я никого не сужу. Здесь те, кто поступал, как велела им совесть, ну, а те, у кого она отсутствует — у меня не задерживаются.

Гости видят длинный стол, уставленный бочонками с пивом, деревянными подносами, где дымится вепрятина, глиняными чашами с мелкими пупырчатыми огурцами, оранжевыми земляными головками и блестящими чёрными ленивцами. Поднимается парок над чугунками с кашей, не забыты мочёные брусника и листвянка, прозрачными ломтиками нарезан копчёный жир подкорника. Простая еда, без изысков — но так здесь и дом простой.

Дом, где каждый найдет то, что искал.

— Хой! Хэ-хей! — приветствуют вошедших. Мужчина с посохом, его спутница с саблями останавливаются, молча оглядывают собравшихся, улыбаются в ответ.

Вот могучий зеленокожий орк, на бритой голове оставлен длинный чуб, тщательно перевитый кожаными шнурками и закинутый за спину, щёки покрывает клановая татуировка. Вот низкорослый гном, широкая борода лопатой, у пояса — знаменитый шестопёр. Вот девушка, задорно-курносая, высоко выгнутые брови, мягко скруглённые щёки, высокая грудь — на неё стриженая воительница с двумя саблями покосилась не без зависти. Вот старый дуотт, усмехается, взявшись за посох, увенчанный рубиноглазой головой дракона; вот печально улыбающийся мужчина, элегантный и невысокий, небрежно прислонив к столу белый посох, обнимает за плечи красивую женщину с роскошной русой косой, переброшенной на грудь. А вот и священник в скромной рясе, улыбается, глядя на вошедшую пару в оба глаза, осторожно поглаживая нагрудный косой крест. Вот и высокий, благородной осанки воин, даже за праздничным столом не расставшийся с доспехами, на груди у него вычеканен царственный василиск, напротив воина — старый серокожий вампир в идеально-чёрном. Здесь и пожилой мужчина, высокий, седой, узкие глаза с приподнятыми уголками, что могли бы принадлежать какому-нибудь эльфу.

…Клара называет имена, однако в её собственном повествовании они растворяются, улетают невесомым дымком, рассеиваясь без следа, словно тут, пройдя через туман, всё приходится начинать сначала, и даже обретение имени.

…— Садитесь, садитесь, не стойте. — Хозяин подталкивает новоприбывших в спину.

Распахиваются двери, легко впархивает тоненькая эльфийка, флейта в левой руке, в правой — огромный букет полевых цветов, совсем свежих, покрытых росой.

— Они будут с тобой. — Флейтистка протягивает букет стриженой воительнице, та смущается, но принимает дар. — Они ведь будут стоять всегда.

— Спасибо… — Стриженая прячет лицо среди голубых и жёлтых венчиков. — Спасибо… такие красивые…

— У нас ведь сегодня свадьба, — внушительно произносит хозяин. — Вернее, у вас. Вы ведь столько ждали…

…— Урааа! — голосит кто-то из девчонок — Клариных слушательниц — и тут же получает тычок в бок от подруги, мол, не мешай, самое ведь интересное!

…Мужчина с чёрным посохом и девушка с двумя саблями медленно идут сквозь двойной ряд гостей, обсыпающих их хмелем и цветочными лепестками. Во главе, на возвышении, стоит священник, он изо всех сил старается сохранить серьёзность, но всё равно — улыбка сама просится на лицо.

…— И они поженились. — По щекам Клары текут слёзы, хорошо, что видит их один Сфайрат. — Поженились, и всё было так красиво. Невеста надела золотистое с шафрановым, а гном подарил ей берилловую диадемку. С небес же спустилась жемчужного цвета драконица, ударилась оземь и обернулась прекрасной девушкой, с волосами цвета собственной чешуи, цвета самого лучшего и нежнейшего жемчуга. И тогда они все…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});