Одиссея Варяга - Александр Чернов

С минуту Беклемишев метался по мостику "Ушакова" как затравленный зверь. Приступ ярости всегда столь спокойного и уравновешенного командующего привел старших офицеров броненосца почти что в состояние ступора. Когда контр-адмирал смог наконец взять себя в руки, он понял, что какое то время ему предстоит выполнять еще и обязанности командира корабля, поэтому бесцеремонно отодвинув Сильмана в сторону, прильнул к амбрюшотам машинного и котельных.

– Федор Андреевич, голубчик, самый полный! Самый-самый полный! Минут на десять всего! Да, пусть шуруют как черти! – то ли причитал, то ли рычал в раструб Беклемишев.

В ответ труба донесла исполненный олимпийского спокойствия голос старшего механика броненосца Яковлева:

– Будет исполнено, Ваше превосходительство! Полузла еще наколдуем сейчас, но минут на пятнадцать, не более, у нас…

– А больше и не нужно, может меньше даже, мы Вам тут же сообщим!

– Ваше превосходительство, Николай Александрович, смотрите, по-моему их видно уже, вон – поглядите… – первым подал признаки жизни старший офицер Мусатов.

– Да! Вспышки вроде вижу. И слышу очень хорошо! Лупят по Коломейцову и Матусевичу во всю! А как их достать-то? Дистанцию как брать? Туман этот чертов никак не пронесет, мы и берега то острова не видим.

Или по счислению стрелять прикажете?

И дернула меня нелегкая по диспозиции ворочать! Видели же, Федор Федорович, что туман с пролива наносит! Почему за "Сенявиным" не пошли!

– Но, Николай Александрович, Вы же сами не позволили…

– Да, сам! Черт возьми, САМ приказал! Знаю! Почему не убедили, не воспротивелись, раз видели! Я не Господь всесведующий, в конце то концов. И адмиралы тоже ошибаются…

– Но…

– Ах, оставьте… И не обижайтесь, господа, ради Бога… Нервы сдают…

Только бы пронесло "невок", а мы как из тумана вылезем, уж насыплем этим пушкарям под хвост.

– Ваше превосходительство, разрешите… Пару залпов…

– Что? Куда пару залпов?

– Простите, но мы со штурманами прикинули. Получается… Как Вы и сказали, почти по счислению. До острова чуть больше трех миль, орудия у нас дальнобойные, траектория настильная…

Разрешите пару залпов по их выстрелам! Башни готовы, и Гезехус и Дмитриев держат по целику…

– А и давайте, Андрей Александрович! И попробуйте корректировать по вспышкам. У них дульные – желтые, Наши – красные. А минут через… несколько мы через эту дымку пробьемся, там все проще будет. Открывайте огонь главным!

– Есть, открыть огонь, Ваше превосходительство, – вскинув руку к козырьку фуражки задорно отчеканил лейтенант Гаврилов.

****

– Командир! Вы можете встать? Нам нужно покинуть судно… Артиллеристы уже прыгнули за борт. Берег рядом, я помогу вам плыть…

– Что? Как покинуть… Моришита-сан, вы в своем уме… Лейтенант Хига без приказа бросил корабль?

– Хига-сан убит… Прямо у орудия. Мы вот-вот взорвемя… Сами посмотрите!

Йозо Ямасита с трудом поднялся, размазывая по лицу начавшую запекаться кровь, почти склеившую ему правый глаз…

Глаз был цел. И видел. И это было хорошо. Но вот то, что предстало перед взором капитан-лейтенанта… Это было плохо. Вернее СОВСЕМ плохо. Минный офицер отнють не сгустил краски. Положение "Тада-Мару" было ужасным. Судно имело ощутимый крен на левый борт и медленно увеличивающийся дифферент на нос. Мало того: рев пожара в первом трюме и стена пламени закрывшая всякий доступ к носовому орудию свидетельствовали о том, что взрыв артпогреба – вопрос нескольких минут, если не меньше того. Комендоров можно было понять.

Из рваной дыры под надстройкой с гулом била струя пара, а скорость и так не резвого парохода на глаз упала уже меньше 4-х узлов.

– Моришита, сколько попаданий?

– Не меньше семи, командир. Мы тонем и одновременно собираемся взлететь на воздух. Торпеду выпустили по головному транспорту. Но попали во второй. С него ее не видели и не успели сманеврировать. Сдается мне, они вообще не поняли, что это наша торпеда. Похоже оторвали ему винт и руль – вон он дрейфует в сторону пролива. Думаю, что наши артиллеристы с берега умудрятся-таки его добить, наконец…

– Почему русская канонерка нас не утопила?

– Наверное или решили, что с нами по-любому уже кончено, или получили другой приказ. Второе вероятнее, уж больно быстро они побежали в сторону Авадзи.

– Я вижу кроме двух их больших пароходов еще два броненосца…

– Броненосцев мы видели три. Один ушел к Вакаяме. А эти два затеяли дуэль с нашими батареями. Причем маневрируют постоянно и с довольно большим ходом. По нам не стреляют. Я пока не видел в них ни одного попадания, а вот батареям нашим, особенно легким, тем что в проходе, не поздоровилось конкретно. Ну, это Вы и сами видите.

– Вижу… Демоны на их голову! Русские веселятся как в Красном квартале…А что будет в Осаке… Их дестроеры прошли в залив?

– Да. Все семь. Как на параде…

– А наши армейские артиллеристы… Кикаккэ, самовлюбленные брехуны! И где их хваленая меткость?! Выучились стрелять по стоячим щитам…

Где наши миноносцы?

– На дне, командир…

– Кто-нибудь спасся?

– Думаю, что нет. Русские не останавливались, наших в проливе нет, шлюпок я не видел. А доплыть оттуда до берега в такой воде… Вряд-ли…

– Итиро-сан, помогите мне подняться в рубку.

– Но, командир!

– Это приказ, Итиро… Мы еще имеем ход.

Штурвал действовал. И это была вторая хорошая новость после того, как стало ясно, что русские броненосцы совершенно не уделяют внимания тонущей брандвахте.

"Славно… Это очень благородно с вашей стороны, господа. Я все-таки попробую стать на мель в проходе. Да нас и так несет к берегу. Только вот что раньше? Трюм затопит или погреб рванет?"

Смелым везет. "Тада-Мару" сел на грунт в десятке метров от берега Токушимы, практически на самом краю пролива Китан. Морская вода затопив первый трюм и котельное сама остановила пожар. Но вместо приказа перебираться на берег минеры брандвахты получили совсем иное распоряжение. Теперь они перезаряжали минный аппарат прикрыв его от взглядов с моря кучей обломков и обрывками кормового тента.

****

– Все, до нас уже ничего не долетает и до Матусевича тоже. Мы в заливе Осака, порт скоро будет виден. Поздравляю, господа! Прорыв осуществлен в полном соответствии с планом.

Итак, что мы имеем по повреждениям?

– Есть попадания в четыре истребителя. Кроме нас – "Буйный" получил три 47-ми миллиметровых с миноносца. Без серьезных последствий. Двое раненых. "Блестящий" – 9-сантиметровая граната прямо в кормовую трехдюймовку. Орудие уничтожено. Двое убитых пятеро раненых. Поврежден осколками кормовой минный аппарат, но не критично, должны вот-вот починиться. Осколочные пробоины в палубе и бортах забили деревом. Скорость не снизилась.

– Слава богу, что не взяли шаровых мин… Кто еще?

– "Безупречный". Снаряд не установленного калибра снес за борт 4-ю трубу. Без взрыва. И без потерь в людях.

– Повезло Матусевичу. Бог миловал.

– Ну, и мы… 9-см граната в карапас с левого борта. Потерян якорь, надводная пробоина, временно заделана. Трое легко раненых. Включая Вас, Евгений Владимирович.

– Замечательно. Поздравляю всех с удачным началом боя! Теперь – не торопиться и действовать наверняка! Впереди у нас скорее всего еще одна встреча с миноносцами. Их может быть восемь. Смотрите все в оба!

И попросите Матусевича выйти нам на траверз. Обсудим наши дальнейшие действия. По-моему мы можем заниматься портом до заката. Подрывные патроны проверили, Николай Владиславович?

– Еще с вечера, Евгений Владимирович.

– Помните, господа: сейчас мы в заливе полные ХОЗЯЕВА положения. Сегодня мы здесь делаем ВСЕ, что хотим. А именно: сначала в ходе стремительного налета топим минами самые крупные цели. После того, как разберемся с миноносцами – добиваем то, что еще достойно мин. Затем оставшиеся иностранцы – подрывными патронами, а в конце – артиллерией японские джонки, каботажные баржи и всю прочую мелочь. Мины имеем право расстрелять все. Снаряды – 90% боезапаса…

Вот и "Безупречный" подходит. Кстати, с тремя трубами он весьма импозантно смотрится, не находите?

Иосиф Александрович! У Вас дым этот минерам стрелять не помешает?

– Справятся! Только злее все стали, не беспокойтесь!

– Славно! Значит с Богом, вперед!

– Добро, Евгений Владимирович! Я по плану начинаю от восточного волнолома?

– Да! Никаких изменений. Сначала большую рыбу. Дальше по обстоятельствам. И будьте внимательны: их миноносцы придут, я не сомневаюсь…

****

Когда истребители Коломейцова и Матусевича в вечерних сумерках взяли курс на выходные створы пролива Китан, общие потери японского торгового флота составили более 40-ка тысяч брутто-регистровых тонн. Кроме того на дно Осакского порта и бухты легли 14 иностранных пароходов тоннажем почти в 65 тысяч БРТ. Из предпринявших попытку контратаки 4-х японских миноносцев два были потоплены, а два столь серьезно повреждены, что были вынуждены выброситься на берег.