Одиссея Варяга - Александр Чернов

– Право на борт! – проорал Йозо в сторону рубки, но его крик тут же потонул в вое и грохоте: "Храбрый" перешел на беглый огонь и бил на поражение.

Удар! Еще удар! Капитан-лейтенанта подбросило в воздух и немилосердно швырнуло с трапа вниз, прямо на лебедку грузовой стрелы грот-мачты…

****

Помня приказ Беклемишева о том, что раскрывать себя можно только после первых выстрелов японцев, Коломейцов облегченно вздохнул, увидев вспухшее на носу брандвахты облако дыма и всплеск от падения снаряда метрах в ста впереди и справа по курсу.

– Ну, наконец-то! Снять всю эту японскую писанину к чертовой бабушке! И не вздумайте бросить за борт, на винты поймаем! Наш флаг поднять! Самый полный вперед!

– Евгений Владимирович, а не открыть нам огонь по брандвахте этой?

– Нет, ни в коем случае. Это – "Храброго" работа. Мы молчим как минимум до первого выстрела по нам батарей с берега. А от них нас еще не известно видно или нет. Пока тихо…

– Это не надолго. Смотрите там, слева впереди на косе… Видите?

Коломейцов перестав разглядывать выпустившую в их сторону очередной снаряд брандвахту, повел биноклем влево.

– Да. Это и есть батареи крупповских 9-ти сантиметровых… Народ бежит по орудиям… Начинают сдергивать чехлы… Но это все цветочки. Поближе взгляните, по траверзу: видите, 12-ти сантиметровые…

– И справа на Токушиме, похоже, тоже. Ну и где же наши броненосцы? Видимость уже вполне позволяет… А нет! Зря я… Смотрите, сейчас начнется.

По левому борту стремительно втягивающейся в пролив Китан колонны русских истребителей, на невысокой каменистой косе острова Авадзи распологались три артбатареи района береговой обороны "Юра". Две с 9-ти сантиметровками были еще относительно далеко, но ближайшая, на вооружении которой были шесть французских пятидюймовок, представляла сейчас для кораблей Коломейцова и Матусевича наибольшую опасность.

Дело в том, что на Токушиме, таких батарей было две, и чтобы хоть как-то минимизировать риск, курс прорыва истребителей был проложен ближе к западному берегу пролива. Однако сейчас эти батареи распологались несколько выше и были еще плохо видны за пеленой поднимающегося, редеющего тумана. А вот между срезами стволов 12-ти сантиметровых орудий батареи на косе у Авадзи и бортом "Буйного" было не больше 12 кабельтов. Дистанция практически убойная…

Стволы эти уже шевелились, когда прямо перед бруствером батареи и почти на урезе воды грохнули два взрыва, давших шапки густого, черного дыма…

– Ну, наконец-то! "Сенявин" начал, господа. Толовыми. И почти накрыл первым же пристрелочным залпом. Молодец Сергей Иванович! Мораль – не зря нас гонял Беклемишев, ох и не зря! – Коломейцов поднес к губам рупор, – Веселей, орлы! Дадим прикурить япошке сегодня!

С палубы в ответ на обращенные к ним слова командира раздалось дружное "Ура" матросов и унтерофицеров.

– Артиллеристы! Цель трехдюймовым – батарея на косе впереди, на левой раковине, шрапнелями – открыть огонь! Целься лучше! Снарядов зря не кидай, чтоб все по супостату! Теперь правый борт: на Максиме и 3-х фунтовке: видите два японских миноносца, что к нам бегут?

– Так точно, ваше благородие! Видим!

– Как кабельтов на пять подойдут – начинай по ним!

И, Виктор Иванович, продублируйте сигналом по отряду.

Залаяли 75-ти миллиметровки, распушив над позициями крупповских пушек первые кляксы шрапнельных разрывов…

– Ох, как! А поддают славно! Пошло дело…

Пользуясь несомненной удачей первого пристрелочного залпа, старший артиллерист "Сенявина" лейтенант Белавенец внеся минимальную поправку передал дистанцию в башни, и через несколько секунд первые два десятидюймовых фугаса с воющим гулом прорезав воздух над колонной наших истребителей, врезались в расположение столь неприятной для миноносников батареи. Багрово-алые вспышки, грохот… Тучи дыма и пыльного крошева разлетающихся камней плотно закрыли цель.

– В бруствер! Или прямо по пушкам, Евгений Владимирович…- воскликнул мичман Храбро-Василевский.

– Нет, в бруствер. Еще! Ай, да умница, Петр Иванович! Как на Горке, прямо… Мастерство, его не пропьешь, как Всеволод Федорович говорит.

– В этом дыму и пыли им нас сейчас не разобрать никак!

– Это только начало, Виктор Иванович, сейчас им там совсем весело будет.

Спустя тридцать секунд вторая пара снарядов главного калибра русского броненосца лопнула практически на позициях японских артиллеристов. На этот раз в воздух полетели не только камни… Конечно, расположение насыпных кинжальных батарей на небольшой высоте у уреза воды, весьма удобно для поражения близкоидущих целей. Но это так же весьма удобно и для ответного огня с кораблей, что прекрасно продемонстрировали офицеры и комендоры "Адмирала Сенявина".

– Евгений Владимирович! Батареи на Токушиме начали по нас пристрелку!

Коломейцов оторвался от впечатляющего зрелища расстреливаемой батареи на косе. В душе екнуло: "Так, что там у нас справа? Неужели мгла совсем приподнялась?" Первое, что он увидел – три опадающих водяных фонтана разной величины. Ближайший примерно в кабельтове от борта "Буйного".

– Ну все, проснулись чертовы самураи… Уже видят нас, дымка поднимается быстро… Не было печали…

Семафор на "Безупречный": "Отрядам маневрировать самостоятельно!" Понеслись! Нашим сразу исполнительный: "Все вдруг. Два румба к Весту". Будем сбивать им пристрелку. А где же адмирал, почему же "Ушаков" до сих про не стреляет? Это же его цели.

– Похоже, вон та полоса тумана ему мешает, от нас-то его еще плохо видно, но сокращает дистанцию, вот-вот начнет… Даст Бог…

– Плохо. Значит нам пока самим крутиться… Господи, спаси и помилуй, направь и укрепи, – быстро перекрестился Коломейцов, – нельзя им давать пристреляться, а поскольку пушки у них не скорострельные, раз в две минуты будем зигзаг писать. Следите по хронометру. Пока бьет только дальняя пятидюймовая батарея, она ниже всех.

– А "Сенявин"-то уже пристреливается и по крупповским! Видите?

– Естественно, они же тоже по нам начали… Или это камень кто бросил, что над нами сейчас прожужжал? А с той батареи пока хватит. Минут через пять-десять осядет это все, может прочухаются… Тем временем мы уже должны быть в заливе.

– Господа! Что они делают! Без пристрелки на беглый перешли что-ли? – раздался снизу, с палубы возглас лейтенанта Вурма.

Берег Токушимы расцветился примерно десятком желто-оранжевых вспышек, потонувших в облаках сизого дыма, и не успел еще Коломейцов ответить на удивленную реплику минного офицера, как в море справа, слева, где ближе, где дальше, начали взлетать и падать водяные султаны. Причем несколько снарядов упали в непосредственной близости к… первому японскому миноносцу, продолжающему бежать в сторону колонны русских истребителей, уже начавших осыпать его снарядами трехфунтовок Гочкиса и автоматических Максимов. В какофонию воя и взрывов вмешивалось их отрывистое ду-ду-ду…

Воздух вибрировал от пролетавших снарядов, то глухо, то резко и громко заахали удары взрывающихся в воде снарядов. Вот вновь среди скал сверкнули сполохи дульного пламени, опять гул и уханье снарядных падений…

– А что же им делать осталось, Николай Владиславович? Пристреливаться станут, так выпустят нас из узкозти окончательно. Мы, с учетом течения двадцать три узла держим. Так что светопредставление началось. Но не все то лихо, что пятница… Терпим! Смотрите какой разброс громадный…

Следить за нашими, идущими следом, если попадут в кого, сразу докладывать! – крикнул в мегафон Коломейцов, – И, лейтенант, уберите пока ваших людей вниз, могут осколков нахватать, а целей для минной атаки у нас нет пока.

Артиллеристы! Братцы комендоры! Не части, не части!

– Может пристрелка у них и не удалась, но "Бодрого" только что чуть не накрыли. Снаряд у него прямо перед носом упал, в нашей кильватерной струе, Евгений Владимирович… Может быть хоть дымнем? Масло на колосники…

– Нельзя. Закроем своим же дымом японцев от наших броненосцев. Ничего не поделаешь, друг мой, шапок-невидимок у нас нет… Лево на борт! Два румба. Так… Одерживай… И обратите внимание, кстати, их первый миноносец-то парит, или мне только кажется?

– Никак нет, не кажется! Похоже котел-с…

– Смотрите! Смотрите! "Ушаков"! Дал им прикурить!

Вновь все глаза на истребителе устремились в сторону изрыгающего сталь и шимозу острова. Там, на скалах Токушимы, где выше, где ниже батарейных верков полыхнули красным, а затем с грохотом вздыбились и разползлись в стороны облаками камней, пыли и дыма четыре разрыва тяжелых снарядов.

– Ну, слава Богу! Засекли с "Ушакова" их пальбу и тоже без пристрелки шарахнули! Залпом! И правильно сделали. Сейчас не до жиру, не до прямых попаданий. А вот прыти и меткости этот душ из камней и осколков самураям поубавит. Все правильно ушаковские артиллеристы сделали. Сами ли Дмитриев с Гавриловым решились, адмирал ли приказал, а все правильно…