История влюбленного демона - Гала

— И вы решили, что самым большим счастьем для меня будет возвращение Коннора? Так вот, это было бы самым большим несчастьем!

— Фил, — укоризненно вздохнула Памела, — не обманывай себя. И не надо делать вид, что ты сомневаешься в любви Коннора. Он столько раз доказывал, что любит тебя…

— Да, — перебила ее Филлис, — особенно за последние семь лет. Я ощутила его любовь в полной мере. И давайте больше не будем об этом. Я просто должна сказать Коннору о том, что видела, и где все происходило. Больше нам с ним разговаривать не о чем.

С гордым видом она направилась к выходу, но, не доходя до двери, внезапно повернулась.

— Кстати, Пам, я хотела спросить: а где Лайен виделся с Коннором?

Памела растерялась. Она не ожидала такого вопроса и не успела придумать ответ. Сказать, что они виделись в заповеднике, что Коннор спасал детей и видел своего сына? Похоже, Фил сейчас в таком настроении, что придет в ярость, узнав об этом. И это только навредит Коннору. Памела не успела ничего придумать, как, к ее облегчению, в кухню, чуть не сбив тетку с ног, влетел Уиллис.

— Мам, булочку!

— А, может, сначала — «здравствуй»? — сразу смягчившись при виде племянника, Филлис чмокнула его в щеку. — Поздравляю, милый! Первый юбилей, как никак! Целых десять лет!

— Здрасте! — выпалил мальчик сразу обеим теткам, высматривая самую румяную булочку на подносе.

Фил, все же успела заметить облегченный вздох Памелы. Она поджала губы и подозрительно прищурилась. Одна мысль промелькнула у нее.

— Уиллис, милый, вы были в парке с Лайеном и Коннором? Да? — ласковым голосом спросила она племянника, не спуская глаз со старшей сестры. — Позавчера?

— Угу… — с набитым ртом кивнул потерявший бдительность Уиллис.

Памела замерла у плиты, а Пэт сделала племяннику страшные глаза. Тот поперхнулся, закашлялся и сделал вид, что ничего не понял.

— Понятно… — мстительно поджала губы Филлис, бросив на каждую из сестер уничтожающий взгляд. — Похоже, кое с кем придется разбираться отдельно.

* * *

Он долго стоял перед домом, не решаясь войти. Там, в этих комнатах, еще жило его прошлое. Там была Филлис. Решившись, наконец, Коннор позвонил. Дверь ему открыла Памела. Она была запыхавшаяся, но веселая.

— Коннор! — как ни в чем ни бывало, как будто они виделись совсем недавно, а не почти семь лет назад, радостно воскликнула она.. — Как здорово, что ты пришел! Проходи.

Коннор, неловко сжимая в руках коробку с подарком, прошел следом за ней в гостиную. Он даже не ожидал, что с таким волнением будет разглядывать знакомую обстановку. Часть мебели была заменена, но в целом, общий стиль комнаты остался неизменным. Памела с любопытством наблюдала за Коннором. Он мало изменился, был так же статен и красив. Только у края губ залегли резкие складки, а на висках можно было увидеть седые волоски. Внешне Коннор был спокоен, и только по тому, как он, положив подарок на стол, сжал руки за спиной, Памела поняла его волнение.

Несколько гостей разного возраста непринужденно болтали в гостиной. Когда в ней с подносом тарталеток появилась Филлис, Коннор замер.

Памела, взглянув на него, только вздохнула. Утреннее разбирательство не привело ни к чему хорошему. Фил не стала устраивать скандал по поводу знакомства сына с Коннором только потому, что Памела клятвенно заверила ее, что никто из них не проговорился, и Коннор по-прежнему ничего не знает. Но она всерьез обиделась на Памелу, за то, что та ничего не сказала ей сразу. Старшая Харрисон опять вздохнула. Чем теперь кончится сегодняшняя встреча, она даже не могла предположить.

Во всяком случае, оптимизма Пам убавилось, когда она заметила, что Филлис, церемонно кивнув им издалека, старательно обходит тот край гостиной, где остановились они с Коннором, лишь изредка поднимая на них глаза.

А Коннор, как завороженный, смотрел на Филлис. Он замечал каждое ее движение, каждый жест. Она стала еще прекрасней. Несколько угловатая грация, как у озорного подростка, уступила место грациозному изяществу зрелой женщины. Смуглая кожа в сочетании с черными, слегка вьющимися волосами и алыми губами делали ее еще ярче. Но больше всего Коннора поразили глаза Филлис. Темнота ночи сочеталась в них с какой-то ясностью и прозрачностью. Взгляд ее приобрел не знакомое ему ранее выражение — как будто она видела нечто, доступное только ей.

Филлис, поставила поднос на столик, направилась к веранде, расцвеченной солнечными бликами от витражей, и вышла в крошечный садик, расположенный за домом.

— У нее такие глаза… — невольно вырвалось у проводившего ее взглядом Коннора.

— Да, — усмехнулась Памела. — Говорят, такими становятся глаза у женщины, родившей первого ребенка.

Коннор с изумлением взглянул на Памелу, а потом нахмурился. Он долго молчал, не отрывая от нее глаз.

— Пам, — наконец, осторожно начал он и замолчал. — Я…я правильно тебя понял? У…Филлис…есть ребенок?

Памела сжала губы. «В конце концов, — промелькнуло у нее в голове, — я давала клятву не говорить, кто отец ребенка, а не о том, что у Филлис есть ребенок». Коннор с напряжением ждал ответа.

— Ты правильно понял, — несколько высокомерно кивнула старшая Харрисон.

Коннор стиснул зубы и на секунду закрыл глаза. У Филлис — ребенок!

— И…кто же…кто его… отец? — внезапно охрипшим голосом спросил он, не поднимая глаз на Памелу.

— Не спрашивай меня об этом, Коннор. Пожалуйста, — умоляюще произнесла старшая Харрисон. — И никого не спрашивай. Филлис взяла с нас клятву, что мы не будем говорить на эту тему.

Они долго стояли молча. Памела смотрела на Коннора, и ей было безумно жалко его. Все же, Филлис поступает неправильно! Что бы между ними не произошло, Коннор по-прежнему любит ее. Этого не скроешь. И несправедливо, что он до сих пор не знает, что у него есть сын.

Коннор, оставив Памелу, медленно направился в сад вслед за Филлис. Он не спускал с нее глаз. Ее хрупкая фигурка мелькала то тут, то там. Какая-то гостья остановила ее и стала взахлеб о чем-то рассказывать. Филлис вежливо улыбалась, но взгляд ее рассеяно блуждал по толпе гостей. В это время раскрасневшийся Кон промчался мимо Филлис и чуть не споткнулся о подставку для цветов.

— Кон, милый! — всплеснула руками Филлис, едва сумев на лету поймать цветочный горшок. — Осторожнее!

— Хорошо, мам! — на бегу бросил мальчик и помчался дальше, не видя никого вокруг.

Коннор закусил губу. Это он! «Я знал, что это необычный ребенок! И это — ребенок Филлис! И… мой! Я знаю! Я чувствую это!». Как когда-то в лесу, теплая волна накрыла его. «Мой мальчик! Мой сын!» Коннор приложил руку к сердцу, которое колотилось, как сумасшедшее. Губы его невольно расплылись в улыбке. «Это мой сын!» Коннор глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Пройдя в глубь садика, он присел на садовую скамейку, укрытую густой порослью шиповника, и задумался. Вот о какой клятве говорила Памела! Значит, Филлис не хочет, чтобы он знал о том, что у него…у них растет сын. Вот как! Наказывать, так наказывать! Он горько усмехнулся. Она лишила его своей любви, и решила лишить сына.