История влюбленного демона - Гала

Коннору внезапно стало так тоскливо, что солнечный день разом померк, а на сердце легла привычная тяжесть. Почему, ну почему она так поступает? Неужели он все это заслужил?

Коннор уже забыл, зачем он пришел в этот дом. Опасность, грозящая ему, была ничто по сравнению с тем, что он узнал.

Посидев еще минут десять, Коннор решил найти Филлис и поговорить начистоту. Пусть она сама все ему скажет. По крайней мере, все точки над «i» будут расставлены. Но не успел он подняться, как услышал укоризненный голос Памелы. Похоже, сестры тоже ушли в этот уголок садика, чтобы поговорить.

— Ты не права, Филлис! Как хочешь, но я не могу с этим согласиться, — горячо говорила старшая Харрисон. — Коннор всегда любил тебя, и всегда будет любить! А ты лишила его ребенка и хочешь, чтобы мы все участвовали в этом…

— В чем? В чем участвовали? — дрожащим голосом, но не менее напористо говорила Филлис.

— В обмане! — упрямо выговорила Памела. — Кому это нужно? Кон уже большой мальчик. Ему нужен отец!

— Я ему и мать и отец! — голос Филлис сорвался. Похоже, она заплакала.

Коннор уже хотел выйти из своего невольного убежища. Сердце его сжалось. Он не мог слышать, как плачет Филлис. Но, сделав шаг, он остановился, услышав опять голос Памелы.

— Фил, дорогая! — ласково сказала старшая Харрисон. — Зачем ты мучаешь себя и его? Ты же его любишь. Ну, почему бы тебе не поговорить с ним?

Филлис всхлипнула.

— Памела, я не хочу больше мучений, не хочу боли! А любить — это так…это…так больно! Я все время теряю Коннора! Он уходит от меня, и я остаюсь одна, совсем одна! Это счастье, что теперь у меня есть Кон! Если бы ты знала, Пам!..Если бы ты знала!.. Когда Кон родился, он спас меня от безумия, от обычного сумасшествия! И теперь ты хочешь, чтобы я сама отдала его Коннору? — Голос Филлис окреп. Она говорила уже без слез, с нараставшим возмущением. — Вспомни, Пам! Когда Коннор вернулся из монастыря, мы были так счастливы. Но ему этого было мало! Он, видите ли, захотел помочь старой магии! А обо мне он подумал? Коннор оставил меня ради какой-то своей цели, он даже не сказал мне ничего, не объяснил! Он бросил меня, Памела! Просто бросил! За все это время он ни разу не появился, не дал о себе знать! А ты говоришь, что он любит меня! Разве так любят? Семь лет! Целых семь лет! Ты не знаешь, что такое одиночество, Памела! Когда так хочется внимания, мужской ласки, любви, а не воспоминаний о ней! Коннор даже не поинтересовался, как я жила все это время, а ты хочешь, чтобы я была к нему справедлива?

Замерев на месте, Коннор слушал эти горькие слова. В душе его бушевала буря эмоций. Филлис! Как она может! Разве он не пожертвовал всем ради нее, ради их любви? То, через что ему пришлось пройти, не смог бы выдержать никто! И только ее любовь давала ему силы! Но то, что она сказала тогда, в саду Верховного Мага!… «Я не люблю тебя…» Эти слова жгли ему душу все эти годы. И мог ли он придти к ней незваным, не любимым? Разве все это время не ждал он с тоской и горечью, что она все же позовет его? И тогда не было преграды, которую он не преодолел бы, чтобы придти к ней!

— Нет, Пам! — слышал он взволнованный голос Филлис. — Я все уже пережила, я ничего больше не хочу… Коннора не было в моей жизни семь лет. Пусть его больше не будет в ней никогда!

Коннор дернулся, как от удара. Эти слова были последней каплей. Он не стал дальше стоять в тени дерева и вышел вперед. Памела ахнула и, сделав сначала два шага назад, опрометью кинулась в дом. А Филлис побледнела и осталась стоять перед Коннором со сдвинутыми бровями, тяжело вздымавшейся грудью. И как же она была хороша! Глаза ее сверкали гневом, бледные щеки вспыхнули краской возмущения, а густые черные волосы, уложенные в какую-то сложную прическу, слегка распушившись, красиво обрамляли прекрасное лицо.

Коннор от волнения не мог сказать ни слова. Он только с горечью смотрел на нее, и в душе его все переворачивалось от безумной боли.

— Я все слышал, Филлис, — справившись, наконец, с собой, спокойно начал он. — Ты права: любить — это очень больно. Я не хочу причинять эту боль ни тебе, ни себе, и никогда больше не потревожу твой покой, если ты так хочешь. Но, чтобы ты не думала, знай: я любил тебя всегда, и буду любить вечно. С этим я ничего не могу поделать. Все хорошее, что я сделал в своей жизни, было сделано во имя нашей любви. И если во имя ее надо уйти, я уйду.

Он стиснул зубы так, что заходили желваки на скулах, и опустил глаза, чтобы не видеть ее лицо.

— Прости. Я не хотел делать тебе больно, — медленно проговорил он и, не поднимая глаз, направился к выходу из сада.

110

— Коннор… — помимо воли прошептала Филлис. — Коннор…

— Коннор! — раздался звонкий мальчишеский голос. — Вот ты где!

Коннор резко повернулся и замер. Спотыкаясь, торопясь изо всех сил, к нему мчался малыш Кон! С разбегу бросившись ему на шею, он радостно завопил:

— Я научился кувыркаться, как медведи!

Коннор, обняв ребенка, закрыл глаза и закусил губу. Его сын! Его мальчик! В душе Коннора все перемешалось. Обида, любовь, горечь и радость переполняли его. Казалось, еще немного и на его глазах покажутся слезы! Коннор слегка коснулся губами волос мальчика и осторожно поставил его на землю. Малыш удивленно взглянул на отца, потом на мать. Он еще не знал, что эта сложная смесь эмоций, слабый отголосок которой уловила чуткая душа маленького эмпата, называется любовью. Но чувство теплоты, идущее от души Коннора перекрыло все другие эмоции. Мальчик тут же схватил его за руку и потянул в сторону.

— Идем! Я покажу тебе, как у меня получается!

Коннор, не поднимая глаз, шагнул за ребенком. Но потом, остановившись, поднял голову и, решившись, открыто взглянул на Филлис… И на лице его отразилась растерянность: Филлис плакала. Она прижала руки к груди, как бы защищая сердце, а по ее щекам тихо катились слезы. Глядя прямо в глаза Коннору, Фил увидела в его глазах вопрос и медленно кивнула. Он на секунду замер, затем тоже чуть заметно кивнул и, не оглядываясь, пошел вслед за мальчиком, тянувшим его к крошечной лужайке у дома. Сердце Коннора бешено колотилось. Он не верил тому, что в одно мгновение увидел в глазах Филлис. Потому что в них, среди боли и обиды на него смотрела безграничная любовь!

Филлис, глядя вслед сыну и любимому, всхлипнула последний раз, вытерла слезы и медленно побрела к дому. Она вспоминала слова Коннора, а главное — его взгляд. Там было все: любовь, печаль, нежность, понимание. И самое страшное — прощание! Филлис вдруг ощутила, что еще один неверный шаг — и он действительно навсегда, безвозвратно уйдет из ее жизни! Уйдет так, как уходят умершие — оставляя после себя слезы, вечную печаль и…любовь. «Нет-нет, — сказала она себе, — только не это! Я люблю его, безумно люблю! Я не могу потерять его еще раз! Нет! Ни за что!»