Морок (СИ) - Горина Екатерина Константиновна

— В любом случае я очень рад, что нашел тебя. А тебя хотя бы предупредили, что мы на одной стороне?

Миролюб только мычал, вертя головой соответственно ответу на вопросы.

— Вот, что мне не дает покоя, — не замечая странностей в поведении Миролюба, продолжал Борис, — Кто тогда седьмой? Видишь, я про тебя ничего не знал, и думал, что все держу под контролем…

Миролюб очень внимательно рассматривал землю под ногами.

— Ну пошли что ли, что стоять-то? — подтолкнул его Борис. — А знаешь, я ведь сразу заподозрил неладное. Ну что это за дар такой: всякую белиберду говорить? На костях там гадать, или на лопухах будущее предсказывать, это одно, а тут напрямую ересь городить… Не подвело меня чутье, стало быть… Да что ты там увидел-то?

— Говорят, маги на два метра под землей видят… — медленно проговорил Миролюб.

— Хех, — ухмыльнулся Борис. — Поздновато профессию менять. Как-то тебя, видать, готовили впопыхах. Я год учился людям мозги крутить, чтоб им казалось то, чего не существует.

— А как ты это делаешь?

— Свиное рыло-то? — усмехнулся Борис. — Да тут много мастерства не надо. Никакое рыло я, конечно, не делаю. Моя задача — всех убедить, что пятачок у человека вместо носа. Двух убедил, остальные сами, как бараны, знаешь, они стадом бегут, потом первый сворачивает, и все остальные за ним. Это сложно первые два раза. А потом по щелчку — люди привыкают, услышали щелчок, значит должны увидеть пятачок. Ну раз должны, значит, видят. Пятачок — это ерунда. Самое тяжелое было — убедить их всех, что мир к ним настроен враждебен. Тут вот пришлось попотеть, надо было их воспоминания узнать и постепенно подменить другими историями. Они должны поверить, что их там, откуда они, не ждут и прямо ненавидят их там все, чтобы эти не хотели вернуться, и даже боялись бы. Тогда их тут легко всех удержать.

— Хитро-о, — протянул Миролюб. — Однако, что же нам дальше делать? Про меня-то они знают, что я против них, а про тебя-то нет. Мы давай так с тобой сделаем: я тебя сейчас свяжу по рукам и ногам, и туда, ко всем втащу, и скажу им: если моей воле не подчинитесь, я его убью. Они своего защищать будут, нам все, что надо расскажут и все магические штучки-дрючки свои передадут.

— По рукам! — хлопнул Борис Миролюба по плечу.

В избе было жарко, несмотря на это по спине Миролюба бежал нехороший холодок. Он конвоировал в избу Бориса.

Приятели частью были напуганы, частью возмущены. Первым вступился за товарища Ярослав:

— Отпусти его, Миролюб, он парень молодой, возьми меня.

— Молодой да ранний, ему бы цвести, а он сгнил уже…

— Что ты имеешь ввиду? — обескураженно спросил Ярослав.

— А вот что, Ярушка. Мальчишка к нам давеча приходил, Иннокентием звали. Если разбираться, то, как и Борис, молодой, длинный, сивый… Так вот мальчишку-то чуть убийцей не сделали.

— Никто его убийцей не делал, — возмутился Вениамин. — Убийцей, напомню, сделали меня!

— Ну или тебя, — вздохнул Миролюб.

— Ничего не понимаю, — затараторила Матильда. — Что происходит? Скажите вы уже, что за день сегодня такой? Кто убийца? Миролюб убийца? При чем тут Борис?

— Это сложно, девочка, — ответил Миролюб. — Вы же все маги здесь? Все. Да. И все вы знаете, что любой маг с любым искусством под два метра видит под землей…

— Конечно, иначе бы клады никогда не находили, — хихикнул Богдан.

— Ну а раз так, подите на двор, скажите, где клад.

— Что за ерунда?

— Ты не спеши, Богдан, ты скажи, где клад потом посмотрим. Иди на двор, посмотри, сюда вернешься, мне место на бумаге начерти. А я уж тоже начертил.

— Зачем это? — возмутилась Матильда.

— Иди, девка! — рыкнул Миролюб.

Таким маги его еще не видели. Он был бледен, каждая морщинка на его лице как будто была подведена сурьмой, как делали это раньше заезжие танцовщицы, глаза горели как у молодого перед дракой, и вместо яркого синего огня в них полыхали красные отсветы.

Один за одним все они вышли на двор и, вернувшись отметили места кладов, закопанных вблизи избы. Бориса отпустили связанным, постепенно отпуская веревку, чтобы не сбежал.

Настало время разворачивать бумажки. Все они оказались совершенно однообразными, все, кроме одной.

Записка Бориса четко указывала на место, где они недавно разговаривали с Миролюбом.

— Все равно ничего не понимаю, — процедила Матильда.

— Ну так сходи глянь, есть на том месте клад или нет? — предложил Миролюб.

— Нет тут ничего, — выкрикнула Матильда со двора.

— А я смекаю, — усмехнулся Богдан. — Стало быть, если все маги-то видят, то Борис и не маг вроде бы?

— Угу-у… Все его умения цыган из придорожной пыли с молоком матери впитывает, — кивнул Миролюб.

— Ну а раз не маг, то зачем он здесь? — спросил его Богдан.

— А это он должен сам рассказать, как давеча мне открыл, пока вы в избе были…

Борис, удивленный таким предательством товарища по цеху, словно потерял дар речи и не мог ничего сказать из своего угла. Наконец, он пришел в себя:

— Как это не маг? Как это не маг? — вопил он из своего темного угла. — А кто вам, свиньям, пятачки на морду лепил? Это что по-вашему?

— А ну-ка, налепи! — приказал Миролюб.

— А пожалуйста…

Все вдруг ясно увидели на лице Миролюба свиное рыло. Он подошел близко к Борису и закрыл ему рот бумагой с отметинами кладов.

— А если б у меня пятачок был, я бы мог бы разговаривать? — спросил Миролюб.

— Да вроде и не мог бы, — засмеялся Ярослав. — Хрюкал бы…

— А я же говорю! А ну, посмотри на меня еще разок! Есть пятачок?

— Нет! Во дела!

— Вот тебе и дела, — передразнил его Миролюб. — Один раз дела, что никакого пятачка нету, а второй раз дела, что я в одиночку его искусство смог разрушить. Ну-ка, вспомните, могла ли Матильда одна мою силу сломить? Не могла. И никого из нас сломать в одиночку не выйдет. Только союзом…

— Так, хорошо, Борис не маг. Ну и что? — запоздало встрял Вениамин.

— А зачем тут не маг, Веня? — съязвил в ответ Миролюб.

— Ну так незачем…

— Незачем, Веня, а он тут…

— Да что ты, с нами в угадайку будешь играть? — рассердился Богдан.

— Буду, Богдан. Вы же думаете, что я злец, после того, как на вас наорал. Так что вы мне не поверите, что бы я вам ни рассказывал. А поверил мне вот он, — Миролюб ткнул пальцем в сторону Бориса. — Он мне поверил и все рассказал, зачем мы здесь, что его год учили эти мерзости делать вроде пятачков на носу, да вам память портить… Только вы мне не поверите. Его спрашивайте, а я рядом посижу…

— Спрашивайте сами, кому нужно, а я больше ваши хороводы водить не буду. Вот тут они у меня, — нервно выкрикнул Вениамин, ударяя тыльной стороной ладони по горлу. — Идите-ка вы все! Меня сегодня судили, потом чуть не убили, потом загнали в избу, а теперь я должны ваши загадки разгадывать?

— Можешь и не разгадывать. Только я тебе, книжнику, напомню, что в Книге написано «седьмой — убийца», и ты же, Веня, хотел найти признак, чтобы найти лишнего. Вот тебе признак, Веня, мы все маги, а Борис — трюкач, — устало ответил Миролюб.

— Ой, ну может, ты предсказание скажешь что ли? — закатила глаза Матильда.

— Может, и скажу, но не сейчас…

— Погодите-ка, так у нас двое не маги. И Борис, и тот новенький молодчик! — догадался Богдан.

— Нет, про новенького мы этого сказать не можем. Он пока сам не знает, какого рода у него искусство. Ты себя вспомни, тоже не сразу догадался, что маг…

— А почему мы не можем спросить Бориса-то? — выкрикнула Матильда.

— Можем, только разве он правду скажет? — зевнул Миролюб.

Борис вращал глазами в углу, пытаясь всем своим видом показать, как он всех презирает, и что он с ними со всеми сделает, угрожающе мычал и наконец выплюнул свой кляп:

— Все вы! Все вы меня попомните, когда будете о пощаде молить! Все вы получите! Великий час они ждут! Придурки! Все вы уже проспали, все вы проиграли! Ничего-то вы не можете! А кто это с вами сделал? А? А? Я вас спрашиваю, грозные мои придурки. Я! Я это сделал. Я! Да-да, молодой, долговязый блондин, которого никто не боится, на которого можно покрикивать, да, Венечка? А вот он я! Не ждали!..