Я, Бабушка, Илико и Илларион - Нодар Думбадзе

— Здравствуйте! — глупо улыбнулся я ему.

— Гражданин, предъявите документы!

— Для чего вам мои документы?

— Гражданин! Вам говорят — предъявите документы! Посмотрим, что ты за птица…

— Что значит — птица?

— Разговоры!!

— Почему вы кричите?

— Плати штраф!

— У меня нет денег…

— Тогда ступай со мной в отделение. Там заплатишь!

— Ты что, думаешь, мне в дороге зарплату выплатят? Говорю, нет денег!

— Разговоры!!

В отделении милиции сидели четыре человека. Увидев меня, дежурный прищурил глаза и спросил:

— Ого, опять попался?

— Что вы, батоно, я впервые в милиции!

— Разговоры!

— Вот такой он мерзавец, начальник! Всю дорогу по матери меня ругал!

— Неправда, батонo! Никого я не ругал!

— Молчать! Вот закончу с ними, потом займусь тобой! — сказал дежурный и обратился к сидевшему на лавке небритому красноносому мужчине: — Сколько раз я должен брать с тебя расписку, а?!

— Ва! Сколько раз скажешь, столько раз напишу. Не буду же сопротивляться! Носатый встал. Я занял его место. «Мой» милиционер ушел.

— Ладно, ладно… Скажи, какую ты там еще натворил беду?

— Кто? Я? Что ты, начальник! Ты его слушаешь? Он себя педагогом называет! Какой он педагог? Ему даже овчарку нельзя доверить! Педагог!..

— Прошу вас оградить меня от оскорблений этого пьяницы! — привстал высокий, худой мужчина. — Об уровне моей профессиональной подготовки можете запросить отдел народного образования!

— В самом деле, выражайся приличнее! — прикрикнул дежурный на пьяницу.

— Ва! А почему он задевает мою профессию?

— Что вы, он не заикался о вашей профессии, — вмешался я.

— Как это — не заикался! Только что он назвал меня пьяницей!

— О-о, это нехорошо! — сказал я педагогу.

— Молодой человек, вы не можете себе представить что это за тип!

— Сам ты тип! — обиделся носатый.

— Не будем говорить о том, что он избивает свою жену, продолжал педагог, — это в конце концов его личное дело. Но ведь он беспробудно пьет, орет, шумит, Покоя соседям не дает!

— Это правда? — строго спросил я носатого.

— Что значит — правда? А как бы ты поступил на моем месте? Двадцать лет, понимаешь, двадцать лет этот господин называет меня пьяницей! Ba! Разве я сам этого не знаюсь Зачем он мне напоминаете Ты, говорит, хулиган! А что, я без него не знаю? Мало ему этого, так он нашел новое слово: аккредитив… Нет, креп… крен… крендель!..

— Кретин! — подсказал педагог.

— Да, кретин! Ну это еще ничего. Но — аферист! — Как, неужели вы назвали его аферистом? — спросил я у педагога.

— О, вы его не знаете, молодой человек! Он хоть кого выведет из терпения!.. Извел, измучил соседей!

— Каких соседей? Почему никто, кроме тебя, не жалуется?

— Боятся тебя!

— Не боятся, а любят, уважают!

— Вот, извольте, у меня заявление. Подписано всеми соседями!

— Все они аферисты! Вроде тебя! — Носатый повернулся спиной к дежурному и обратился ко мне: — Давай поговорим, рассудим! Почему человек напивается? С горя! А раз у человека горе — значит, он нервничает! А когда человек нервничает, он кричит. Послушать его — так человеку нельзя в собственном доме ни выпить, ни покричать!.. Что же это получается?

— Нет, почему, выпить, конечно, можно, но…

— Слава богу, наконец-то нашелся один нормальный человек! — обрадовался носатый.

— Да разве он пьет? Он поглощает вино ведрами! Да черт с ним, пусть хоть крысиный яд лопает, но почему должны страдать мы, соседи? Нет, вы только взгляните на него, видите, какой у него красный нос?

— Слышишь, да? При свидетелях оскорбляет! — пожаловался мне носатый.

— Нет, что правда, то правда, нос у тебя в самом деле красный! — сказал я.

— Что же тут такого! Кому какое дело до моего носа? Захочу, выкрашу его в зеленый цвет! Что, запрещено?

— Уважаемый, — обратился ко мне педагог, — разрешите узнать ваше имя…

Я не успел ответить: кулак дежурного со всей силой опустился на стол. Звякнули стекла в окне. В комнате наступила гробовая тишина.

— Как ты смеешь, сопляк, устраивать здесь допрос?! — рявкнул дежурный. — Встань сейчас же и сними фуражку!

— Почему вы сердитесь, батоно? Я же помогаю вам!

— Не нуждаюсь я в твоей помощи! А ты, — обернулся он к носатому, — убирайся отсюда, и чтоб больше не смел беспокоить соседей!

— Сию минуту, начальник! Но у меня просьба одна к вам… Я человек тихий, спокойный, за всю свою жизнь даже мухи не убил… Пусть он не называет меня аферистом!

— Убирайся!

— Иду, иду!

Пьяница направился к двери. Поравнявшись со мной, он нагнулся ко мне:

— Я подожду тебя на улице… Выйдешь — угощу на славу!

— Убирайся, пока я не передумал! — заорал дежурный. Носатый мигом выскользнул из комнаты. Педагог положил свое заявление на стол дежурного, вежливо кивнул головой и вышел. Вдруг дверь с шумом распахнулась и в комнату ворвалась тетя Марта. Изумленный дежурный вскочил, вышел из-за стола и подошел к ней:

— Тетя Марта, в чем дело? Что тебе тут понадобилось?

— Мальчик пропал! Пропал мой мальчик!

Я притаился в своем углу.

— Какой мальчик, тетя Марта?

— Мой квартирант, Зурико Вашаломидзе! Ушел и не вернулся!.. Все больницы, все милиции обегала!.. Словно в воду канул!.. Помоги, сынок, позвони куда-нибудь!.. Если с моим мальчиком случится беда, я сойду с ума!.. Зурикела, дорогой мой мальчик, куда же ты делся?.. Горе мне, несчастной!.. Позвони, позвони, сынок!..

Я молча сидел в углу, прислушивался к причитаниям тети Марты, и сердце мое замирало от радости. Меня Ищут, обо мне беспокоятся! Тетя Марта, старая, ворчливая женщина, бегает по городу, разыскивает меня, словно я ей сын или близкий родственник! Я не вытерпел, вышел из своего угла и обнял ее.

— Тетя Марта! Я здесь!

— Боже мой! Откуда ты взялся? Ах ты, бесстыдник! Прохвост! Я всполошила весь город, а он сидит здесь и болтает!.. Негодяй!.. Как ты сюда попал, разбойник? Отвечай!

— Просто так, тетя Марта… Зашел мимоходом…

— За что вы его арестовали, сынок? — спросила она дежурного.

— Не знаю, тетя Марта… Милиционер привел…

— Не знаешь? Что же ты в таком случае знаешь?

Зачем тебя здесь посадили? Привели к тебе ребенка, а ты даже не поинтересовался — за что? Да разве он похож на убийцу или грабителя? Или на хулигана?

— Тетя Марта…

— Я тебе покажу тетю!.. А ты, бесстыдник, марш домой! Извинись перед начальником и выкатывайся вон! Я с тобой еще поговорю!..

Тетя Марта вытолкала меня из комнаты. Я успел лишь помахать рукой дежурному, который стоял с разинутым от удивления ртом.

Всю дорогу тетя Марта молчала. Подойдя к своей двери, я повернулся и поцеловал ее в щеку.

— Убирайся, босяк! — сказала она и утерла щеку. Потом прошла в свою комнату и повернула в замке ключ.

Спать я не ложился.

Над древней Нарикала занималась заря…

ШИОМГВИМЕ

Председатель профбюро нашего факультета, помимо сбора членских взносов, иногда, перед выборами, устраивал также экскурсии. Экскурсиями у нас обычно назывались коллективные хождения в кино и театры. На сей раз мы собирались в настоящий поход — в монастырь Шиомгвиме.

Тетя Марта снабдила меня четырьмя картофельными котлетами. От выдачи хлеба она воздержалась, сославшись на цивилизованных европейцев, которые, оказывается, картошку и макароны едят без хлеба. Некоторый недостаток в продуктах питания был щедро восполнен всевозможными наставлениями и предостережениями. Во дворе университета мои однокурсники уже ожидали автобуса. Ждать пришлось недолго — всего около часа с небольшим. Мы быстро заняли места, и шофер стал заводить машину. Мотор заклокотал, будто прополаскивал горло, потом чихнул и заглох.

— Эй, парень, иди-ка подсоби! — обратился ко мне водитель.

Я стал перед машиной и начал крутить ручку. Мотор молчал.

— Сойдите все с машины! — распорядился водитель. Мы сошли. В машине осталась одна лишь Цира.

— А ну давайте подтолкнем! Дружно!

— Раз, два — взяли!..

— Нажимай!

— Пошла!

— Поехали-и-и!

Машина задрожала, мотор чихнул, еще раз чихнул и, наконец, завелся.

— По местам! Мы снова заняли свои места. Машина тронулась и стала набирать скорость. Путешествие началось…

…Я сидел рядом с Цирой и искоса поглядывал на нее. Она не обращала на меня никакого внимания. Нестор нежно поглаживал прихваченный Отаром бочонок с вином. Отар беседовал с нашим экскурсоводом. Шота что-то напевал себе под нос. Я сидел, притаив дыхание, и, чтобы не беспокоить Циру, дымил в нос председателю профбюро.