Ведётся следствие - Кира Измайлова

— Однако… — только и смог произнести Дэвид и хотел добавить что-то еще, но в этот момент к столику снова приблизился старший стюард с серебряным подносом и объявил торжественно:

— Телеграмма для госпожи Кисленьких! От Его величества!

— Ну зачем так кричать? — поморщился доктор, передавая Каролине телеграмму.

— «Полсотни сдюжишь?», — зачитала та.

— После публикации в той газете, думаю, это окажется несложным, — хмыкнул Бессмертных. — Теперь вас, дорогая Каролина, станут осаждать полчища жаждущих острых ощущений молодых людей.

— У них это называется «экстрим» — заметил доктор, — что-то вроде скачек.

— Ах, оставьте!.. — вздохнула она. — Это не очень-то весело! Мне и без того приходится раз в году надевать траур по каждому из покойных супругов… Спору нет, мне идёт черный цвет, но если мне придется носить его слишком часто, я его возненавижу! Кроме того, разорюсь на услугах модистки: неприлично ведь надевать в день траура по одному мужу платье, пошитое на день памяти другого?..

— Я думаю, — сказал доктор, — когда число ваших супругов перевалит хотя бы за сотню, вы смело сможете выделить неделю в году и честно носить траур в течение этой недели. Такое, знаете ли, коллективное поминовение.

— А это идея… — протянула Каролина. — И гардероб меньше… Нет, не то чтобы я не могла себе позволить менять наряды так часто, как захочу, но это так утомляет!

— А в самом деле, — проговорил Дубовны, — отчего все… э-э… тайные супруги так быстро умирают?

— Кое-кто, насколько мне известно, по чистой случайности, — пожал плечами следователь. Гвардейский поручик еле заметно улыбнулся. — А большинство — экзальтированные мальчишки. Ну и, услышав очередную сплетню об очередном же предполагаемом возлюбленном Каролины, каковые распространяют во множестве такие вот газетенки, такие мальчишки впадают в депрессию. Кто-то с горя сразу стреляется или вешается, кто-то начинает глушить тоску крепким алкоголем или наркотиками, кто-то ищет острых ощущений и врезается на локомобиле в дерево…

— Но на самом деле ведь это неизвестно, — протянул Дэвид.

— Истина где-то неподалеку, — пожал плечами Руперт. — Но, должен отметить, наша дорогая Каролина — в полном смысле этого слова роковая женщина.

— О, это уж точно, — хмыкнул доктор.

— А самое страшное, — вздохнула Каролина, — что меня даже не мучают угрызения совести. Ну, почти…

Она хотела добавить еще что-то, но тут к их столику снова подошел старший стюард.

— Телеграмма для госпожи Кисленьких! — провозгласил он с истерическими нотками в голосе. — От Его императорского величества Мит-Тяя Первого!

— О, папенька!.. — Каролина взяла переданную полоску бумаги. — Как же он узнал так скоро?

Поручик посмотрел в потолок.

— Что же там? — подбодрил доктор женщину.

— «Соболезную. Роты не мало? Могу прислать еще», — прочитала та телеграмму.

— Его императорское величество так о вас заботится, — с уважением проронил поручик.

— О да, — поддержал Руперт. — Все-таки Мит-Тяй опасно сентиментален…

— Погодите, — встрял Дэвид, — а причем здесь рота? Это… про вашу роту, господин поручик?

— Точно так, — отвечал тот.

— Но… я полагал, это… — Дубовны замолчал. — Мы всегда выезжали на задания с вами…

— Младшая сиятельная госпожа не может путешествовать без должного сопровождения, — наставительно произнес поручик.

— Совершенно верно, — добавил доктор. — Мы, конечно, готовы погибнуть ради дамы, а она может позаботиться о себе сама, но зачем доводить до крайностей? Да и Кароль будет недоволен, если лишится возможности прочесть продолжение приключений Косого и Хромого…

Дэвид молчал. У него был вид человека, попавшего к антиподам и обнаружившего, что они действительно ходят на голове.

— А броневик зачем?.. — спросил он тихо.

— Ну надо же как-то перевозить драгоценности, — пожал могучими плечами поручик. — Один только парадный брильянтовый гарнитур сколько стоит! Только вот госпожа, к сожалению, не всегда предупреждает нас о своем отъезде вовремя. Вот и в этот раз — грузились в спешке, пришлось чей-то багаж из вагонов повыкидывать…

— Ну простите, простите, — примирительно проговорила прелестная вдовица. — Это для меня самой стало неожиданностью, а за всеми этими сборами я совершенно обо всем забыла… Хорошо хоть, — добавила она, — я взяла универсальное траурное платье.

— В смысле? — приподнял брови Бессмертных.

— Ну, я беру с собой платье на тот день траура по мужу, который может выпасть на время поездки, — пояснила Каролина, — и еще универсальное. Мало ли… Вот, видите, пригодилось!

— Редкостная предусмотрительность, — похвалил ее следователь. — Хм, господа, а вам ничто не кажется странным?

— Тихо, — тут же ответил Ян. — Господин Сверло-Коптищев не играет, но, может быть, он еще завтракает?

— Вряд ли. Мы порядком засиделись, — Бессмертных обвел взглядом полупустой вагон-ресторан, — а он всегда начинал играть, когда мы едва успевали выпить по чашке кофе.

— Да что гадать, — пожал плечами доктор и нажал кнопку звонка: — Эй, любезный!

— Что будет угодно господину? — подбежал стюард.

— Скажите, почему рояль молчит? Что, господина Сверло-Коптищева убедили не играть сегодня в знак траура по господину Свищевски?

— Никак нет-с… — отвечал стюард. — Какой-то вандал вырезал струны у рояля. Его чинят-с, а потом господин Сверло-Коптищев намерен лично его настраивать.

— А какие именно струны вырезали? — неожиданно заинтересовался доктор.

— Сию минут узнаю-с… извольте обождать…

Вернувшись, стюард доложил, каких струн не досчитался несчастный инструмент.

— А, ерунда, — хмыкнул доктор и добавил загадочно: — С такими ничего толкового всё равно не сделать…

— И долго еще будут чинить рояль? — с нажимом спросил Бессмертных.

— До обеда, никак не меньше-с, — понял намек стюард.

— Ну, полдня тишины — это уже неплохо, — вздохнул тот. — Идемте, Дэвид. Нас ждет гражданское право в самых бессмысленных и беспощадных его проявлениях… Дорогая Каролина, не скорбите чрезмерно, от этого портится цвет лица.

— Непременно, господин Бессмертных, — улыбнулась та и кокетливо поправила вуалетку. — Но немного я всё-таки погрущу. Как-никак, юбилейный супруг…

К обеду собирались неторопливо. Первым явились Ян и Берт, довольные тем, что отловили-таки корреспондента Зубастоса и пообещали переломать ему пальцы, если еще вздумает упомянуть Каролину Кисленьких в своих пасквилях. Корреспондент, напуганный до полусмерти, трясся и клялся, что вообще-то едет этим рейсом только ради того, чтобы освещать происшествия с господином Сверло-Коптищевым, буде таковые произойдут, а про госпожу Кисленьких телеграмму отправил заодно. А что уж там сочинила Францеска Ловких — за это он отвечать не может, потому что Францеской не является и не ведет колонку светской хроники и раздел о таинственных кровавых убийствах!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});