Ведётся следствие - Кира Измайлова

— Это просто неприлично, — возмутился, по слухам, Кароль XVII, — даже для нарушения правил есть свои правила!

Император Мит-Тяй выразился намного более ёмко и крепко.

Негодование соседей выразилось в совместном разделе территории возмутителя спокойствия (пропорции которого были цинично опубликованы свободной прессой) и бодром марше беарийских варваров по улицам княжей столицы — Злата Красавы. (Прелестницы златокрасавских предместий, кстати говоря, оценили варваров по достоинству…)

Вспыхнувшее партизанское движение было погашено с особой жестокостью карательными отрядами войск особого назначения…

— Мой нареченный, — снова всхлипнула госпожа Полненьких, думая, стоит ли потереть глаза, или лучше не перебарщивать, а то покраснеют, да и тушь можно смазать, — отправился защищать нашу родину, его звал долг дворянина!..

Мелисса тоже всхлипнула в платочек — ее спутница была очень убедительна в этой роли. Главное было не упоминать о том, что нареченный от Клариссы попросту сбежал, предпочитая ужасы войны неизбежному браку с госпожой Полненьких.

— Он сражался храбро, как лев, его отмечали наградами, о нем даже писали в газетах, — продолжала та, — и он вполне мог бы дослужиться до генерала!

Мелисса снова промолчала о том, что храбрость молодого человека была во многом самоубийственной, и не без причин. Но об этом говорить вслух не полагалось — таковы были установленные правила.

— Мог бы… — Кларисса, окончательно войдя в роль, схватилась за грудь и застонала, как подстреленный лебедь. — О! Он вернулся бы домой, окутанный славой, в блеске наград, с трофеями…

— Господин Топорны, вы не спите? — обеспокоенно спросила госпожа Приятненьких.

— Никак нет, — отозвался тот.

— С эшелоном трофеев, — повторила госпожа Приятненьких, — потому что, нет сомнений, мы выиграли бы ту войну, окажись во главе армии мой дорогой Арман! Ах, господин Топорны, простите, это было бестактно с моей стороны, но я так любила его, так любила!..

Пол покачал головой, давая понять, что его никак не задело неосторожное высказывание.

Мелисса вздохнула. Она искренне желала, чтобы Арман не возвращался подольше, потому что… Это была довольно запутанная история: сперва юного повесу чуть не женила на себе госпожа Приятненьких, но имела неосторожность похвалиться будущим супругом перед госпожой Полненьких. Арман мгновенно оценил состояние Клариссы, как более заслуживающее внимания, и вскоре сменил объект сердечной привязанности, за что Мелисса соседку возненавидела. Затем юноша, очевидно, понял, с кем связался, но деваться ему было некуда: сам он не имел решительно никаких средств к существованию, и выгодная женитьба была единственным способом не загреметь в долговую яму. Правда, вскоре началась оккупация, Арман под покровом ночи сбежал в партизаны и вскоре уже сражался, как истинный патриот, в рядах добровольцев, хотя прежде был убежденным пацифистом. Однако теперь, подмечали в газетных заметках, желание освободить родную землю от захватчиков сделало из юноши настоящего героя. (Мелисса сдержанно злорадствовала, хотя прилюдно утешала подругу.) И, возможно, он и впрямь дослужился до какого-то солидного звания, если бы не попал в плен…

— Его тело нашли потом… случайно… — Кларисса комкала в руках платочек. — Опознали чудом — тогда была ужасная неразбериха, но кто-то из его сослуживцев всё же сумел узнать Армана, они там делали себе… как это называется, Мелисса?

— Татуировки, — подсказала та. — Ужасная вульгарность!

— Да, но если бы не эта… татуировка с номером части, где служил мой несчастный Арман, я даже не узнала бы, что с ним сталось! А так… Тот же сослуживец знал, что я часто пишу Арману, должно быть, тот перечитывал мои письма…

На лице Мелиссы отразилась надежда, что письма эти юноша, не читая, отправлял в костер. А может, раздавал приятелям на самокрутки и рассказывал страшные истории о суженой.

Госпожа Полненьких прислонилась к плечу Топорны, едва слышно всхлипывая.

— Это как будто было вчера! — простонала она, но не дождалась никаких проявлений сочувствия. С тем же успехом можно было требовать его от, скажем, мраморной статуи, стоявшей в углу салона.

— Дорогая, ты так расстроена! — вступила госпожа Приятненьких и тоже придвинулась ближе к Полу. Тот угодил в западню — деваться было некуда, дамы зажали его с уверенностью, выдающей огромный опыт. Пол вздохнул и стал слушать дальше. — Позволь, я продолжу… Бедная Кларисса не может спокойного вспоминать об этом… видите ли, господин Топорны, несчастный Арман был в кошмарнейшем, чудовищном виде, его пришлось хоронить в закрытом гробу!

О том, что его пришлось хоронить в закрытом гробу еще и по причине порядочной степени разложения, Мелисса умолчала.

— Нам сказали, что его, скорее всего, страшно пытали перед смертью, — с придыханием произнесла она и прижалась к локтю Топорны, словно бы ища защиты. — Это… это ужасно!

— Я поклялась, что не оставлю этого так просто, — глухим голосом произнесла Кларисса и спрятала лицо на плече у Пола. Офицер казался совершенно безучастным, кажется, чужие страдания его не трогали. — Я решила, что положу жизнь на то, чтобы разыскать того изверга, который так истязал моего дорогого Армана!

— А разве я могла оставить подругу без поддержки? — вступила Мелисса, беря офицера за запястье и с досадой констатируя, что у каменного Топорны даже пульс не участился. — Тем более, я тоже была знакома с бедным юношей! И с тех пор мы ищем того негодяя…

— Чтобы отомстить! — воскликнула госпожа Полненьких.

Госпожа Приятненьких не стала говорить о том, что лично она с удовольствием поблагодарит того человека, который разделался со слизняком и изменщиком Арманом.

— Я потратила столько денег на то, чтобы достать результаты экспертизы, — продолжала Кларисса. Мелисса покивала: на самом деле юный повеса таскался по казино, ипподромам и искал забвения в объятьях певичек и актрисок. Вследствие этого состояние заклятой подруги заметно уменьшилось и теперь было примерно таким же, как ее собственное, что не могло не радовать. — Мне… мне прислали бумаги, в которых говорится, что Армана допрашивали, а допрос, скорее всего, вел опытный медик… У моего несчастного нареченного несколько раз останавливалось сердце, он переставал дышать, не выдержав страданий, но его всё равно возвращали к жизни и… продолжали пытки!

— Хм, — сказал Пол.

— Я несколько раз лишалась чувств, читая описание того, что творили с моим бедным Арманом, — сообщила та. Сын предателя остался безучастен. Дама поднесла пальцы к вискам. — Это… это ужасно!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});