Метро 2033: Путь проклятых - Игорь Вардунас

– А ты сама-то что думаешь?

– Не знаю, – честно призналась Лера.

– Тогда, – приблизившись, Мигель ласково взял ее за плечи, – если ты окончательно все решила – скажи ему правду. Так будет вернее всего.

Не отстраняясь, Лера внимательно посмотрела ему в глаза, обдумала сказанное. Может, Мигель и прав. Будь что будет. Себе-то она врать не сможет.

– Только пока мы плывем, не надо, ладно? Мы тут и так все как в консервной банке друг на друге сидим. Дай мне время собраться. Взвесить. Подумать. Это не просто для меня. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Мигель. – Делай, как считаешь нужным. Я не буду тебя трогать.

– Я не прогоняю, – попыталась объяснить Лера.

– Знаю, знаю, – с улыбкой успокоил ее Мигель. – Все будет хорошо… А теперь иди. Тебя на камбузе ждут.

Но Лера не торопилась.

– Ты ведь знал моих родителей?

– Да, знал, – вздохнул Мигель. – Трудно не общаться с людьми, которых видишь каждый день на таком маленьком пятачке. Александр и Людмила.

– Александр и Людмила, – негромко повторила Лера, словно заново прислушиваясь к этим словам. От них веяло родным и знакомым. Давно утраченной нежностью. – Какие они были?

– Хорошие люди. Настоящие ученые, верные друзья. С такими не страшно оказаться в тяжелых условиях.

– Здорово…

– Это правда. У тебя глаза матери.

Лера улыбнулась. Она знала, что не могло быть иначе. Конечно же они были самыми замечательными.

– Твоя мать часто вспоминала тебя, когда приходила ко мне на исповедь.

– Она писала письма все эти годы. Для меня. На станции Дубков передал.

– Она говорила, – кивнул Мигель. – Это помогало ей бороться с разлукой. К тому же она ведь не представляла, что с тобой случилось. Никто из нас не знал, что было там, за океаном. Все думали, что мы остались одни на планете.

– И я не знала. Дед только рассказывал, что они уплыли накануне войны. Я видела их корабль.

– Да, «Поликарпов».

– Что с ним случилось?

Мигель пожал плечами.

– Не знаю. Наверное, сбились с курса и сели на мель. Он как раз привез твоих родителей и торопился обратно домой, когда с миром все стряслось.

– Мне тогда было три года, – Лера опустила голову и поскребла ногтями ручку веника. – Я не помню войну. Не помню жизни До.

– Это хорошо, поверь. Иначе было бы только больнее. У тех, кто пережил ее, теперь тоска и шрамы до конца дней.

– Через десять лет родители погибли, – Лера, наконец, выдавила из себя то, ради чего и задала первый вопрос, хоть тогда в Антарктике Дубков в двух словах и рассказал ей, как было дело.

– Этого никто не мог предугадать. Та схватка унесла много людей. Новая стихия не знала пощады.

– Как это случилось?

– В один из дней мы потеряли связь с соседней станцией. Твои родители и австралийский капитан Вильсон, – при упоминании бородатого демона из своих кошмаров Лера вздрогнула, – отправились на разведку и там напоролись на пингвинов, мигрирующих с мыса Горн.

– А как они попали на «Новолазаревскую»?

– Гнались за ними до самой станции. Там побоище и произошло.

– Побоище, – тихо повторила девушка.

– Мне жаль, что так вышло, поверь, – Мигель положил руку на плечо Лере. – Это горькие воспоминания. Зачем тебе подробности?

– Я должна была знать, – твердо ответила Лера. – Спасибо, что рассказал.

– Можешь спрашивать, если тебе от этого легче.

– Легче, – согласилась девушка и решила, что на этот раз с нее достаточно. – Ладно, я пойду. Ребята, наверное, заждались.

Мигель убрал руку с ее плеча и отодвинулся, пропуская. Лера прошла, оставила в коридоре веник и совок. Потом заберет. На мгновение почувствовала запах. Терпкий, мужской. Тот, который ощущала, пока спала с ним. Но все еще незнакомый. Да и когда ей было привыкнуть. Внезапно захотелось поскорее уйти. Сама не поняла почему.

* * *

Рядом с «Новолазаревской» работала индийская станция «Мейтри», удаленная всего на полтора километра. Не такое уж большое расстояние по меркам этих земель.

– У нас установлена ежедневная одночасовая ВЧ-связь со станцией, главным образом для контроля и проверки благополучия на обеих базах, – объявил на экстренно созванном собрании О.А.К. начальник базы русских Лев Николаевич Дубков. – Сегодня оттуда, раньше положенного сеанса связи, был получен сигнал SOS.

Со временем стало традицией отмечать на Оазисе Ширмахера совместно все важные события. Одним из немаловажных аспектов была медицинская помощь при неожиданных чрезвычайных обстоятельствах. Еще в самом начале миссий доктора всех станций договорились проводить совместные исследования, связанные с привыканием к условиям низких температур.

И тут – сигнал бедствия ни свет ни заря.

– Что конкретно они передают? – спросил Отто Вильсон, рослый, с окладистой подернутой сединой бородой капитан австралийского военного судна, в день Катастрофы застрявшего во льдах в нескольких милях от «Новолазаревской». Моряки держались обособленно, лишь изредка обращаясь за помощью к Объединенной Коалиции. К тому времени она уже существовала, но не все станции успели примкнуть к русским. Уже тогда ходили слухи о мародерстве моряков. Тогда они еще все отрицали. Но все равно остальные не доверяли им ни на грош.

– Ничего конкретного, зацикленный сигнал на нашей частоте «SOS! Просим помощи».

– А почему именно вы? – задал новый вопрос Вильсон, прибывший накануне к главному по каким-то важным делам.

– Решение глобальных проблем, когда-то вставших перед человечеством, во многом зависело от международного сотрудничества ученых, – объяснил Дубков. – Поэтому в программе по риометрии – изучению космических шумов – участвовали индийский электронщик со станции «Мейтри» и наш российский магнитолог с «Новолазаревской». Керны льда, добытые нашими специалистами для радиофизических исследований, проходили изотопный анализ в лаборатории станции индийцев.

– Нужно пойти туда и проверить, – подал голос Александр Степанов, ученый-биолог, незадолго до войны командированный в Антарктику вместе с женой Людмилой на плавучем научно-исследовательском колоссе «Лев Поликарпов».

– Да, кого-то нужно послать проверить, – почесал подбородок Дубков.

– У меня сегодня выходной, так что я готов, – вызвался биолог.

– Я с мужем, – тут же поднялась женщина.

– Шустры же вы, русские, горячку пороть, – хмыкнул в бороду Вильсон. – Ну да ладно, я с вами. Троих хватит.

Никто не стал возражать, хотя многие знали, что алчный капитан просто не может упустить лишнюю возможность выведать, где бы можно еще поживиться.

Отправляться решили немедля. Погода стояла великолепная, видимость «миллион на миллион», как говаривали в тех краях. Добираться решили на собаках. Быстро укомплектовав упряжку, трое разведчиков отправились в путь.

– Как осмотритесь, сразу же доложите, – напутствовал группу Дубков. – Патроны беречь. Надеюсь, оружие вам вообще не понадобится.

– Ясное дело, – откликнулся Вильсон, перетягивая на спину ремень с винтовкой. – Думаю, ничего серьезного. Так, веселятся ребята со скуки.

– Такими вещами не шутят, – покачал головой начальник станции. – Ну, с Богом.

Они отправились.

Разделявшее станции расстояние преодолели быстро. Светило солнце, кругом высились снежные буруны, ледяная пустыня поскрипывала под полозьями и лапами спешивших вперед упряжных собак. Снегопада сегодня не ожидалось, хотя все не понаслышке знали, как переменчива погода в Антарктике.

Дым, черным столбом поднимавшийся в белое небо, увидели сразу.

На подходе к «Мейтри» сначала сбавили ход, а потом и вовсе остановились.

– Пожар? – пробормотал Александр, сдвинул очки на лоб, поднес к глазам бинокль и оглядел корпуса станции, над одним из которых клубился в неподвижном воздухе дым.

– Коротнуло, мало ли что, – предположил капитан.

Выбравшись из саней, люди медленно пошли к базе. Вильсон перетянул винтовку со спины на грудь.

Не дойдя нескольких метров до ближайшего корпуса, дверь в который была приоткрыта, остановились.

– Кровь, – ахнула Людмила, смотря себе под ноги, где, образовав в снежном насте проталину, бурело неровное пятно.

Все невольно потянулись за оружием.

От пятна к приоткрытой двери тянулась извивающаяся, припорошенная снегом цепочка следов.

Не человеческих. Словно здесь прошла большая птица.

– Идемте, – тихо скомандовал Александр и первым двинулся вперед.

Вильсон и Людмила последовали за ним.

Следующие несколько часов обследования четко врезались в память трех людей, наведавшихся в превратившуюся в станцию-склеп «Мейтри».

Повсюду были разбросаны изуродованные человеческие тела. Были и несколько туш пингвинов, но не обычных, привычных «черных смокингов», а других, больших и измененных, вероятнее всего, радиацией. Тут и там. Везде. Сломанные куклы, будто разделанные ножом пьяного мясника.