Ничего особенного (СИ) - Лыновская Людмила

После кругового перекрестка, на который вылилась урчащая от нетерпения железная лава, пробка постепенно стала рассасываться. Глеб выехал на улицу, ведущую к офису Каримова, и прибавил скорость. Павел, все еще находящийся в железных тисках, видел, как Глеб отдаляется и позвонил Серому, чтобы перехватил машину на следующем перекрестке. Однако Серый долго простоял на светофоре и нагнал машину Глеба, когда она уже была припаркована у обочины дороги. Серый увидел, что в машине торчит голова человека и решил покончить разом с этим мокрым делом. Мощный КАМАЗ взревел, как изголодавшийся зверь, и врезался на всем ходу в машину Глеба, смяв ее в гармошку и прижав к двухметровой бетонной стене, за которой начинались ступеньки к озеру.

***

Не доехав два квартала до офиса Каримова, Глеб притормозил около цветочного магазина:

— Мария Викторовна, можете три минуты подождать. Я за цветами сбегаю. Здесь самые красивые розы в городе, всегда свежие. Я обратно хочу ехать другим путем, через мост. Там движение меньше. Боюсь, Вера будет волноваться. Я уже опаздываю к ней.

— Конечно, идите, Глеб. Я подожду, надеюсь, очереди там нет.

Глеб благодарно посмотрел на Машу, выскочил из машины и побежал в цветочную лавку.

— Как мальчишка! — завистливо подумала Маша. — Везет же Верке.

Глеб выбрал большой букет из белых роз. Расплачиваясь на кассе, он вдруг услышал страшный грохот и скрежет металла.

Выбежав из магазина, Глеб увидел, что его машина вжата в бетонную стену, превратившись в гармошку. А протаранивший ее старый КАМАЗ цвета хаки, даже не остановившись посмотреть, что он наделал, удаляется с максимальной скоростью по дороге.

Глеб рванулся к машине, слабо надеясь, что Маша еще жива. Его автомобиль был похож на груду искорёженного металла. Машина буквально сложилась. Тело Маши было зажато между частями машины, лицо изувечено и залито кровью. Выжить в такой аварии было невозможно.

Глеб постоял несколько минут, в отчаянии соображая, что произошло. Потом достал телефон и вызвал полицию, МЧС и скорую помощь. Вокруг стала собираться толпа зевак. Глеб был в шоке. Ноги его тряслись. Он сел на бордюр у края тротуара и взялся за голову. Ему казалось, что смерть еще кружила над машиной. Он чувствовал ее ледяное дыхание.

«Как я скажу Вере, что Мария погибла?!» — с ужасом думал он. — Но кто это был на КАМАЗе? Не похоже на случайную аварию. Водитель КАМАЗа сделал это намеренно. В машине должен был быть я. Это меня хотели убить! — догадался Глеб. — Бедная Маша, она пострадала из-за меня!»

Вдруг у него за спиной раздался раздраженный мужской голос.

— Что здесь случилось?!

Глеб повернулся. Перед ним стоял, широко расставив ноги и выпучив бешеные глаза, начальник охраны Каримова Павел Волков.

— Какой-то больной на КАМАЗе протаранил мою машину, — сказал Глеб, подозрительно глядя на Павла. «Что он здесь делает? — подумал он, — Случайно проезжал мимо? Или неслучайно?»

— Слава Богу, Вас там не было, — стараясь собрать свое разъезжающееся от злости лицо, сказал Волк. Но кулаки его сжимались сами собой. «Каким образом он оказался жив! — мысленно кричал он. — И что теперь я скажу хозяину?!»

— Мне повезло, — ответил Глеб, еще пристальней вглядываясь в глаза Волкову. — Но там был другой человек.

— Какой другой?! — вдруг заорал от неожиданности Волк. На этот раз он не смог скрыть откровенного гнева, перекосившего его лицо.

— Мария Викторовна Каримова.

Волк бросился к автомобилю и сразу же увидел Машино лицо, зажатое между исковерканным железом. Оно было в крови и ранах. В остекленевших глазах — ужас и немой вопрос: «За что?»

Волков тихо выругался и вернулся к Глебу. Тот сидел в той же позе на краю бордюра, опустив голову вниз.

— Как она оказалась в Вашей машине? И где были Вы в момент аварии? — закричал на Глеба Волков.

— Об этом я сообщу полиции. Вот и она, — сказал Глеб, вставая навстречу полицейской машине, которая подъехала, мигая огнями и оповещая сиреной о своем присутствии окрестности.

***

Вера давно нарядилась и с нетерпением ждала Глеба. Она ходила по комнатам, на ходу поправляя загнувшийся край занавески, разглаживая покрывало на кровати. У нее начинали дрожать руки. На сердце было тяжелое предчувствие. «Почему Глеб не звонит? — думала женщина. — Уже пора. Это на Глеба не похоже».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вера хотела сама позвонить ему, но тут пришли Нонна Павловна с Катюшей с прогулки. Катя подбежала к маме, обняла ее и стала рассказывать на своем смешном детском языке, что она видела собачку, которая говорила ей: «Гав!»

Верочка обняла девочку и сказала:

— Какая ты у меня умничка, Катюшка! Ну, идем, ручки помоем и кушать будем.

Вера завела Катю в ванную, но тут зазвонил телефон.

— Глеб! — обрадовалась Вера. — Нонна Павловна! Покормите Катю. Наверное, Глеб подъехал.

Она выбежала в прихожую и вытащила телефон из сумки. Выслушав слова Глеба, женщина медленно сползла по стенке на пол. Села, неуклюже подвернув под себя ноги. Из ванны выскочила Нонна Павловна:

— Что случилось, Вера! — крикнула она, подбежав к женщине и пытаясь ее поднять.

Вера, сидя на полу, сказала, испуганно глядя на няню:

— Машину Глеба протаранил КАМАЗ.

— Он жив?! — теперь уже, не сдержавшись сама, закричала Нонна Павловна.

— Слава Богу, да… — выдохнула Вера. — Но Маша погибла.

Ее глаза мгновенно наполнились слезами, которые перетекли через ресницы и стали часто-часто капать на фиолетовое платье, образуя темные круги, размывавшие белые горошины.

Вера согнулась, свернулась на полу в клубок, как будто у нее болит живот, и зарыдала.

— Это я предложила Маше, чтобы ее подвез Глеб! Зачем я предложила ей?!

Нонна Павловна побежала на кухню, накапала валерьянки в маленькую рюмочку и принесла Вере:

— Выпей, милая моя, пожалуйста.

Вера подчинилась. Села, выпила настойку и снова залилась слезами.

— А где был Глеб?! — спросила Нонна Павловна, обняв Веру за плечи и пытаясь привести ее в чувство.

— Он припарковался, вышел в цветочный магазин. Хотел купить мне цветы. А Мария осталась в машине. В это время налетел КАМАЗ и смял машину в гармошку. Господи! Бедная Маша! — снова заплакала Вера.

— Так что водитель КАМАЗа пьян, что ли был? Как он мог протаранить машину, стоящую на обочине дороги?

Вдруг Вера перестала плакать, вытаращила глаза на противоположную стену, как будто что-то страшное увидела там. Потом поднялась, одернула платье и сложила руки перед грудью в замок так, что побелели пальцы:

— Или это было специально?! — она с ужасом перевела глаза на няню. — Это было на Глеба покушение, няня! — закричала Вера. — Это дело рук Каримова! Я говорила Глебу, что он мстительный! Но никак не могла предположить, что Каримов способен на такое! Не хочет филиал выпускать из рук! Деньги, все деньги! Нонночка Павловна! Как же Машу жалко! Как же сынок ее будет расти без мамы!

Вера снова зарыдала.

— А Глеб сейчас где? — снова попыталась отвлечь Веру Нонна Павловна.

— Он в отделе полиции. Его опрашивают, как свидетеля. Я сейчас поеду за ним.

Вера встала и пошла в ванную умываться. Катя сидела в углу и плакала. «Господи, я совсем забыла про нее. Устраиваю истерику, а ребенок испугался», — подумала Вера.

— Иди ко мне, доченька! — Вера взяла Катю на руки. — Не бойся. Мама больше не будет плакать.

Женщина расцеловала мокрое от слез личико девочки.

— Нонна Павловна, покормите Катю. Я в отделение полиции за Глебом.

— Хорошо, хорошо, Верочка. Не волнуйся.

***

Павел Волков лихорадочно соображал, как ему поступить. Надо было звонить Каримову. Тот ждал, что Волк доложит о том, как все прошло.

«Что же я ему скажу: мы не только не убрали Глеба, но и убили его жену?! Хозяин мне этого не простит. Серый трубку не берет. Наверное, телефон выбросил, а машину оставил где-нибудь в подворотне. Сам, наверняка, двинул в аэропорт, — размышлял Павел. — Мне одному за все отвечать. Если что, Каримыч сдаст с потрохами, чтобы свою шкуру спасти. Надо тоже ноги делать, пока не хватился меня».