Грани снов - Алексей Бушков

равно доходили. Она деликатно, в ее понимании, интересовалась у Славы матримониальными планами, и натыкаясь на очередной резкий ответ, поджимала губы.

— Не приведи бог в невестки вертихвостку-белоручку, — рассуждала она, стоя у плиты. — Вот Леночка…

Далее шел перечень качеств, характеризующих упомянутую особу как мечту свекрови.

— Ты учти, они с матерью к нам на Новый год в гости приглашены. И ты тоже. Неужто будешь сидеть бирюком один? Уважь родителей.

— Мам… Почему один?

Она отмахивалась и неодобрительно качала головой:

— А чего? С приятелями опять шататься пойдешь?

“Нет, мам. Не с ними. И Лера умеет чистить грибы.”

— Я зайду.

Слава и правда подумывал зайти, может быть мать не станет слишком картинно падать в обморок при виде “вертихвостки-белоручки”.

…

Через пару недель после отъезда Леры, Вячеслава нашел Павел.

— Вяч! Здорово! — Паша подскочил как всегда неожиданно. — Как жизнь? А меня тут вызывали… О тебе спрашивали. Скажи, мол, Дегтяренко, что про Огонькова скажешь. Ответственный парень, нет… На повышение что ли идешь? Не понял, почему меня спрашивали, а не твоего бригадира.

— Чего натворил, Огоньков? — ворчал Вадим Станиславович. — Из-за тебя меня СБ тягала. Интересовались как работаешь, как с коллективом. Так чего натворил-то?

Несколько раз забегал грустный Виталик. Жаловался на работу, жизнь, время, дядьку. Он стал вести менее разгульный образ жизни. Этим и объяснялась тоска в глазах.

— Чета делать надо, Славян, чета надо…

…

Лера, как и обещала, звонила. Она рассказывала о своих делах, немного о работе, спрашивала чем занят Вячеслав и как в целом поживает Железогорск. В одном из разговоров она упомянула, что Серов собирается баллотироваться в депутаты по одномандатному округу. "То есть Железогорск и окрестности тоже входят," — иронично сказала она. "Вот и думай теперь, как нам успеть удрать на Южный полюс. Или на Северный. До того, как начнется показуха и катавасия. Но дороги заасфальтируют точно. Чувствуешь, с кем связался, мой стальной рыцарь?"

Слава слушал и улыбался, представляя себе, как она убирает прядь за ухо и сверкает глазами. Ему было и тревожно и хорошо. И все вроде бы все в порядке, но… Он понемногу приводил в порядок квартиру, понимая, что все равно не дотягивает до ее уровня, как ни старается.

— Ты все равно приедешь?

— Я… приеду. К Новому году. Каких-то три недели. На самом деле у меня уже есть билет, — тихо ответила Лера. — Я скучаю…

— Лера…

— Не говори ничего, Слав, ладно? Потом. У нас будет время.

— Целая вечность.

И они молчали, слушая дыхание друг друга, будучи ужасно далеко.

“Она все решила. А ты, Вяч? Неужели так смирился с мыслью, что…” Он тряхнул головой, отгоняя сомнения.

— Твой отец таки сделал то, что никогда бы не сделал слесарь, — улыбнулся Слава.

— Ты… говорил с ним?

— Можно и так сказать.

…

Бригадир дернул Вячеслава от конвертера, пробасил недовольно почти в ухо:

— Сам постою. Тебя там к начальству. Учти, Огоньков, если слетит премия…

— Куда она слетит? Все нормы выплавки блюдем, — буркнул парень.

— Поторопись, а? — досадливо стукнул его по плечу Станиславыч.

Ну, если торопиться, то есть ли смысл менять робу? Вот так он оказался пред очами Дмитрия Андреевича. Слава, конечно, ожидал, что такое может быть, однако оказался совершенно не готов.

Секретарь в приемной недоуменно окинула его взглядом и улыбнулась. Сам же обитатель кабинета не был столь радушен. Он довольно холодно взглянул на Славу, не предлагая сесть. Впрочем, Дмитрий Андреевич и сам стоял. От его коренастой фигуры исходила та самая “аура” властности, про которую говорила Лера. И высокий Огоньков почувствовал себя незначительным перед небольшим финдиректором.

Секретарь вышла и в кабинете повисло молчание, где два человека вели зрительную дуэль.

— Что ж, Вячеслав. Давайте перейдем к делу.

Парень, ощущая свою неуместность в рабочей и не самой чистой одежде среди деловой роскоши, чуть пожал плечами.

— Не буду оскорблять Вас прямым предложением денег, — спокойно сказал Серов, следя за реакцией Славы. — Хотя это бы решило нашу проблему.

— Проблему, Дмитрий Андреевич? — осторожно спросил Слава.

— Хотите поторговаться? Что ж, это разговор.

Слава подавил в себе возмущение и желание рассмеяться будущему тестю в лицо.

— Отнюдь. Собственно, раз мы оба здесь, думаю, нужно официально сообщить о том, что я собираюсь жениться на Вашей дочери.

— Чего Вы хотите, Вячеслав? — скрестил руки на груди Серов. — Я однозначно против ее решения. Это детские глупости. Она испортит себе жизнь и карьеру. Подумайте. Еще есть время. И… если Вы рассчитываете таким образом получить какие-то привилегии…

Ухмылка поползла вверх и Слава с трудом вернул лицу серьезное выражение.

— Нет, Дмитрий Андреевич. Никаких далеко идущих планов, связанных с использованием родственных связей Леры у меня не было.

Серов посмотрел на парня с жалостью и каким-то презрением. И Славе отчего-то подумалось, что сам-то финдир наверняка бы воспользовался таким шансом на его месте.

— Лера говорила, что Вы умны, но мне так не кажется.

Проглотив почти прямое оскорбление, парень выпрямился.

— Ваша воля думать как угодно, — сдержанно ответил Слава. — Однако, это наш с ней вопрос. Не станем же мы обсуждать сейчас традиционное “мы взрослые люди и сами разберемся”?

Внутри у него похолодело от собственной дерзости. Все же перед ним не просто отец его девушки, но и не последнее лицо в руководстве завода.

Серов хмыкнул и неожиданно улыбнулся:

— Язык подвешен, вижу. Возможно, что и не все так плохо. Но своего согласия я не даю.

— Я могу идти?

— Идите. Но это не последний разговор.

В цех Слава возвращался на ватных ногах, прикидывая, писать ли на опережение “по собственному желанию” или дождаться, пока бригадир принесет новости об увольнении.

…

— Все хорошо, принцесса.

— Слав, по интонации я понимаю, что его величество тебе отказал? — обеспокоилась Лера. — Но… Я пойму.

— Все в порядке. Рыцарь не может отказаться от своего слова. И я его не твоему отцу давал.

— Ладно… Только, — она напряженно рассмеялась, — он никогда ничего не делает просто так. И теперь мы оба будем использованы как пиар ход в его кампании. “Смотрите, как я близок к народу, что позволил дочери выйти замуж за жителя нашего избирательного округа”.

— Ну вот, не все так плохо, да? — поддержал ее Слава. — Снимемся для пары плакатов, раздадим интервью. Если они дотянутся до нас в Антарктике.

— Ты серьезно? — голос Леры потеплел и смех стал менее принужденным.

— Приезжай. Будем решать проблемы по мере поступления.

…

“Нива”, мерно порыкивая, послушно несла Славу по белой глади дороги. Вечерело, в стекло летел снег. И на этом участке не было фонарей, поэтому он чувствовал себя