Грани снов - Алексей Бушков

смыслов, а с тобой все это перестает иметь значение! И я перестаю сомневаться! "Коррозия металла", гхм, чудесный выбор!

— О, только не это. Если я когда-нибудь посчитаю, что тебе необходимо посамобичеваться, я сообщу тебе об этом и буду с умным видом слушать твои сомнения и рассуждения об этом. Но точно не сейчас.

Слава тоже коротко рассмеялся.

— Моя очередь. Не буду спрашивать про отношения, ни к чему это. А вот что бы ты делала, сидя одна в простой советской квартире, когда нет телефона, интернета, а за окном осенний скучный город, в котором ты уже везде была? А на календаре семидесятые.

Она покачала головой.

— Тааак, семидесятые? Геометрия, минимализм и интеллектуалы в огромных очках? — Лера задумалась, подперев щеку. — Библиотека! Это же Железогорск. Жемчужина промышленности и просвещенного пролетариата. Я бы сидела с заумной книжкой, возможно с Прустом. Или, не знаю, дошел бы сюда запрещенный самиздат? А вечером пришли бы друзья, мы говорили бы о философии и немного о Ленке из бухгалтерии, потому что у нее отпадные сапоги.

Она перестала смеяться.

— Они бы ушли за полночь, оставив прокуренную кухню и пустые чашки. А со мной остался бы кто-то, похожий на тебя. Мы бы сидели в темноте на диване, немного говорили о поэзии, о новых технологиях выплавки или просто молчали, а я бы думала как тебе не идут эти дурацкие бакенбарды…

Парень взял в руки чашку.

— Значит, мы были бы диссидентами или что-то около того? Держал я как-то в руках самиздат. Лист А4, пишущая машинка через копирки. Есть некоторая романтика даже сейчас, когда стало проще достать что угодно. А бакенбарды — отличная идея. Внести черту в образ, так сказать, чтобы у тебя всегда был повод чуть-чуть ворчать на меня. Твоя очередь, если ещё играем!

— Почему сразу диссидентами? Обычной любопытствующей молодежью, инженерами, к примеру, пытающейся сделать вид, что разбирается во всем. Впрочем, тут два больших “но”. В нашем возрасте и в семидесятых мы бы жили с родителями и даже с парочкой очаровательных карапузов.

"И я бы не разговаривала о Вольтере или Бродском, а строгала сморщенную картошку в кастрюлю супа."

— Совершенно не обязательно. Но хотя я в те годы не жил. Да и сейчас множество людей живут именно так. И заметь, я не говорил, что ты ворчишь, просто девушкам это иногда необходимо. Было бы чудесно, если тебе нет, но если да — выбери очевидный и не очень важный повод.

Лера вздохнула.

— Я постараюсь меньше ворчать. Продолжаем, еще один вопрос… Если бы тебе прямо сейчас сказали "Вячеслав, вот билеты, собирай вещи", что там было бы написано? Какое направление?

— Продолжаем. Знаешь, если бы ты спросила меня об этом две недели назад, то однозначно Буэнос-Айрес. Именно там начинаются экспедиции в Антарктику. Я бы вполне сгодился рабочим или младшим научным сотрудником. Кстати, не хочешь? Романтика, льды. Полгода? Я до того себе говорил, что мечта должна остаться мечтой, но ты изменила моё отношение к миру. Поэтому, наверное, и сейчас. Хотя меня бы устроило место 16В в любой аэропорт мира, если место 16А забронировано на некую Валерию Серову.

— О, я совсем не ангел. Тебе предоставится возможность в этом убедиться. Как бы не пожалеть, — улыбнулась Лера, — за полгода во льдах. Надо только подумать, чем бы я могла заниматься, чтобы у меня не оставалось сил ворчать на тебя. К примеру фотографировать пингвинов. Или вязать толстые носки всем участникам экспедиции.

Она протянула руку через стол ладонью вверх.

— Спасибо, Слав. Пусть все это может закончиться плохо и в один момент, но сейчас хорошо. Может же людям побыть немножко хорошо? Завтра я улетаю. Самолет *инск — Москва. У нас обоих есть определенные обязательства, которые необходимо закрыть перед отъездом в Аргентину и Антарктиду. Но сейчас… побудь со мной еще? Я хочу, чтобы ты мне рассказал… неважно о чем, ты обо всем говоришь так… разжигаешь огонь.

Он взял её руку в большую ладонь.

— Значит, Аргентина? Надо загранпаспорт тогда получить, что ли. Я буду с тобой столько, сколько это будет возможно. Несомненно. О чём тебе рассказать? У меня ведь всё такое… Обыкновенное. Детство у меня было счастливое, потом я пошёл в школу. Огоньков, к доске. Опять ничего не выучил? Как тебе может быть неинтересно правление Ивана Грозного? Потом техникум, учеба интереснее, гулянки подольше, сколько времени и сил оставлено разной суете. Потом… Слушай, ну я ведь так долго могу всякую ерунду нести. Хотя бы примерно скажи, чтобы тебе интересно было, а?

— Правление Ивана Грозного? Почему нет? И про твоих родителей. И про то как ты проводил летние каникулы. И про то как учился водить машину. И… Я тебе кое-что должна.

Лера посмотрела на Славу спокойно и выжидательно.

— Скромный поцелуй для скромного сталевара. А уж расставить очередность событий ты должен сам.

— Про Грозного Янкель хорошо сказал. Знаю только, что он кошек в окно швырял, а больше не запомнил.

Слава встретил взгляд Леры.

— Я выбираю скромный поцелуй до долгого монолога. Мир штука странная, и если, пока я говорю, кто-то приедет и начнёт тебе мешать сделать это — я себя не прощу. А потом я могу говорить хоть до утра. Или до самолёта. Или даже в самолёте.

Он встал рядом с Лерой, совсем рядом. Так близко, что можно услышать стук сердца отбивающего ритм. Очевидно что-то из “Коррозии металла”. Она положила руки ему на плечи.

— До утра? — она насмешливо подняла брови. — Я запомню…

* * *

— Ты не можешь поехать со мной. Вернее я не могу требовать от тебя таких жертв.

Они сидели в машине и ее руки прятались в его. После обеда прошло уже два часа и Лере было совершенно необходимо появиться на заводе.

— У тебя любимая работа. И как бы я ни была хороша, — Лера улыбнулась, — нечестно устраивать тебе неприятности. Надеюсь, что их не будет.

— Не могу. Но не поэтому. Нельзя отвлекать тебя от дел. Которых у тебя, подозреваю, много. И ведь в Антарктике нет заводов. И не будет никогда, пока действует конвенция, какая там, я забыл. Неважно. Но мы примем решение коллегиально. Вдруг ты не захочешь быть женой полярника или менеджера, а именно вот конкретно сталевар тебя радует. Завтра я выходной. Тебя отвезти в аэропорт, или ты летишь с отцом, и тебя везёт водитель?

— Нет, он остается здесь. В понедельник приедет ваш гендиректор. В общем… важные дела важных дяденек. Хорошо, что мы не они.

Она