Грани снов - Алексей Бушков

но глаза его остались жесткими.

— Нет-нет, Дмитрий Андреич, — живо откликнулся мэр. — Очень интересно мнение молодежи. Так что Вы имеете в виду, Валерия Дмитриевна?

Отступать было поздно и Лера подумала о том, о чем они говорили с Вячеславом.

— Поднять общий культурный уровень и уровень образования. Заасфальтировать тротуары. Вкрутить лампочки в фонари.

Мэр натянуто улыбнулся.

— Не говори глупостей, — перебил ее отец, — на это можно без толку убить десятилетия. Впустую потратить время и деньги. А они, те люди в городе, засунут все твои усилия в… вместе с лампочками.

— Ох, — жена мэра попробовала смягчить неожиданный конфликт, — но ведь мы работаем с людьми. У нас и Пушкинский день в школах есть, и другие культурные мероприятия. И театр отремонтируем…

— Не стоит оправдываться. Простим юной девушке некоторую наивность. Лере легко рассуждать, потому что быть социалистом вдали от простых людей тоже легко. Сидеть в красивых кабинетах, ходить по красивым улицам европейских городов… Сама бы ты тут осталась? — деланно благодушно обратился к ней отец. — Поднимать культурный уровень?

— Да, — с вызовом сказала Лера. — Осталась бы.

— И кем бы ты пошла работать?

— Дмитрий Андреич, не обидим, найдем уж место в администрации, да хоть пресс-секретарем, — вступился мэр.

— Погоди, Иван Сергеич, пусть сама ответит.

Теперь к разговору прислушивались уже почти все присутствующие. Семейные скандалы, что может быть интереснее для местных кумушек!

Лера отставила бокал и расправила плечи.

— Здесь есть техникум. Пошла бы преподавать.

— За жалкие копейки? Их не хватит даже на… парикмахерскую, — усмехнулся отец. — Я не говорю об остальном. Взять хотя бы ваш с матерью фитнес.

— Отпустила бы косу, — пробормотала Лера, чувствуя, что этот спор уже заранее проигран.

— Лерочка! У нас в городе есть бассейн! — воскликнула хозяйка. — Очень хороший бассейн. И…

Однако мэр слегка сжал ей локоть и она замолчала.

— Ну вот, тут тоже есть бассейн, — воспользовалась Лера нежданной поддержкой.

— Хорошо, — засмеялся Дмитрий Андреевич, — может и замуж здесь выйдешь? Вот за того сталевара?

— У нас много достойных молодых людей, — обиделась жена мэра.

— А хоть бы и за того сталевара! — запальчиво сказала Лера и вспыхнула. — У многих из них есть и ум, и душа, и такое же желание сделать жизнь лучше.

— Ну-ну… — отец все так же ухмылялся. — Вот что я тебе скажу, идеалистка. Это болото сожрет любые прекраснодушные инициативы. Через три года ты обнаружишь себя на "модной" фанерной кухне, взятой в кредит, строгающей сморщенную картошку в пятилитровую кастрюлю супа, и пялящейся в очередной сериал о красивой жизни, которая у тебя когда-то была. А твой муж будет тебя бить или уйдет в запой от осознания того, что никогда не дорастет до твоего уровня. Если ты к тому времени не скатишься до его.

— Он никогда… — начала Лера и осеклась.

— Все-все, пойдемте уже к столу! — защебетала хозяйка, беря под руку Дмитрия Андреевича, и Лера была ей благодарна, что безобразная "воспитательная" сцена закончилась. Гости зашумели и с радостью последовали за хозяевами.

…

В машине она молчала. Впрочем ехать было недалеко. Отца разместили в гостевом доме для важных гостей тут же в поселке.

…

— Пап, зачем ты так? Буквально раздел меня перед ними?

— Вот вроде умная ты, Лерка, а дура. Замуж тебе надо, чтоб бросила эти свои гуманистические идеи, — в легком подпитии Дмитрий Андреич был настроен благодушно. — А сделал специально. Зная твое дикое упрямство и гордыню. Теперь-то точно не захочешь тут оставаться. Мне не этого нужно, я на комбинате завязнуть не собираюсь. Еще год-два поработаю, а там и выборы на носу. Ты мне будешь нужна, чего, зря что ли политтехнологии у вас преподавали.

Она вздохнула, махнула на него рукой.

— Мне двадцать шесть лет. Могу я распоряжаться уже своей жизнью самостоятельно?

— Отца на ночь не поцелуешь? — засмеялся Дмитрий Андреевич.

— Пап, я не твоя марионетка. Спокойной ночи.

— Нет? Не марионетка. Инвестиция.

…

Подушка была горячей, сколько Лера ее не переворачивала. Она лежала в темноте и смотрела в потолок. Обида грызла ее изнутри, она придумывала хлесткие и остроумные ответы отцу. Но все было поздно и она ощущала себя жалкой.

Конечно, отец во всем прав. У нее нет такой силы воли, чтобы разом отказаться от сытой и комфортной жизни в столице. От сотен интересных событий и возможностей ради… Ради чего? Нет. Вопрос был неверный. Ради кого. Она не обманывала себя. Этот сталевар с открытым и немного хмурым лицом так смотрел на нее. Никто никогда не смотрел с таким чистым восхищением. Как на изящную древнюю вазу. Или на картину старого мастера. Парни ее круга, пресытившиеся, избалованные, смотрели на девушек, лениво оценивая стоимость. За исключением, может быть, пары-другой университетских приятелей.

"Ты не веришь в любовь с первого взгляда. Это просто химические процессы в организме. Не морочишь ли ты ему голову и себе заодно?"

Злые слезы жгли глаза. Сквозь их пелену она смотрела на темный экран телефона на тумбочке и с ужасом осознавала всю пропасть, разделяющую ее и Вячеслава.

"Нет. Вы знакомы три дня. Это просто эффект новизны. Странный парень в старой куртке, с пакетом, полным грибов. Он не заслуживает предательства и обмана. А я заслуживаю своих холеных, модных пустышек, а не пламенного, влюбленного в свою работу романтика Вячеслава. Это плата за малодушие. Не бывает фантазийных замков. И драконов."

От отчаяния Лера стукнула кулаком в подушку.

"Нет! Бывают! И малодушие отказаться от него вот так, потому что тебе дорог твой ленивый покой. Ты сделала выбор и дала слово. Может быть единственное, что ты сделала правильно."

…

Проворочавшись зря, она оделась и вышла на продуваемую ветром веранду. Было уже заполночь, но у отца еще горел приглушенный свет.

За забором золотыми глазами сказочных драконов мигали фонари, где-то лаяла собака. Она села в кресло из искусственного ротанга и стала смотреть то в темноту, то на облачка пара, вылетающие изо рта. Постепенно все тревожащие мысли ушли и осталась только ноябрьская ночь вокруг нее и в ней самой.

Прошуршали шины запоздавшего автомобиля. С соседнего участка неожиданно донесся смех, хорошо слышимый в почти беззвучной темноте.

Играла музыка. Слов было не разобрать, но Лере не нужны были слова. Она помнила их наизусть.

"Поздно. О чем-то думать слишком поздно,

Тебе, я чую, нужен воздух,

Лежим в такой огромной луже,

Прости меня, моя любовь…"

Старая песня. Лера нащупала в кармане пальто телефон.

《Вечность длится невыносимо долго. И я просто проверяю, не приснился ли мне этот день…》

Романтические глупости. Она закрыла глаза и облокотилась на спинку.