Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Король затрясся в седле от смеха и поднял руку, подзывая к себе начальника отряда.
- Охе, Пертаб Сингх-Джи, он говорит, что мог бы застрелить тебя. Потом, повернувшись к Тарвину, добавил, улыбаясь: - Это мой двоюродный брат.
Рот раджпутского капитана, человека крупного и сильного, растянулся в широчайшей улыбке, и, к удивлению Тарвина, он ответил на чистейшем английском:
- Будь это не регулярная армия, это могло бы сработать - убить субалтерна и так далее, в общем, вы понимаете. Но нас обучали по английской системе, и свой офицерский чин я получил от королевы. В германской же армии...
Тарвин смотрел на него, онемев от изумления.
- Но вы незнакомы с военной спецификой, - вежливо произнес Пертаб Сингх-Джи. - Я слышал ваш выстрел и видел, что вы сделали. Вы должны извинить меня. Когда рядом с Его Высочеством раздается выстрел, мы обязаны приблизиться - таков приказ.
Он отдал честь и присоединился к своему отряду.
Солнце становилось нестерпимо жарким, и король с Тарвином поскакали назад, к городу.
- Сколько заключенных вы могли бы выделить в мое распоряжение? спросил Тарвин дорогой.
- Можете опустошить мои тюрьмы и взять их всех, если вам надо, - с готовностью ответил король. - Клянусь Богом, сахиб, такого со мной еще не случалось! Я бы вам все отдал.
Тарвин снял шляпу и, смеясь, вытер потный лоб.
- Ну что же, отлично, я попрошу у вас то, что вам ничего не будет стоить.
Махараджа недоверчиво буркнул что-то. Обычно его подданные просили у него то, с чем ему вовсе не хотелось расставаться.
- Это что-то новое, сахиб Тарвин, - сказал он.
- Вы поймете, что я не шучу, когда скажу, что хочу лишь взглянуть на Наулаку. Я видел все ваши драгоценности, принадлежащие государству, все золотые кареты, но этого ожерелья я не видел.
Махараджа проскакал ярдов пятьдесят, прежде чем ответил:
- Что, о нем тоже говорят там, откуда вы приехали?
- Конечно, все американцы знают, что это самое большое сокровище в Индии. Об этом сообщается во всех путеводителях, - беспардонно солгал Тарвин.
- А в ваших книгах написано, где оно находится? Ведь англичане знают все на свете. - Махараджа глядел прямо перед собой и едва заметно улыбался.
- Нет, но там сказано, что вы знаете, где оно, а мне очень хотелось бы взглянуть на него.
- Вы должны понять, сахиб Тарвин, - задумчиво произнес махараджа, - что это не просто одна из драгоценностей, принадлежащих государству, это главная государственная драгоценность, символ нашего государства. Это вещь божественная. Даже я не могу держать ее при себе и не имею права отдать приказ показать ее вам.
Тарвин расстроился.
- Но, - продолжал махараджа, - если я скажу, где оно, вы можете отправиться туда на собственный страх и риск, не вмешивая в это дело правительство. Я видел, что вас трудно испугать, а человек я благодарный. Может быть, жрецы покажут вам его, а может, и нет. А может, там и вовсе нет священников. Ах, я совсем забыл - оно совсем не в том храме, о котором я думал. Нет, должно быть, оно в Гай-Мухе - Коровьей Пасти. Но священников там нет, и никто туда не ходит. Да-да, конечно, оно там, в храме Гай-Мух. А я почему-то думал, что оно в городе, - закончил махараджа. Он говорил так спокойно, как будто речь шла не о драгоценном ожерелье, а о потерянной лошадиной подкове или о тюрбане, который положили не на место и потому никак не могут найти.
- Ах, да, конечно! В Коровьей Пасти - в Гай-Мухе, - повторил Тарвин, как будто и об этом было написано в американских путеводителях.
Король снова засмеялся и продолжал:
- Клянусь Богом, только очень смелый человек отважится войти в Гай-Мух - такой смелый, как вы, сахиб Тарвин, - добавил он, бросив на собеседника цепкий взгляд. - Хо-хо! Пертаб Сингх-Джи туда бы не сунулся, нет. Даже под охраной того отряда, который не сумел напугать вас.
- Приберегите ваши похвалы до тех времен, когда я смогу принимать их заслуженно, - сказал Тарвин. - Подождите, пока я перекрою реку. - Он некоторое время молчал, как бы переваривая те сведения, которые только что получил от махараджи.
- А что, ваш город похож на этот? - спросил полуутвердительно махараджа, указывая на стены Ратора.
Тарвин уже в какой-то степени преодолел то презрительное чувство, с которым взирал на Гокрал Ситарун и на город Ратор. Теперь он относился к ним добрее, что вообще было присуще его натуре.
- Топаз в будущем станет крупнее, чем Ратор, - пояснил он.
- А когда вы были там, каково было ваше официальное положение? спросил махараджа.
Тарвин, не говоря ни слова, достал из нагрудного кармана телеграмму, полученную от миссис Матри, и молча вручил ее королю. Когда дело касалось выборов, то даже похвала насквозь пропитанного опиумом раджпута была ему небезразлична.
- Что это означает? - спросил король, и Тарвин в отчаянии всплеснул руками.
Он объяснил, как связан с правительством своего штата, и представил Законодательное собрание штата Колорадо одним из парламентов Америки. И если бы махараджа захотел обращаться к Тарвину официально, то ему следовало бы называть Ника достопочтенным господином Николасом Тарвином.
- Вроде тех членов провинциальных советов, которые иногда приезжают сюда? - предположил махараджа, вспомнив седовласых господ, которые время от времени навещали его и были облечены властью, лишь отчасти уступавшей власти вице-короля. - Но вы же не станете писать донесения в свое Законодательное собрание по поводу того, как я управляю своими владениями? - спросил он подозрительно, снова вспоминая приехавших из-за моря сверхлюбопытных эмиссаров британского парламента, плохо державшихся в седле и ведущих нескончаемые разговоры о хорошем управлении каждый раз, когда ему хотелось спать. - А главное, - прибавил он медленно, с расстановкой, когда они приблизились к дворцовым воротам, - вы ведь настоящий друг махараджи Кунвара, да? И ваша подруга, леди-докторша, вылечит его, правда?
- Да, - сказал Тарвин, и под влиянием внезапного порыва добавил: - Ведь для этого мы здесь и находимся!
XII
Безрезультатная экспедиция в мертвый город, где находилась Коровья Пасть и где, по словам махараджи, следовало искать Наулаку, отняла у Тарвина два дня и чуть было не закончилась его гибелью в зубах священного крокодила. Тарвину хотелось сейчас одного: высказать махарадже все, что он о нем думает. Но, к сожалению, это было невозможно. Скучающий монарх, что было теперь совершенно очевидно, послал его в Гай-Мух либо для того, чтобы посмеяться над ним и тем самым прогнать ненадолго скуку, либо чтобы отбить у Тарвина всякую охоту заниматься розысками ожерелья. Но король был единственным человеком, от которого зависело, добьется ли Тарвин своего получит ли он Наулаку. И потому махараджа никогда не услышит от Тарвина, что он о нем на самом деле думает.
К счастью, махараджу так занимали работы, которые Тарвин затеял на реке Амет, что он не стал интересоваться у своего молодого друга, ездил ли тот за Наулакой в Гай-Мух. На следующее утро по возвращении из этого страшного места Тарвин получил аудиенцию у короля и, явившись к нему с видом человека, который не ведает страха и не знает разочарований, весело потребовал от короля исполнить обещание. Потерпев крупную неудачу в одном деле, он стал без промедления закладывать фундамент нового здания, подобно жителям родного Топаза, которые на следующее после пожара утро начали отстраивать свой город заново. То, что он пережил в Коровьей Пасти, лишь укрепило его дух: теперь к его решимости добиться намеченной цели прибавилась мрачная готовность свести счеты с человеком, отправившим его на верную смерть.
В то утро махараджа чувствовал особую потребность в развлечениях и охотно согласился исполнить обещанное: он приказал, чтобы высокому белому человеку, с которым он играл в пахиси, выделили столько рабочей силы, сколько ему потребно. Тарвину казалось, что в этой стране, чтобы спрятать от чужих глаз свои истинные намерения, совершенно необходимо поднять много пыли. И это ему удалось - облако пыли, клубившейся над Аметом и грандиозными прожектами Тарвина по добыче золота, было огромных размеров. С того самого момента, когда было основано местное государство, никто не видывал здесь ничего подобного. Махараджа отдал ему всех заключенных из всех своих тюрем, и Тарвин отвел свою маленькую армию, состоявшую из закованных в ножные кандалы кайди, в лагерь, расположенный в пяти милях от городских стен. Толпа каторжан с корзинами, мотыгами и лопатами, походным порядком двигавшаяся к месту работ или возвращавшаяся оттуда в лагерь, нагруженные вырытой землей ослы, взрывные работы, ведущиеся с огромным размахом, а главное, царившая повсюду суета и неразбериха - все это доставляло удовольствие махарадже, который радостно хлопал в ладоши, присутствуя при очередном взрыве, устроенном специально для его потехи. Тарвину казалось: в том, что король платит из своего кармана за порох, да и за все развлечение в целом, была некая справедливость.
- Рассказы о Маплах - Джон Апдайк - Проза
- Человек рождается дважды. Книга 1 - Виктор Вяткин - Проза
- В горной Индии (сборник) - Редьярд Киплинг - Проза
- Дочь полка - Редьярд Киплинг - Проза
- Клеймо зверя (сборник) - Редьярд Киплинг - Проза
- Свет погас - Редьярд Киплинг - Проза
- Без благословения церкви - Редьярд Киплинг - Проза
- Бими - Редьярд Киплинг - Проза
- Откуда взялись броненосцы - Редьярд Киплинг - Проза
- Маленькие сказки - Редьярд Киплинг - Проза