Наулака - История о Западе и Востоке - Редьярд Киплинг

- О нет, нет! - ответил принц. - Это просто английские стихи, и я выучил их очень быстро.

- Тогда я выслушаю их, маленький брамин. В один прекрасный день ты выучишься писать, как настоящий писец, и поступишь в английский колледж и будешь носить длинную черную мантию.

Малыш снова перешел на родной язык.

- На флаге нашего государства пять цветов, - сказал он. - И когда я уйду на войну сражаться за него, я, быть может, стану настоящим англичанином.

- Теперь, сынок, никто уже не водит свои армии в бой. Но я слушаю тебя, читай же.

Сдержанный шорох и шепот сотен невидимых зрителей усилились. Тарвин наклонился вперед, подперев голову рукой, а принц соскользнул с отцовских колен, заложил руки за спину и начал читать, безо всякого выражения и без остановок:

Тигр, тигр, жгучий страх,

Ты горишь в ночных лесах.

Чей бессмертный взор, любя,

Создал страшного тебя?

В небесах иль средь зыбей

Вспыхнул блеск твоих очей?

Как дерзал он так парить?

Кто посмел огонь схватить?

Кто скрутил и для чего

Нервы сердца твоего?

Чьею страшною рукой

Ты был выкован - такой?

Там есть еще что-то, но я забыл, - продолжал он, - а кончается так:

Тот же ль он тебя создал,

Кто рожденье агнцу дал?*

Я выучил его очень быстро. - И он захлопал в ладоши в знак похвалы самому себе, и Тарвин последовал его примеру.

- Я ничего не понял, но ты молодец, - английский тебе в жизни пригодится. Твой белый друг так говорит по-английски, как я прежде и не слыхивал, - сказал махараджа на местном наречии.

- Да, - ответил принц. - Но, кроме того, он говорит и лицом, и руками вот так, смотри. И я, сам не знаю почему, всегда смеюсь, когда слушаю его. А вот сахиб полковник Нолан говорит, точно буйвол, не раскрывая рта. И непонятно, сердится он или, наоборот, доволен. Но, отец мой, скажи же мне, что здесь делает сахиб Тарвин?

- Мы едем вместе на прогулку, - ответил король, - и когда мы вернемся, возможно, я смогу ответить на твой вопрос. А что говорят о нем твои люди?

- Они говорят, что сердце у него чистое. И он всегда ласков со мной.

- Он беседовал с тобой обо мне?

- Да, хотя я ничего не понял, но я не сомневаюсь в том, что он хороший челвек. Смотри, он опять смеется.

Тарвин навострил уши, услышав собственное имя, уселся в седле поудобнее и подобрал поводья, словно намекая королю, что пора отправляться в путь.

Конюхи вывели высокого чистокровного английского жеребца, машущего хвостом, и сухопарую кобылу мышастого окраса. Махараджа встал.

- Возвращайся к Сарупу Сингху и возьми у него седла, мой принц, сказал он.

- Что вы сегодня собираетесь делать, малыш? - спросил Тарвин.

- Пойду получу новое снаряжение для своих солдат, - отвечал тот, - а потом вернусь сюда - играть с сыном первого министра.

Шепот и шорох за ставнями стали громче и напоминали теперь шипенье затаившейся в засаде змеи. Кто-то очень хорошо понимал слова мальчика это было очевидно.

- Вы сегодня увидитесь с мисс Кейт?

- Нет, сегодня нет. Сегодня у меня каникулы. Я не пойду к миссис Эстес.

Король быстро повернулся к Тарвину и спросил его еле слышно:

- Разве он должен каждый день показываться леди-докторше? Все вокруг лгут, надеясь добиться моего расположения; даже полковник Нолан говорит, что мальчик здоров и силен. Скажите мне правду. Он мой первенец.

- Он не совсем здоров, - ответил Тарвин спокойно. - Будет лучше, если сейчас мисс Шерифф осмотрит его. Вы же понимаете, что вы ничего не потеряете, если будете держать ухо востро.

- Я ничего не понимаю, - сказал махараджа, - но лучше отправляйся-ка в дом миссионера, сынок.

- Но я должен вернуться сюда - играть с сыном первого министра, закапризничал принц.

- Ведь вы еще не знаете, какую игру приготовила для вас мисс Шерифф, сказал Тарвин.

- Какую же? - хитро спросил махараджа.

- У вас есть экипаж и десять воинов, - отвечал Тарвин. - Надо только съездить к ней, и вы все узнаете.

Он достал из нагрудного кармана конверт, не без удовольствия взглянул на американскую почтовую марку в два цента и на обратной стороне нацарапал для Кейт записку следующего содержания:

"Пусть мальчик пробудет у вас целый день. Сегодня утром мне все видится в мрачном свете. Найдите, чем его занять, придумайте для него игры, делайте что угодно, только пусть держится подальше от дворца. Я получил вашу записку. Все в порядке. Я все понял".

Он подозвал к себе махараджу Кунвара и вручил ему записку.

- Отнесите это мисс Кейт, как умный и взрослый мальчик, и скажите ей, что это я послал вас.

- Мой сын не вестовой, - почти грубо проворчал король.

- Ваш сын нездоров, и, мне кажется, я первый, кто сказал вам правду об этом, - сказал Тарвин. - Эй, поосторожнее с этим жеребцом, не дергайте за узду.

Жеребец горячился, невзирая на усилия конюхов.

- Он вас сбросит, - вне себя от восторга закричал махараджа Кунвар. Он всех конюхов сбрасывает!

И в этот момент в тишине двора трижды отчетливо хлопнула ставня.

Один из конюхов проворно отскочил в сторону от брыкающейся лошади. Тарвин сунул ногу в стремя, чтобы вскочить в седло, но неожиданно оно съехало на бок. Человек, державший жеребца в поводу, отпустил его, и Тарвин еле успел рывком освободить ногу из стремени, как лошадь скакнула вперед.

- Да, чтобы убить человека, есть способы и похитрее, - сказал он тихо. - Верните-ка сюда моего приятеля, - добавил он уже громче, обращаясь к одному из конюхов. Когда жеребца привели, Тарвин так сильно затянул подпругу, как несчастное животное не затягивали с тех самых пор, когда оно впервые почувствовало на себе седока. - То-то же, - сказал он и вскочил в седло в то самое мгновение, когда король выезжал со двора.

Жеребец взвился на дыбы, неловко пал на передние ноги и неожиданно лягнул воздух задними. Тарвин крепко сидел в седле, как настоящий ковбой, и спокойно обратился к мальчику, с интересом наблюдающему за усилиями Ника:

- Не задерживайтесь, махараджа. Не слоняйтесь здесь без дела. Мне хочется, чтобы вы сейчас, при мне, отправились к мисс Кейт.

Мальчик повиновался, с сожалением поглядывая на бесившегося скакуна. А тем временем фоксхоллский жеребец прилагал все усилия, чтобы сбросить своего седока. Он не желал уезжать со двора, хотя Тарвин "убеждал" его сначала ударами хлыста по крупу, а потом - по голове, между ушами. Приученный к тому, что конюхи падали с седла, чуть только он начинал показывать, характер, жеребец пришел в ярость. Рванувшись с места, он пролетел под аркой, круто развернулся и помчался догонять кобылу махараджи. Очутившись в открытом поле, на песчаной равнине, он почувствовал, что здесь может проявить себя во всей красе. Тарвин тоже решил не упускать свой шанс. Махараджа, в молодости стяжавший славу великолепного наездника у своих подданных, которых по праву причисляют к самым лучшим наездникам в мире, развернулся в седле и с интересом наблюдал за тем, как Тарвин воюет с лошадью.

- Вы ездите верхом, как настоящий раджпут, - закричал он, когда Тарвин стрелой промчался мимо него. - Направьте его прямо в открытое поле.

- Нет, пусть сначала поймет, кто его хозяин, - отвечал Тар-вин и рывком развернул лошадь.

- Шабаш! Шабаш! Отлично! Молодец! - вскричал махараджа, когда жеребец повиновался безжалостным поводьям. - Сахиб Тарвин, я сделаю вас кавалерийским полковником своей регулярной армии.

- Десять миллионов чертей! - вскричал Тарвин грубо. - Назад, скотина, назад!

Узда натянулась так туго, что конь прижал голову к взмыленной груди; но прежде чем подчиниться наезднику, он снова пал на передние ноги и брыкнул воздух задними, да так злобно, что напомнил Тарвину его собственных необъезженных мустангов. "Передними ногами упирается в землю, и грудь точно так же выгибает", - весело думал он, взлетая вверх и падая вниз, как на качелях. Он чувствовал себя в своей стихии - словно вернулся в родной Топаз.

- Маро! Маро! - кричал король. - Ударьте его как следует! Бейте сильнее!

- О, пусть повеселится вволю! - сказал Тарвин так, словно удержаться в седле ему не составляло никакого труда. - Пусть его! Мне это даже нравится.

Когда жеребец устал, ему пришлось ярдов десять пятиться назад по приказу седока.

- А вот теперь можно ехать вперед, - сказал Тарвин и поскакал рысью рядом с махараджей. - В вашей реке полно золота, - помолчав секунду, заявил он, как бы возвращаясь к прерванному разговору.

- Когда я был молод, - сказал король, - я охотился здесь на свиней. По весне мы гонялись за ними и били их саблями. Это было еще до появления англичан. Вон там, у той скалы, я сломал себе ключицу.

- Здесь полно золота, сахиб махараджа. Как вы предполагаете добывать его?

Тарвин уже не раз имел случай убедиться в болтливости короля и потому не собирался поощрять беседу на посторонние темы.

- Откуда мне знать? - мрачно заметил король. - Спросите агента-сахиба.

- Нет, все-таки интересно, кто же управляет этим государством - вы или полковник Нолан?