Разочарованный (Thnks Fr Th Mmrs) - Екатерина Тарасюк

– С чего бы это?

– Если честно, не интересовался. С Марком как-то не общаюсь, но я слышал, что он настолько трудно переживал развод родителей, что его записали к психологу.

– Эт самое, – Саванова щелкнула пальцами, усиленно стараясь что-то вспомнить. – Точно, да! Об этом мне что-то говорила Таня, ну, мол, рос он без отца, на нем это сильно сказалось… Что-то вроде того.

Двери актового зала распахнулись, и в проеме показалась довольная Ева, которая так и не услышала компромата ни на Марка, ни на себя. Лица одноклассников моментально приобрели безразличные выражения, словно всего этого разговора не было вовсе. Не отметив появления подруги, Влад продолжил тренироваться с Ангелиной, которая большими удивленными глазами смотрела на одноклассницу. Ева нисколько не обратила на это внимание и, постаравшись проскочить мимо вальсировавшей пары, села на край сцены и выжидающе уставилась на распахнутые двери зала.

Для человека, который прежде никогда не выступал с партнершей, Марк танцевал слишком хорошо, но вот Еве было почему-то неловко танцевать вместе с ним. В седьмом классе ее кавалером был Леша, в восьмом Матвей – со всеми ними она была знакома с самого детства, поэтому на репетициях она не чувствовала той неловкости, которая возникала от прикосновений Зильберштейна. Впрочем, услышь она тот разговор, состоявшийся пятнадцать минут назад, думаю, ее мнение бы кардинально изменилось. От смятения Ева даже по неосторожности наступила немцу на ногу, после отлетев от него в сторону, смущенно краснея.

– Прости, – прикрывая рот ладошкой, хихикнула она. В зале было всего несколько пар. Незадолго до официального начала репетиции, назначенной на три часа, пришел Юра Айерченко. Марк время от времени бросал на него ядовитые взгляды, на что тот никак не реагировал. Юра помог Владу расчистить несколько рядов стульев, придвинув их к стене. С опозданием пришла партнерша десятиклассника мадмуазель ЛаЛаури, которая по совместительству являлась его девушкой.

Царившая праздничная атмосфера в школе Зверя наполнилась трепетным ожиданием Нового Года. Со дня на день планировали ставить елку, и кого-то из девятого класса обязательно запрягут ее наряжать, но пока отвлечемся на другую часть истории. Надеюсь, вы не против. Помните, в начале главы Марк и Ева поссорились? Естественно, это был не первый и не последний раз, поэтому мне бы хотелось рассказать об очередном инциденте, который произошел также в кабинете русского языка и литературы.

Зима. Поэтичное время года, вдохновлявшее поэтов девятнадцатого века. Возможно, мне бы захотелось упомянуть какое-нибудь стихотворение Пушкина, да вот его творчество мне никогда не нравилось. Репетиции были не основными событиям в школе. Помимо прочего близились новогодние каникулы, чему Ева была невероятно рада. Наконец-то она смогла бы спокойно отдохнуть от своего класса. Вот только прежде чем спокойно уйти на не совсем заслуженный отдых, девятый класс «А» должен был сдать отрывок из «Евгения Онегина», недаром мы начали разговор с Пушкина. Девушки опечаленно учили длинное письмо Татьяны, а парни, стиснув зубы, зубрили письмо Онегина. И вроде бы всех все устраивало, и было время спокойно все повторить до сдачи, как Марка пробрало. Я думаю, вы знаете, что это значило – близилась неспокойная пора. Немец в очередной раз перечитывал заданный отрывок и, поморщив нос, отбросил учебник в сторону прямо посреди урока. Тот отлетел к мусорной корзине.

– Я не хочу учить этот шлак! – недовольно воскликнул ученик. Соседка по парте посмотрела на него с нескрываемым ошеломлением. Уроки с ним всегда проходили довольно разнообразно. И это было, как правило, чревато последствиями. Временами парень напоминал ей капризного ребенка, которого не пустили на горки или, что еще хуже, которому не дали посмотреть «Скуби-Ду». – Почему я должен учить Пушкина, если мне он в жизни не пригодится?

– Программа такая, Марк, – совершенно спокойно сказала Анна Александровна, хотя прекрасно понимала, что еще немного, и она сорвется на этого полоумного. Галина Николаевна по-прежнему рассказывала о «сложностях» ученика, поскольку по неизвестным причинам желает ему добра. – Подними свой учебник, псих-одиночка, – сказала она с легкой усмешкой.

– Но мне не нравится Пушкин! Я его ни хера не могу запомнить, – пожаловался парень, поднявшись со стула. Он вяло, немного ссутулившись, поплелся к доске – странно, что книга не попала в самое ведро. Затем парень немного смутился, ведь он дал обещание Еве, что не будет «некрасиво выражаться» и материться. Но на этот раз Романова ничего не заметила; ее больше интересовала сложившаяся в данный момент ситуация. – Серьезно, я мог бы выучить что-нибудь даже более длинное, но только не этого Онегина, – сказал Марк и лукаво посмотрел на классную руководительницу.

– Например, что? – поинтересовалась Анна Александровна.

– Несколько отрывков из «Демона» Лермонтова. Запросто, – самоуверенно заявил немец.

– А какие именно отрывки? – вопросительно вскинув бровь, спросила учительница. Ее действительно заинтересовало то, что Марк мог выкинуть дальше. И смог бы он справиться с таким заданием до конца недели.

– Эмм… – Марк замялся и посмотрел по сторонам. Одноклассники внимательно наблюдали за развитием сюжета, и его взгляд зацепился за Еву, которая, видимо, потеряла к этому всякий интерес и мило перешептывалась с Владом. – Обращение демона к Тамаре, признание в любви, – нерешительно произнес он и отвел глаза, когда Ева посмотрела на него. Отреагировала она вовсе не на его слова, а на источник звука – мельком глянула и вернулась к первоначальному занятию. – Я все-таки считаю, что лучше делать, то есть, учить то, что тебе нравится, – добавил Марк.

Закончив, Марк неуверенно поджал губы и, закрыв учебник, направился к своему месту. Только когда он дошел до парты, учительница сказала:

– Хорошо, если так хочешь – можешь вместо Онегина рассказать признание Демона. Начиная с его обращения к Тамаре вплоть до клятвы. Причем даже если ты расскажешь все правильно, балл снимается уже за то, что ты рассказываешь не по программе, – наконец-то сообщила свое решение учительница, и Марк довольно улыбнулся.

Не то чтобы люди привыкли к выходкам немца, но пока учителя не воспринимали его в штыки, все было довольно мирно. Они с Егором на пару надоедали окружающим, но в классе не может быть двух человек, которых все ненавидят. В итоге должен остаться один.

Ева несколько расстроено вздохнула и посмотрела на соседа по парте. Тот, довольный, достал из сумки тоненькую исписанную тетрадку. Сначала девушке показалось, что там были его стихотворения, но затем она приметила заглавие «М. Ю. Лермонтов. Демон». Ей всегда нравился почерк приятеля.

Вместо того чтобы вместе с классом разбирать «Евгения Онегина» и записывать материалы для сочинения, Марк принялся заранее учить «Демона», периодически прикрывая текст и шепча вирши так, чтобы никто ничего не разобрал, но Ева краем уха услышала его и, оторвав нос от тетрадки, спросила:

– Что делаешь?

– Учу, – отвлеченно ответил Зильберштейн, перелистывая изрядно потрепанные листы.

Можно было ожидать чего угодно, особенно общаясь с этим «чудаковатым немцем». Перечитывая часть Тамары, Марк невольно задумался – если он рассказывает все от лица Демона, то не может же он пропустить часть его возлюбленной? Иначе ощущение от произведения будет не то. Поэтому было необходимо придумать какой-нибудь интересный маневр! Марк сощурил глаза и, посмотрев по сторонам, уцепился взглядом за Романову. Очень интересный маневр…

– Анна Александровна, – обратился к учительнице Марк, когда Кира и Ева вместе с доброй половиной класса покинула кабинет. Перед учительским столом, помимо немца, также стояли Влад с Ангелиной, – можно ли кто-нибудь поможет рассказать мне «Демона»? Часть от Тамары…

– Могу помочь, Марк, – хохотнул Влад, Геля поддержала его смешком.

Проигнорировав шпильку, парень продолжил:

– Кто-нибудь из девчонок. Пусть просто прочитает часть от лица Тамары, хотя бы с выраженьицем, мне этого будет достаточно. Можете кого-нибудь попросить? Если вам, конечно, не сложно.

– Хорошо, Марк, – классная руководительница посмотрела на Ангелину. – Геля, не хочешь?

– Нет, – протянула она в ответ, замахав перед собой руками, – Анна Александровна! Я и так в этом вальсе участвую, – возмущенно добавила рыжеволосая и, взяв сумку с первой парты, пошла к выходу. Проводив ее взглядом до двери, Влад наклонился к Марку и шепнул на ухо:

– Смирись, у рыжих нет души, – и ребята одновременно прыснули.

Неизвестно, что Влада не устраивало в рыжих, но Марк решил, что как-нибудь использует эту фразу, уж больно она ему понравилась.

Единственным очевидным кандидатом, по мнению Анны Александровны, была Ева, которая всегда охотно общалась с Зильберштейном. Одно время ей казалось, что те не в ладах, но, тем не менее, напряжение с девичьей стороны прошло. Именно поэтому она решила, что ту можно попросить исполнить роль прекрасной Тамары, в которую влюбился Демон. Встретив ученицу после шестого урока, она попросила Еву заглянуть в ее кабинет.