Разочарованный (Thnks Fr Th Mmrs) - Екатерина Тарасюк

Конечно, были и такие ребята, которые всегда хотели попасть на данное мероприятие в качестве участников, но каждый раз им что-то в этом препятствовало: то все пары составлены задолго до объявления о наборе, то никто даже не хочет быть твоим партнером из-за того, что ты кого-то не устраиваешь… В общем, не все оказывались в счастливчиках.

К Еве это, конечно же, не относилось. Она была примером для подражания – как только она перешла в седьмой класс, так ее немедленно завербовали в состав постоянных участников шоу, поскольку на нее всегда можно было положиться. Влад также относился к этим ребятам, и у Романовой было желание участвовать в этом году в паре именно с ним, но ей больше всего хотелось, чтобы это предложил Влад собственной персоной, иначе бы она попросту отказалась от участия. Осточертело ей каждый раз возвращаться в семь часов после школы, а уж тем более зимой.

– Guten Morgen[32], Ива, – поздоровался Марк перед первым уроком, в то время как в кабинет русского языка постепенно стекались одноклассники.

– Утро добрым не бывает, – хмыкнула девушка и выжидающе глянула на дверь. Влада все еще не было. В этот день Анна Александровна должна была объявить о наборе для бала. Ева догадывалась, что в этом списке учительница хотела бы увидеть не только ее и Влада, но и Киру, которая в последнее время была слишком занята на своих спортивных танцах. – Слышал о таком?

– А ты слышала о том, что скоро провозгласят объявление?

– Чего это ты еврейничаешь и отвечаешь вопросом на вопрос?

– Чем тебе не угодили евреи?

– Просто так говорят, – пожала плечами девушка. – Ладно, что там насчет танцев?

– Эмм… – Марк смущенно отвел взгляд и почесал затылок, затем, неуверенно улыбнувшись, посмотрел на соседку по парте. – Я тут хотел у тебя спросить… В общем, не хочешь со мной… ну, записаться на этот гребаный вальс?

– Мне не нравится, что ты постоянно ругаешься, – дружелюбно улыбнулась Ева, склонив голову набок. – Если перестанешь, может быть, подумаю, – и она вновь посмотрела на дверь. В этот момент как раз зашел Влад, и, поймав на себе ее взгляд, он мило улыбнулся и помахал ей рукой.

– Обещаю… – вполголоса произнес Марк, но потом увереннее повторил. – Клянусь!

Да только мысленно Ева уже была в предвкушении предложения от Влада. Проходя мимо ее парты, он, как бы незаметно, положил перед ней записку. Не мешкая, Романова раскрыла ее и увидела, что печатными буквами на вырванном из тетради листе было выведено: «В вальсе поведу я, ты не против?»

Незаметно для Евы Зильберштейн подсмотрел в записку и, разобрав текст, вернулся на свое место и скрыл лицо в руках. Ему стало невыносимо стыдно. Но нет, совсем не из-за того, что он пригласил Еву, и она, вероятнее всего, выбрала бы Берднева, а за кое-что другое.

Школьное утро началось, как обычно, с объявлений. В большинстве случаев Марку нравилось такое начало дня, но в этот раз он был не в своей тарелке. Он понимал, что в последнее время начал слишком много мести языком, и впервые за долгое время ему стало за это неловко. Ах, да, вы же еще не знаете, чего же он такого успел наговорить! Как было сказано, по утрам ему нравилась сводка школьных новостей, но в этот день она была готова стать не самой приятной, поскольку основным объявлением должен был быть анонс предновогоднего мероприятия.

– С появлением нового директора ничего не изменилось, поэтому, как то было и раньше, в конце декабря, перед Новым Годом, состоится ежегодное торжество, которое отличает нашу школу от других, – лишенным эмоций голосом начала Анна Александровна. Марку стало стыдно уже в тот момент, когда она упомянула о торжестве. Ему хотелось покинуть класс, но что-то удерживало его на месте. – Как и раньше, для выступления требуется три пары. Первая пара уже записалась.

– Какая? – недоуменно поинтересовалась Кира, припоминая, что прежде никогда не было людей, которые страстно рвались на эти танцы.

– Ева и Марк, – глянув на список, сообщила учительница. На самом деле она прекрасно помнила, как Зильберштейн подошел к ней за несколько дней до объявления и сообщил, что он будет выступать в паре с Евой. Пожалуй, сказать, что ее это удивило, было бы слишком слабо. Анна Александровна считала, что такая послушная девочка, как Романова, будет вместе с таким примерным мальчиком, как Берднев. В американских фильмах любят показывать таких героев – шаблонная пара хороших ребят. На выпускном балу именно они становятся королем и королевой. – Первая репетиция состоится сегодня в актовом зале на восьмом уроке. Ребята, которые хотят записаться, останутся после урока, – затем учительница окинула класс внимательным взглядом. – Также я бы хотела видеть Киру и Влада.

Реакция Евы была весьма неоднозначной. Откуда-то с задних парт ей передала записку Кира, в которой были прописаны глубочайшие сожаления и немного иронии над этой ситуации. «Ха-ха», – большими буквами было написано в углу листка в полоску. Поджав губы, девушка порвала листочек и так свирепо глянула на Марка, что тот, ожидая даже большего, поежился. «Сморозил – так сморозил» – обеспокоенно подумал юноша. На протяжении всего урока парень нисколько не задумался о том, что Анна Александровна рассказывала о создании «Евгения Онегина». Он думал о том, как можно исправить ситуацию. Сказать учительнице, что не сможет принимать участие в новогоднем бале? Конечно, ему этого не хотелось, но какая, к черту, разница, что ему хочется?

По звонку с урока Ева с лету взяла в охапку все свои вещи с парты и, повесив сумку на плечо, рванула прочь.

– Чего успел натворить, Марк? – безобидно поинтересовался Влад, не планировавший наживать себе врагов. – Не стоит ссориться с Евой перед репетицией, иначе повториться история прошлых лет. Если ты понимаешь, о чем я, – одноклассник украдкой подмигнул, на что Марк невесело усмехнулся. К сожалению, теперь Бреднев был одним из тех, кто мог рассказать лишнего – в «А» классе никто не знал о промахах Марка, поэтому парень беспокоился за сохранность репутации «хладнокровного мизантропа». Именно так посчитал немец, решив, что с тем не стоило портить отношения.

– Разошлись во взглядах. Наверное, стоит принести извинения.

– Правильно мыслишь. А я, пожалуй, приглашу кого-нибудь другого на танцы, – улыбнулся Влад. Его улыбка всегда напрягала Марка. Слишком уж правильным казался ему этот Бреднев.

– Почему бы не с Кирой?

– Она еще не уверена, что сможет, поэтому лучше попробую с кем-нибудь другим… Эй, Сурикова! – Влад подозвал девушку, которая почему-то все время находилась около Анны Александровны.

Берднев носился чуть ли не по всему классу в поисках партнерши, что-то кому-то объяснял, уговаривал. Поглядев на это, Марк невозмутимо развел руками и поспешил за Евой, которая, скорее всего, была уже на первом этаже в кабинете физики. На первом этаже было шумно, похоже, что у коридора, ведущего к спортивному и актовому залам, вывесили объявление, которое более всего влекло внимание младшеклассников, наслышанных о загадочном и таинственном новогоднем бале.

В 106 кабинете было невероятно тихо. На кафедре были разложены тетради для контрольных работ и варианты тестов.

– Ощущение чего-нибудь… – улыбнулся Марк и посмотрел на Романову, занимавшуюся своими ногтями. Стоило ей заприметить «другана», она схватила со стола свою сумку и пересела к Кире, которая, скорее всего, продолжала размеренно жевать булочку с джемом и сосиской вприкуску где-нибудь в столовой. Зильберштейн удивленно хмыкнул, нахмурив брови, и занял свое место, разложив вещи на парте.

Физику Марк никогда не любил не потому, что ее не понимал, а из-за того, что кто-то вбил ему в голову, что он – стопроцентный гуманитарий. Также ему не нравились учебники темно-синего цвета. И тесты… Много тестов. Scheisse Teste[33]! Он их терпеть не мог, как и вся страна. Обычно Зильберштейну помогала Ева, умница-разумница, которая никогда не оставляла поэта-безнадегу в беде. На нее всегда можно было положиться.

– Итак, на следующем уроке будет пробный мониторинг по пройденному материалу девятого и восьмого класса. В конце февраля пишем городскую контрольную, – сообщила Людмила Васильевна, учительница физики, опираясь на кафедру. – Записываем в тетрадях тему урока: «Ньютонова механика».

Тем временем Ева что-то с улыбкой обсуждала с Кирой и Владом, специально подсевшим к ним, за парту к Ангелине. Так уж вышло, что у Людмилы Васильевны не существовал план посадки, и она не обращала внимания на то, что кто-то сел из-за «великой и чистой любви».

«Устраиваешь показательные выступления? Рановато, Ева», – мельком взглянув и укротив взгляд, Марк подпер рукой голову и принялся неторопливо выводить заголовок в тетради, прекрасно понимая, что все действия Романовой не более чем демонстрация. Загадка: что именно она хотела этим показать?

Но вернемся к главной теме – новогодний бал. Знаете, при одном упоминании о бале сразу вспоминается один мультфильм, «Анастасия», кажется. С невероятными историческими коллизиями и приятными песнями, такими родными детскому сердцу. Да, но почему Анастасию называли Аней? Абсурд.