Берестяная грамота - Юрий Иванович Когинов

кто должен идти в Дедково… А в том, что они туда пойдут, Коля уже не сомневался. Поэтому он узнал фамилию командира с двумя шпалами и написал на листке бумаги:

Майору тов. Горлову

Матрёнина Николая Анатольевича

заявление.

Прошу меня зачислить в военную часть, которая направляется в город Дедково. Там я родился и жил. Хочу быть полезным. И не хочу быть дезертиром.

Расписался, поставил число. Всё как надо. Дождался, когда Горлов и другие вышли из комнаты покурить, и положил свой листок рядом с планшетом майора.

«Заявление — это документ. Это не разговор на ходу, — успокоил себя Коля. — От документа так просто не отмахнёшься, — вспомнил он слова, не раз слышанные от взрослых. — А откажут — ещё выше напишу: главному командованию…»

Коля стал расхаживать по коридору, поглядывая на дверь.

ТОГДА, ПОД МОСКВОЙ…

Заныло у Кольки под ложечкой, когда дверь распахнулась и из неё вышли все, кроме Горлова и Михаила Алексеевича. Один из военных кивнул Коле:

— Зайди.

Михаил Алексеевич стоял у окна и смотрел на улицу. Горлов сидел за столом, складывая бумаги.

— Садись, Николай, — пригласил Горлов, а сам почему-то встал и начал вышагивать по комнате.

Глаза майора — карие, с золотистыми искорками вокруг зрачков — обычно глядели прямо в лицо собеседнику. Сейчас они смотрели в пол.

«Всё ясно, — сказал себе Коля. — Я несовершеннолетний, в армию таких не берут, и так далее. Только не надо мне всё это объяснять… Решили — значит, кругом марш!»

Коля встал.

— Присядь, — остановил его Горлов. — Скажи, твою маму зовут Елена Викторовна? Она учительница? А папа, Анатолий Игнатьевич, был директором школы?..

Горлов помедлил, видимо обдумывая, что ещё спросить из короткой Колиной биографии. И от этой паузы в словах майора у Коли возникла маленькая, смутная надежда.

— Николай! — подошёл к нему сзади и положил руку на плечо Михаил Алексеевич. — Происходят иногда в жизни события, которые нельзя изменить. Всей душой хочешь, а не властен. Но человек должен… как бы тебе это сказать? Настоящий человек, в особенности боец, каким ты хочешь стать, должен быть сильным…

Коля теперь слушал только стук собственного сердца. И в этой гулкой паузе, которая образовалась после слов Михаила Алексеевича, до него дошёл голос Горлова:

— Твой отец погиб, Коля…

Комната повернулась и поплыла перед Колиными глазами. Он сделал глубокий вдох, но грудь точно сдавило обручем. Коля опустился на кровать и почувствовал, что подушка сразу же стала жаркой…

Часа через три они уже были с майором в доме, где размещалась воинская часть и где жил сам Горлов. Он налил Коле и себе чаю.

— Я не знал, как твоя фамилия, — прокашлялся Горлов. — Знал, что Николай. Был рад, что после пережитого ты сможешь отдохнуть, учиться… А тут глянул на твоё заявление: Матрёнин. И отчество — Анатольевич. Скрыть от тебя не мог…

Он помешал ложечкой в стакане. Пододвинул поближе к Коле хлеб, масло, сахар.

— Теперь мне порою кажется, что я всю жизнь риал твоего отца. А на самом деле познакомились только под Могилёвом. К тому времени батальон, которым я командовал, с боями прошагал почти всю Белоруссию. Много мы уложили врагов, но и нас они изрядно потрепали. Поэтому, когда получили пополнение, обрадовались неописуемо. Отец твой пришёл к нам старшим политруком роты. Воспитанный, вежливый, в обращении с красноармейцами всегда ровный. Признаюсь, поначалу я даже подумал: не слишком ли мягок старший политрук?.. Вскоре — бой. И вот тогда мне докладывают: Матрёнин поднял взвод в атаку и взял высоту!.. В том бою вышел из строя комиссар. И отец твой занял его место…

Всего два письма успел прислать с фронта отец. Но в них, конечно, не было ни одной строчки о том, как там было тяжело и как он сам водил красноармейцев в атаку.

— Есть под Москвой речушка Нара. Воробей пробежит по ней — пёрышек не намочит. А фашисты её не перешли. Так вот там… Там остался последний рубеж комиссара Матрёнина… Когда мы отбили подряд несколько атак пехоты, показались танки. Три из них мы подбили на том берегу, а ещё штук десять развернулись и пошли к мосту, что был правее нас. Бросились смельчаки, чтобы их остановить, но не доползли. И тогда встал из окопа твой отец со связкой гранат, нашёл ложбинку — и по ней… А головной танк уже вползает на переправу. Вот-вот проскочит. А тут взрыв…

Коля сомкнул веки и попытался их снова открыть. Но они не слушались. Слова Горлова начали доходить до него словно издалека:

— На могиле… рядом с фамилией… мы написали два слова: «Учитель и комиссар».

ДЕВЯТЬ-ДЕВЯТЬ-ТРИ-ТРИ

В строю вместе с другими — красноармеец Николай Матрёнин. Воинской части № 9933 зачитан боевой приказ: подготовиться к отправке.

И вслед за приказом команда:

— Разойдись!..

И сразу плотный, бухающий топот сотен армейских сапог заполнил просторный двор.

Колька вбежал в свою спальню и вытащил из-под койки вещмешок. Снял со стены телогрейку, оправил ремень на гимнастёрке. Вот и всё, он собрался.

Рядом возились с рацией бойцы Слава Ряшин и Саша Зайкин.

— Саша, давай помогу! — подскочил Коля.

— Смирно! — вскинул на него озорное лицо с носом пуговкой Славка. — Как обращаетесь, боец Матрёнин, к младшему сержанту Зайкину?

Коля понял, что Славка шутит. Но он встал, как и требовалось: каблук к каблуку, носки слегка разведены, руки по швам.

— Боец, настоящий боец! — прищёлкнул от удовольствия языком Славка.

Майор Горлов сам привёл в комнату взвода управления мальчугана в лыжной курточке. Такого бойца в их бригаде ещё не было, и все с любопытством начали разглядывать паренька. А когда узнали, что он оттуда, из того самого партизанского города за линией фронта, куда они направляются, все наперебой стали расспрашивать Колю.

Взвод управления — штабной взвод. Здесь радисты, полевые телефонисты, автоматчики охраны. И главные во взводе — командир Ряшин и старший радист Зайкин.

Оба — из одного класса и на один завод пришли перед войной. А когда фашисты подступили к Москве, добровольно записались в батальон истребителей танков.

Батальон бросили под Волоколамск. Но армейские части остановили врага, и ребята, так ни разу и «не стрельнув», возвратились домой. Их зачислили в специальную школу, где готовили бойцов для рейдов по тылам противника. Предупредили: «Если потребуется…» И вот теперь потребовалось. Вместе с другими московскими