Цугцванг - Вета Горч

звонить. И сегодня поздоровался со мной только на второй паре, на физкультуре, когда переодевались, хотя глазами встречались неоднократно. Я даже кивнул ему утром, ибо орать «привет!» через всю аудиторию во время лекции посчитал неуместным. Мне не ответили. Да и после вчерашнего он себя никак не проявил.

Не хочу признаваться даже самому себе, но видимо придется сдаться и согласиться с тем, что я загнался по этому поводу. Это уже сложно назвать рефлексией, это в голом виде самокопание на тему: «Что произошло с Егором?» И у меня тысяча и одна идея на этот счет. Самая реальная и одновременно невероятная это то, что он узнал о нас с Тасей. Хотя что можно было узнать про нас с Тасей? Не будь я главным свидетелем, так бы и не знал, что у меня с ней. Хотя? Да, я главный свидетель, даже соучастник, однако я нихрена не знаю, что у нас с Тасей! Поэтому думать, что Егор из‐за этого меня игнорирует – полный бред.

Правда, тут рождается новая тема для размышлений: «Что у меня с Тасей на самом деле?» И я также не могу найти ответ на поставленный вопрос. Здесь даже предположений нет. Ведь это был всего лишь секс, зачем это все приправлять никому ненужной романтикой? И это начинает меня волновать не меньше, чем отношения с Егором.

После физкультуры, с которой нас отпустили раньше, я успел ополоснуться в душе и сидел в буфете, когда сюда влетел мой друг и начал докучать: «Вы видели Машу? Она какая-то странная. Не разговаривает. Что с ней?» Видимо, Маша пришла на пары, чем заново взбудоражила интерес Егора. А действительно, что с ней?

Мы сидели в большой поточной аудитории. Я заметил, как вошла Маша и молча, опустив голову, прошла к последним партам, села и, не выкладывая на стол ни тетрадь, ни ручку, смотрела сквозь парту и даже сквозь пол и несколько этажей. Вся в черном, ее кожа казалась бледной и холодной.

Слева от меня Тася. Она поздоровалась и начала листать исписанную тетрадь. Я задал ей вопрос, что ранее распирал Егора и кивнул на последние парты:

– У нее брат умер, – ответила Тася. – Чудовищная история, на самом деле. Его застрелили в туалете. Он в университете тогда был, когда…

Трельбицкий – это брат Маши? Оказалось, что двоюродный брат.

Вот почему ее не было так долго на учебе. Вот почему на ней траур.

«Застрелили в туалете», – эхом прозвучало у меня в голове. Застрелили. В туалете. Что-то зашевелилось в подсознании. Это было так давно. И так же давно я не ворошил этот день в памяти. Но голос Таси заставил вспыхнуть забытые воспоминания. Это было одиннадцать лет назад.

Перед глазами исчезла аудитория, преподаватель, запестрили слайды с того далекого прошлого. Тогда я впервые в жизни убил человека. Застрелил в туалете.

Мне было пятнадцать. Две недели, и я отпраздную свое шестнадцатилетие. Был вторник. В этот день стояли два урока физики подряд, на которые я страшно не любил ходить. После первого урока на большой перемене мы с моим одноклассником побежали в магазин за нашей школой, когда вернулись, то звонок уже прозвенел, мы поспешили в класс. Я отстал, повернул в туалет.

Как сейчас помню тот день. О нем я перестал вспоминать через год после случившегося, а писать – по окончанию бесед с психотерапевтом. Это первый дневник за последние десять лет, где я пишу об этом моменте сквозь призму времени.

Бросил сумку на подоконник. Она была синяя спортивная, в одном отсеке лежали учебники, в другом – спортивная форма, боксерские перчатки. После учебы всегда шел на тренировку. Бросил сумку, начал мочиться. В туалет зашел взрослый мужчина, лысый, в костюме, пристроился рядом. Я знал всех сотрудников школы, почти всех родителей, шоферов и нескольких телохранителей. Если знал не лично, не заочно, то хоть раз видел их во дворе. Школа частная, учащихся было не много, поэтому были в курсе какая машина за кем приезжает, и кто за рулем. Но этого гладковыбритого мужчину я не узнал, был уверен на сто процентов, что ранее здесь он не появлялся, тогда вопрос в том, как он сюда попал. Зато я узнал ствол в наплечной кобуре, которая случайно выглянула из-под пиджака. К оружию я приучен с семи лет благодаря отцу, стреляю неплохо, с десяти ездил с ним на охоту. Хоть мое увлечение оружием не нравилось матери, оно спасло мне жизнь.

Я подозревал об опасности, грозившей мне, прокручивал возможное стечение событий, поэтому сильно не испугался. Сейчас кажется, смотря со стороны на собственные действия, что я будто был готов к подобному. Я плохо застегнул штаны, повернулся к сумке, достал снизу, из-под спортивной формы, пневмат и рывком направил его на мужчину.

Скорее всего в силу своего возраста думал, что дальше все будет происходить по сценарию какого-либо фильма. Мой соперник опешит, потеряет концентрацию. Я прикажу ему вынуть оружие, положить на пол, пнуть мне и поднять руки. Но все оказалось наоборот. Мой палач не был полным дебилом. Он в мгновение вынул свой ствол и направил на меня. По лицу гуляла отвратная улыбка. Он видел перед собой пятнадцатилетнего пацана, который достал откуда-то игрушку. Знал ли он, что у меня не было с собой боевых патронов или нет – без понятия. Однако я тогда еще прочел в его глазах намек, что он думал о блефе. Блефе с моей стороны. У него дрогнет палец, и мои мозги разлетятся по оконному стеклу. Дрогнет палец у меня, и у него останется синяк.

И я выстрелил. Попал точно в плечо, палец руки которой был на курке. Раздался выстрел. Мужчина успел нажать на спусковой крючок, но неожиданная боль в плече изменила прицел. Позади разбилось окно. Я в страхе выпустил все остальные патроны ему в грудь и в живот. Тот издал звериный рык от боли. На нем не было бронежилета, поэтому его реакция более, чем оправдана. Я рывком выбил ногой пистолет из его рук, поднял и встал около двери, ожидая помощи. Я был уверен, что шум слышали все на этаже, но никто не спешил на подмогу. Меня охватила паника. Я не мог бежать, ноги приросли к полу, а спина – к стене. Было душно, а руки немели от холода и страха. Мужчина стал подниматься, завел руку за спину и, как я подозревал, намеревался вытащить второй ствол. Я выстрелил. Громкий звук. Звон в ушах. И тело осело вниз. В груди зияла кровавая рана.

Пятнадцатилетний подросток убил личного наемного убийцу. Страшная правда. Я впервые