Цугцванг - Вета Горч

в какой момент мне пришло это в голову?

Глава 4. Роза с тремя шипами.

4 апреля, суббота

Пополнился Список.

Все пошло не по плану.

Я знал, что каждую субботу Трельбицкий заканчивает свою учебу в три часа по полудню, у главного входа встречается со знакомым, они идут в сторону общежитий, там переодеваются и – в лес через дорогу, и в течении двух–двух часов с половиной бегают. После возвращаются, около часа сидят в общежитии, а потом Трельбицкий спешит на остановку, чтобы успеть на последний автобус. Поэтому я, взяв с собой термос чая, сидел в машине с самого утра, дожидаясь назначенного времени. Тихо была включена аудиокнига с очередным французским романом, который я должен прочитать к предстоящему экзамену. Но самому браться за книгу было бы большой тратой времени. В свободное время я одолел немецкий романтизм, на половину изучил английскую литературу, а вот французская не шла. Поэтому решил слушать. Что-то я должен запомнить.

Моя игра в снайпера потерпела фиаско. Я так долго выбирал удобное местечко, ракурс, чтобы в парке прикончить Трельбицкого, но как назло ни одна душа, кроме него самого там не появилась. А мне нужны свидетели. Без зрителей было бы глупо выпускать пулю. Поэтому и решил перенести все на несколько часов попозже, пришить его во время пробежки.

И я вышел из машины, обошел ее, сел на капот и разминал руки. Сидеть несколько часов в машине – это очень мучительное наказание, особенно когда не можешь отвлечься на что-то другое, а продолжаешь статично сидеть и пристально следить за главными дверьми университета. И ждать.

– Максим!

Я вздрогнул, не ожидая услышать чего-то подобного, но через секунду понял, что слух меня не обманывает. Ровно так же, как и мои глаза. Ко мне с противоположного конца здания бежал Трельбицкий, махая руками.

Сказать, что я был в шоке и на мгновение потерялся во времени, это ничего не сказать. Что он тут делает, если у него вовсю сейчас идут занятия?

– Максим! – он подбежал, дыхание было чуть сбито. – Привет. Я – Миша. Мы виделись на Машином дне рождения, помнишь? Неделю назад.

– Помню.

– Слушай, ты мне не поможешь?

Я замешкал с ответом.

– Максим, пожалуйста. Там не долго.

Он мне вкратце рассказал, что сегодня к ним в университет приехали преподаватели из других вузов и даже из других городов, поэтому отменили занятия, заменив их открытыми лекциями, которые ведут эти самые гости-преподаватели. После этого планируется небольшой фуршет, но для этого следовало приготовить одну из аудиторий, сдвинуть столы и принести стулья. Один из ответственных заметил Трельбицкого, слонявшегося по коридорам без дела, и перекинул на него заботы с перестановкой мебели. А ему тяжело в одного таскать все, поэтому сам пошел на поиски соратников. Никого не нашел, зато заметил меня из окна, когда я вышел из машины проветриться. Как все было не предусмотрительно с моей стороны.

Я согласился на помощь.

Пока мы шли к университету, Трельбицкий все же задал вопрос, который я ожидал со страхом. Но страх по сути не обоснован, ибо вполне логично было спросить, что я тут делаю. Придумал историю, что жду свою девушку, которая здесь учится. Кажется, ответ его вполне удовлетворил. Было весьма комично, если бы он отпустил шутку о том, что я за ним следил, ибо меня тут ни разу не видел. Все почему-то часто шутят на эту тему. Точнее, сначала говорят: «А я думал, что ты следишь за мной», а потом смеются, будто это новехонький анекдот. Забавно наблюдать за людьми, когда они смеются, а ты знаешь, что это правда. Как там? В каждой шутке есть доля правды? Так вот, иногда не доля. И смешно только тем, кто не в курсе о размере этой доли.

Уже на крыльце у меня родился вполне здравый вопрос: как я попаду в университет? Трельбицкий дал мне свой пропуск.

– И что мне с ним делать?

– Приложи на турникете к белому треугольнику и сразу проходи.

– А ты как?

– Я по студенческому пройду. Скажу, что забыл пропуск.

Мы зашли внутрь. Трельбицкий пошел к охраннику показывать документ и объяснять выдуманную ситуацию. В этот момент я был уже около дальних турникетов и пытался приложить пропуск, но никакого белого треугольника не видел. Ни красного, ни зеленого, даже кружочка не было, не то, чтобы треугольника. Мое рассеянное состояние привлекло женщину в форме, которая только что пропустила Трельбицкого.

Она в два счета поняла, что мы пытаемся ее надурить. Забрала у меня пропуск и отдала законному владельцу. Правда перед этим прочитала нотацию по поводу того, что делать так нельзя, пригрозила мне полицией, а Трельбицкому – отчислением за такую выходку. Мы постарались доходчиво ей объяснить цель нашего проникновения, после чего она взяла минуту на раздумье и впустила меня, приказав выйти обратно через нее.

Странно, я стал сомневаться в ее компетенции. Она впустила совершено незнакомого, неизвестного человека в учебное заведение просто так. Не спросила паспорт или другие документы, не проверила мой рюкзак, ее не смутил капюшон, который я натянул на лицо, чтобы не засветиться на камерах наблюдения. Я возмущен в том плане, что любой прохожий может сюда зайти. Но я и благодарен тому, как она халатно поступила. Кто знает, что было, если она увидела бы оружие в моем рюкзаке. Или как бы поступила, заметив, что я разворачиваюсь и иду на улицу после ее просьбы показать паспорт и содержимое рюкзака.

Мы поднялись на нужный этаж и в течении получаса таскали стулья из одного крыла корпуса в другое крыло. После этого нас попросили перенести какую-то аппаратуру, и нам поможет один лаборант. Однако он был занят и отправил нас на двадцатиминутный отдых, пока сам не управится со своими делами.

Все шло не по плану.

Трельбицкий повел меня на первый этаж в столовую, чтобы выпить кофе. По разговору, который шел между нами во время перетаскивания мебели, я понял, что сегодня он и не собирается бегать со своим знакомым как обычно. Он планирует уехать куда-то со своим другом, который должен был за ним заехать. Я продолжал накидывать варианты, чтобы усовершенствовать или изменить свой план, разваливающийся на части. К новой слежке я не готов, да и бесполезно это. Трельбицкий знает мою машину, а времени на поиски новой у меня нет. Помимо этого, я без понятия куда они едут, на сколько, кто там будет и сколько человек. Переносить дело не было возможности.

Мы взяли по кофе и кексу. Разместились у дальней стены. Трельбицкий сказал:

– Пойду руки помою.

Я кивнул, а после тоже направился в туалет, мол, идея помыть руки перед едой была неплоха. Зашли в туалет; Трельбицкий скрылся в кабинке.

Я смотрел