Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус - Дэн Абнетт

Пока Тей бродил туда-сюда под брюхом Наследного Короля, его сознание, как обычно, расплылось в неплотное облако кажущихся случайными ассоциаций. Он позволил ему пока работать без вмешательства, зная, что для его заднего мозга эта каша из данных — обследование Короля, досье о войне на Ашеке, разговоры с другими магосами, тревожный стрекочущий код в ночь вторжения — настоящее пиршество. Слой аугметических процессоров, свернувшийся внутри его черепа, работал с такой скоростью, что сенсоры Тея зафиксировали изменение температуры, чего он не наблюдал за десятилетия выполнения своего долга и десятки различных миссий. Ноэтический мост между этими процессорами и инфокатушкой Бочонка, невообразимо плотно наполненный информацией, выглядел для считывающих устройств Тея как ярко горящая полоса трансляций.

Он бросил взгляд на рои инфочастичек, наблюдая, как между сознательными мыслями, воспоминаниями и файлами, поглощенными через прямую загрузку, формируются узоры. Возникло странное ощущение раздвоения — он смотрел, как он же сам наблюдает за работой собственного разума.

Он подлил в бурю данных поток тщательно отобранных ссылок, как будто стоял на мосту и сбрасывал краситель в бушующие воды, чтобы лучше разглядеть их течение. Огромные водовороты информации закипели еще пуще, когда его процессоры начали переосмысливать связи инфочастиц друг с другом в свете этих новых указаний. Тей начал замечать стоячие заводи, куда стекались данные с низкой корреляцией, внезапные приливы там, где был найден релевантный пункт и куда устремлялись огромные объемы знания, подъемы и завихрения догадок, приводящих к новым догадкам, и сливавшихся в постоянном движении. Директивы его миссии были подобны неизменным течениям, что шли в глубине, ниже всего этого, а его интеллект — воплощенное благословение Бога-Машины — был солнцем, согревающим море.

И еще была запечатанная инфоруна архимагоса, тайное течение мыслей Тея, которое он отрезал даже от собственного мозга, и она была луной — высокой и далекой, но влияющей на каждый прилив и отлив.

Три завихрения стабилизировались и плясали друг вокруг друга, как водовороты, как торнадо. Их центральные концепции набрали достаточно референтного веса, чтобы закружить информацию вокруг себя. Тей набросил на весь их комплекс слой ассоциативных связей и вытянул его в альфа-сознание. На миг ему показалось, будто он вспоминал что-то, что когда-то досконально изучил, а еще через миг он уже не помнил, каково это было — не знать эти вещи.

Ординатус. Таков был первый объект, который собрал вокруг себя рой данных. Тей знал, что боевые машины Центурии Ординатус будут иметь большой вес в его соображениях — они вспомнились ему даже при первом изучении брифинга его миссии. И все же его мысли омрачились, и он пробормотал успокаивающее благословение на восьмеричном коде, которое выучил на Марсе, чтобы восстановить хладнокровие.

Его ментальные записи о Центурии начали вращаться вокруг более горячей и беспорядочной массы данных, которые его глубинный разум скомпилировал из записей об Имперской Гвардии и Легионах титанов, то преследуя ее, то крутясь рядом с ней, а иногда и волоча это более плотное и вязкое облако информации за собой. Настроение Тея не улучшалось. Он провел линию мыслей по внешним краям обеих инфомасс, и от этого они выпустили друг к другу отростки и нити, а их поверхности подернулись рябью и стали отражать друг друга. Информация металась между ними частицами и волнами, которые замедлялись всякий раз, как Тей переключал на них внимание, и выпускали меню и карты самих себя, свое краткое содержание, список текущих и предыдущих ассоциаций.

Наследник Асфодель построил свой собственный ординатус. Эта фраза пробегала по все новым и новым нитям данных. Всякий раз, как она попадала в поле зрения Тея, ее усеивали иконки Муниторума и Механикус. Ведь это Муниторум сделал такое заявление, которое не стало менее оскорбительным от того, что его тщательно завуалировали между строчек коммюнике. И это аналитики Механикус пришли к высшим жрецам, чтобы передать им это грязное обвинение.

Структура новейшего инфосозерцания Тея задрожала, как будто сквозь нее прошел порыв ветра. Он удивил себя, позволив внезапной вспышке гнева прервать спокойный анализ. Он волевым усилием подавил эмоции и продолжил созерцание.

Две инфомассы теперь были соединены настоящей «кошачьей колыбелью» связей, и основные ассоциации проносились между ними в обе стороны, словно вагоны на кабельных дорогах внутри улья. Тей сфокусировался на центре этой связующей сети, и то, что он увидел, тяжким грузом сдавило сердце.

Инфосимволы висели на паутине связей, как драгоценные камни, украшающие вуаль дамы со шпилей, или как ступени одной из прекрасных диаграмм эволюционного развития, которые Тей видел на гобеленах в храме Биологис на Кхулане. Каждый символ обозначал ординатус — самый странный и ужасающий лик военного машиностроения культа Механикус. И от каждого из великих ординатусов отходили нити соответствия, тянущиеся к темно-кровавым знакам Каменных Королей.

В почти позабытом уголке сознания Тея зашипел и загорелся процесс рассуждения, запертый мысленной печатью архимагоса Гурзелла. Он колол мозг Тея, желая освободиться. Магос проигнорировал его и, как кистью, провел своим вниманием по нитям аналитической паутины, чтобы данные от каждой из них впитались в его разум.

Одна из нитей соединяла Шагающего Короля с благородной сине-золотой эмблемой ординатуса «Ракенхайм». Легкое, как перышко, ментальное касание Тея стряхнуло с нее факты, истории и образы, которые осели на его сознание, словно лепестки, падающие с цветущего дерева. Тей увидел пикты машины, изображающие, как она выползла из котлованов под столичным ульем Ракенхайма, перебралась через кольцо утесов и направилась к осадным рубежам узурпаторов. Он впитал в себя ее чертежи, за микросекунды понял принципы, по которым она строилась. Увидел, как дизайн ее выгнутой спины и бронированных плеч невероятно схож с формой Шагающего Короля.

Он перескочил к нити, которая вилась сквозь три инфоблока об ординатусах и по спирали уходила вниз, к значку Ядовитого Короля. Вытянутая громада «Карроса»; обтекаемый, расширенный с одного конца силуэт «Стигии»; вздымающийся скорпионий хвост «Маламурии». Каждый вспыхнул перед его зрением и снова превратился в контурное изображение, словно достаточно было обратить внимание на эти образы, чтобы выжечь их до костей. Но в центре каждого контура оставалась мерцать единственная важная деталь: восхитительно сложные и компактные системы реакторов, чудеса импровизации, что очищали и сжигали ядерное горючее в процессах, требующих самых глубоких и тяжких таинств магосов-физиков.

Прошло четыре тысячелетия с тех пор, как ординатус «Каррос» охотился на орочьих захватчиков в астероидных поясах вокруг его родного мира-кузни. Два с половиной — с тех пор, как ординатус «Стигия» рыскал по дну океанов, во тьме, безмолвии, невероятном давлении и холоде, чтобы оказаться под боевыми флотами отступника Гедониарха. И всего восемьсот лет — может, теперь уже чуть больше — как ординатус «Маламурия» поднял хвост и понес свой чудовищный гравитационный проектор на войну в осколотравных степях.

Столь разные машины, разделенные пространством, временем и войной. Но идеи, лежащие в основе каждой из них, концепции этих реакторных топок, которые они носили в сердце…

Обычно Тей восхищался подобным, как единством столь далеких друг от друга мест с одной общей целью, так и несомненной красотой инженерного принципа или работы кузни. Но не сейчас. Не в такой ситуации, когда последней вариацией этого прекрасного творения стал богохульный машинный ад в кишках Ядовитого Короля, где тяжелые элементы с равнин жар-камня очищались и отправлялись в реакторы или превращались в смертоносные радиоактивные боеголовки для пушек Асфоделя.

Тею было знакомо это ощущение. Ползучее, болезненное отвращение от вида драгоценной святыни, покрытой экскрементами Архиврага. Это было все равно что обмывать труп убитой возлюбленной и готовить его к погребению.

Но он не отвернулся. У него была функция, у него был долг. Он двинулся дальше.

Конечности для ближнего боя на Шагающем и Ядовитом Королях использовали подшипники на квантовой жидкости, которые перекликались со священными архишаблонами с трех миров-кузней сегментума Соляр.

Ускорительная рельсовая направляющая, которая шла вдоль хребта Морового Короля, запускала в небо самолеты и метала во врага маленькие злокозненные «Моровые шары» — мобильные точки обороны. На первый скан, даже очень внимательный, она выглядела самостоятельным творением, но когда Тей повертел ее схемы и компиляции логов ауспика, ясно проявились параллели. Эта вещь была слабой, едва выраженной тенью громадных гравиметрических ускорителей, которые Механикус строили для космических флотов Империума, но элементы дизайна были неприятно схожи.