Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe"

Стоя на пороге, Снейп прислушался. В доме было тихо. Он осторожно потянул на себя массивную чёрную дверь, утыканную железными гвоздями. Та, на удивление, подалась, и Снейп бесшумно скользнул внутрь, аккуратно прикрыв за собой это заградительное сооружение, охраняющее дом скорее своим внушительным видом, чем реальной прочностью.

Снейп знал, что, войдя в дом, он окажется на кухне. Оглядевшись, он не смог сдержать удивления, хотя воспоминания об этой кухне жили в нём с тех самых пор, как он ощутил себя Луной. Но воспоминания эти были неясными, словно маячили где-то на заднем плане сознания. Зато теперь Снейп мог оценить всю необычность обстановки, в которой жила его Луна.

Кухня Лавгудов была совершенно круглой, как будто он стоял внутри гигантской солонки. Всё в комнате было изогнутым по форме стен: плита, рукомойник, шкафы с посудой — и всё расписано птицами, цветами и насекомыми ярких, чистых оттенков. Снейп подумал, что тут чувствуется стиль Луны; эффект в замкнутом пространстве получился довольно-таки ошеломляющий. Неудивительно, что его девочка казалась всем очень странной. Жить в таком доме и каждый день сидеть в такой кухне — это не могло не оставить определённый отпечаток в сознании. Снейп чувствовал себя здесь не слишком уютно. Однако его грела мысль, что на этой кухне его девочка провела всё своё детство. Она расписала здесь всё собственными руками, а значит, вложила во всё частичку своей души.

Снейп вспомнил свой мрачный дом и собственную унылую серую кухню. Он чувствовал себя на ней не то, чтобы комфортнее, но… привычнее, что ли? Интересно, что бы сказала Луна о его кухне, сравнивая её со своей?

Все эти мысли пронеслись в голове Снейпа буквально за несколько секунд, пока он осматривался и оценивал обстановку. В доме было тихо. Тишина казалась неестественной и какой-то напряжённой. Впрочем… нет. На чугунной винтовой лестнице, расположенной в центре кухни, послышались лёгкие шаги. Это могла быть только она. Снейп поднял голову.

Луна быстро спускалась вниз. Вот она остановилась на ступеньке, не дойдя до конца лестницы и оглядела кухню. В её взгляде смешались тревога, ожидание и надежда. Наверное, она услышала звук открываемой двери, подумал Снейп. Он бесшумно подошёл к лестнице — Луна при этом напряглась, вглядываясь в пространство — и еле слышно позвал её по имени.

Луна вздрогнула, бросилась вперёд и угодила прямиком в его объятия. Её тело сотрясалось от беззвучных рыданий, руки судорожно обвили шею Северуса. Он крепко прижал её к себе, погладил привычно спутанные волосы и замер, терзаемый противоречивыми чувствами — тревога в его душе тесно переплелась с невероятным, бесконечным счастьем ощущать её рядом, держать в своих объятиях и каждой клеткой впитывать её удивительное волшебное тепло.

Несколько минут спустя Луна уже взяла себя в руки и перестала плакать. Она слегка отстранилась от Северуса и оглянулась назад — не услышал ли папа стук входной двери. Но отца на лестнице не было, видимо, он с головой погрузился в написание новой статьи. В такие моменты он не видел и не слышал ничего из происходящего вокруг. Да и вряд ли он станет реагировать на звук открываемой двери. Просто подумает, что Луна вышла из дому.

Оставаясь невидимым, Северус внимательно вгляделся в стоявшую перед ним Луну. Она была такая домашняя без строгой школьной формы — в стареньком застиранном платьице, из которого уже явно вырастала, но никак не могла заставить себя расстаться с любимой одёжкой. Её светлые волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Было заметно — Луна настолько взволнована, что, ожидая его, она совершенно не думала о том, как выглядит. Впрочем, её и раньше не слишком заботила собственная внешность, и Снейпу это очень нравилось. Ему нравилась её естественная, безыскусная красота, в которой не было ничего фальшивого, ни малейшего желания обмануть и выглядеть лучше, чем она была на самом деле.

От Снейпа не укрылись ни покрасневшие глаза с мокрыми ресницами, ни тревога в этих глазах, ни припухший нос, ни бледность. Что-то случилось, понял Снейп. Что-то очень серьёзное. Луна приложила палец к губам, после чего наугад приблизилась к уху Северуса и шепнула:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Пойдём.

Он отступил, давая Луне возможность пройти и направился следом за ней к выходу. Луна постаралась открыть дверь как можно тише, придержала её, пропуская Северуса и неслышно закрыла её. Найдя в воздухе его невидимую руку, Луна крепко сжала её и повлекла Северуса за собой, вниз к подножию холма, туда, где по камням весело журчал ручей, скрытый от посторонних глаз густыми зарослями.

Спустившись к ручью, она остановилась, повернулась к Северусу и вновь крепко обняла его. В её вздохе было столько облегчения, столько тихой радости от возможности быть рядом с ним, ощущать его так близко, прижиматься к нему… Он почувствовал, как грудь сдавила сладкая боль. Мерлин, как же он соскучился! Все эти дни Северус старался подавить в сердце тоску по ней, не позволял себе погрузиться в мрачный омут отчаяния, порождённого невозможностью быть рядом с ней. Иногда ему удавалось забыться, отвлечься, думать о чём-то другом. Но тоска всё равно жила в нём, разъедая сердце, и только теперь Северус смог понять, как же сильно ему недоставало этих глаз, этих губ, этих ласковых прикосновений!

Они целовались и целовались, не в силах оторваться друг от друга. У Северуса не было возможности даже избавиться от Чар невидимости. Один поцелуй перетекал в другой, с каждым разом становясь всё глубже и горячее. Кто-то должен был проявить благоразумие. Северус понимал, что, как обычно, эта роль достанется ему, но всё никак не мог разомкнуть объятий и оторваться от жадных девичьих губ, таких нежных и страстных.

Поняв, что ещё несколько минут — и он уже не сможет остановиться, Северус отстранился и глубоко вздохнул, пытаясь обуздать желание, сосредоточившееся внизу, от которого тело одновременно бросало в жар и трясло, как в лихорадке. Он тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение, и огляделся по сторонам.

С того места, где они сейчас стояли, дом был не виден. Их окружали только заросли, сквозь которые пробивалось яркое июльское солнце, рассыпающееся по воде озорными бликами. Там, куда оно доставало, вода была совершенно прозрачной. В затенённых местах она оставалась тёмной и слегка зеленоватой, словно ручей скрывал какую-то тайну, хоть и не мрачную, но будоражащую воображение.

Чары невидимости стали ослабевать. Силуэт Снейпа неясным контуром обрисовывался на фоне окружающей зелени. Снейп вынул из кармана мантии волшебную палочку и обошёл с ней по кругу то место, в центре которого находились они с Луной. Она не разобрала слов, но поняла, что Северус окружает их защитными чарами, скорее всего, Сальвио Гексиа или Репелло Инимикум, которым он в своё время обучал Луну. А судя по движениям палочки, обоими этими заклинаниями вместе. На душе у неё вдруг стало спокойно и легко. Северус рядом — значит, он защитит их от всего дурного, решит все проблемы и справится со всеми трудностями. Он продолжал оставаться в её глазах едва ли не всемогущим, рядом с ним можно было ничего не бояться — он всё предусмотрит и обо всём позаботится. Страх, поселившийся в душе Луны и всё сильнее разраставшийся, пока она ждала Северуса, наконец отступил. Луна просто любовалась любимым, не в силах оторвать взгляд от его хмурого, сосредоточенного лица и выверенных чётких движений.

На фоне окружающей сочной зелени и солнечных бликов его расплывчатый силуэт казался чем-то инородным, призраком, зачем-то вышедшим из мрака на свет яркого летнего дня. Оградив участок Защитными чарами, Северу снял с себя дезиллюминационное заклинание и поскорее вынул из кармана флакон со снадобьем, нейтрализующим действие Оборотного зелья. Выпив его, он повернулся к Луне и вопросительно взглянул на неё. Луна опустила голову и тихо произнесла виноватым голосом:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Северус… Ох, Северус… Я такая дура… Правильно про меня говорят – полоумная…

- Прекрати, – строго оборвал её Северус. – Рассказывай.