Путь ( 2 книга - 6 книга) (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

Я положил руку на Флаг и призрак поднял на меня глаза, перестав вглядываться в маму.

– Вернись.

Мне показалось или рот очередной маски, мужчины на этот раз, дрогнул в... улыбке? Но призрак послушно, не сделав даже попытки сопротивляться приказу, метнулся, огибая родных, к Флагу, исчезнув в полотнище. Мгновение и оно опало, перестав струиться дымкой на призрачном ветру. Кажется, призрак стал быстрей, даже в сравнении с тем, как он двигался, уничтожая бабочек. Или поглощая их? Он призрак, они призрачные, словно созданные техникой. И не рассыпались, а именно исчезали, как при соприкосновении с моей Духовной Защитой, хотя и покрывались льдом. Может ли техника Оков воздействовать на те же Лезвия или призрака? В этот миг я вспомнил то, как он высушивал тела теневиков, забирая их жизни и закрывая свои раны. Похоже, что существо из Флага может становиться сильней, поглощая силу других. Это и радует, и тревожит.

Но сейчас гораздо больше меня тревожат мама с Лейлой. Что призрак? Он послушно выполнил приказ, и я могу сейчас больше не опасаться его. А они по‑прежнему лежат без сознания. Я не колебался. Каждой досталось по Прикосновению Весны и Длани Возрождения второго созвездия, которое я сумел освоить, а ещё по флакону Восстановления и Выносливости. Их лица избавились от нездоровой бледности, вернули естественный цвет. Попытка растормошить маму лишь убедила меня в том, что это не обморок, а странный сон. Она бормотала, вяло отмахивались от меня, но просыпаться ни в какую не хотела. Мне оставалось только сидеть рядом и ждать, когда они проснутся самостоятельно.

Я более или менее понял, что произошло. Есть такая редкая лиана, которая может вырасти из Багрянки. Растение, что не убивает добычу сразу, а притягивает её к себе и усыпляет. А затем жертва мирно спит в объятии плетей, всё это время отдавая переваривающей его заживо Багрянке энергию неба. Здесь явно что‑то похожее: какой‑то духовный яд у бабочек, который словно «съедал» моих родных или же, если они были призрачные, то техника, что высасывает силы. Скорее второе. Не зря сначала Лейла, а затем и мама ослабели. Я не заметил ничего такого, но я‑то привык постоянно тратить и восстанавливать силу и небольшого лишнего расхода мог и не заметить, а вот мама не владеет боевой медитацией, позволяющей на ходу собирать энергию Неба. А уж Лейла....

Почему она снова стала бледнеть? Я вздрогнул от пришедшей мысли и ещё раз использовал Прикосновение на ней. Дарсова бабочка! Нашла на ком испытывать свои способности, на беспомощной, больной девчонке. Сколько ты сил с неё получила? Тупая тварь!

Мириот говорил, что Длань нельзя использовать подряд, а нужно давать время телу принять его воздействие. Дни и даже недели. Но что мне делать сейчас?

Колебался я недолго. Положил правую руку на живот Лейлы и использовал слабые Прикосновения Весны одно за одним. Вливал туман силы в узлы техники раз за разом до тех пор, пока только мог терпеть боль. Снова и снова, снова и снова, забываясь и пытаясь даже ускорить действие техники, как пытался ускорить недавно Шаги. Если уж я не могу вливать больше силы, то хоть заставить энергию бежать быстрее. И мои труды оказались вознаграждены, когда Лейла опять порозовела, сама, САМА перевернулась набок и что‑то пробормотала во сне. Лишь тогда я отнял дрожащую руку и с удивлением обнаружил, что не только прошёл весь день, но и уже сереет. Здесь, у подножия Братьев это происходило быстро. Сотня вдохов и солнца, только что стоявшего высоко, уже нет, а над головами мерцающие звёзды на тёмном небе.

И я понял, насколько сильно устал. Даже мои закалённые меридианы пылали после такой череды испытаний, а энергии в средоточии осталась лишь половина. Обычно я спал ночью всего несколько часов, пока за обстановкой вокруг наблюдала мама. Но сегодня... Я уже зашёл достаточно далеко, да и глупо всё это – отделять одно от другого, юлить перед собой, гордиться тем, что не использовал пилюли и не признаваться в главном – моя четвёртая звезда, получена только благодаря энергии, украденной сектантом у людей. Как мне не использовать её, как вырвать из своего тела?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Возможно, это лишнее, раз до сих пор, после применения Круговорота сюда не прибежал ни один зверь, то мёртвый хозяин этого места надёжно приучил соседей не лезть к нему. Но я и не собирался рисковать и потому снова вытащил Флаг из кисета Путника.

– Охраняй нас.

Обратно призрака я вернул лишь под утро, когда в медитации услышал, как изменилось дыхание мамы. И с радостью приветствовал её:

– Доброе утро, соня.

Всё обошлось. Даже у Лейлы не осталось никаких последствий этого нападения. Она вновь повеселела, сумев самостоятельно пройти до конца улицы, а позже без страха смотрела на виновницу всего произошедшего с нами. Хотя, Риквил никогда не упускал случая сообщить мне, скольких монет я лишился и что именно оружейная техника испортила в добыче на этот раз, я всё же убрал половинки хрупкого, почерневшего тела в кисет. Потраченные за эту ночь зелья для лечения меридианов освободили достаточно места.

Раздался тихий голос подошедшей мамы:

– Леград. О чём думаешь?

– Думаю, что это отличное место, чтобы передохнуть один день от бега по улицам.

Я повёл рукой, предлагая маме оценить то, что она видит вокруг нас другими глазами:

– Мы точно знаем, что это поместье безопасно. Даже этот квартал города теперь безопасен и свободен от своего хранителя, если уж никто до сих пор так и не примчался сюда, после того, что вчера творилось. У нас есть кусок свежего мяса в кисете Путника, а здесь найдется хворост. Впервые за эти дни мы можем позволить себе костёр.

– Воды маловато...

Тон мамы был задумчив. Она всего лишь предлагала новую тему для обсуждения. И я кивнул:

– Вряд ли мы найдём здесь её, но...

Я покосился на окна поместья. Зияющие пустотой, они манили меня к себе. Искатель я или нет? Не будь здесь моей семьи, то я уже давно бы оказался там, в жилище древних.

Мама меня отлично понимала:

– Так себе идея.

– Но ведь есть шанс, что вода там найдётся. Да и сама погляди – если бы здесь ещё оказались целыми формации Древних, то и выглядело бы всё это гораздо лучше.

Мы с мамой медленно прошли по террасе, заглядывая в проёмы. Везде мусор, гниль и едва заметные следы былого величия: почерневшие и покоробившиеся деревянные панели на стенах, пола и вовсе не видно под слоем нанесённой земли и мусора, перекосившиеся двери, обломки мебели и груды отвратно выглядящей гнили.

– Странно, что нет и следа осколков стёкол.

Я согласно кивнул. Да, ни внутри, ни под нашими ногами. Как нет и уцелевших окон. Мы как раз дошли до угла здания и дальше увидели лишь то же самое. В глубине, в паре сотен шагов от нас виднелась зелёная изгородь, а за ней возвышалось отлично сохранившееся поместье: два этажа, изумрудная крыша, цветные полотнища на свесах и огромные остеклённые окна.

Дальше мы не пошли, не собираясь оставлять задремавшую на ступенях террасы Лейлу одну. Мама вернулась, а я, приняв её молчание за согласие, взялся готовить нам стоянку.

Как раз с угла опоясывающей дворец террасы я заметил хорошее место: раньше там был перекрёсток каменных дорожек, обсаженный деревьями. Уцелело только одно из них, до сих пор зелёное. Все остальные засохли и повалились, но оставшейся тени хватило, чтобы на камнях когда‑то выросла толстая подушка мха. Сейчас на нём, сухом, будет сидеть приятнее, чем на мусоре или траве. Я растащил ветки, маминым мечом превратил их в топливо для костра и скоро Лейла сопела носиком у жаркого огня, что мы развели у края мха.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Признаюсь честно, я не умею заниматься костром из дерева. Привык к кизяку или колючке пустошей. Здесь, в лесах Пояса у меня и вовсе не находилось желания привлекать к себе внимание зверей, и я всегда обходился походными припасами. Даже на ферме огнём занимался Гунир. Можно сказать, что я и впрямь стал молодым господином, растеряв и то умение, которое требуется для безошибочного определения достаточно подсохшего кизяка, который даёт больше жара и меньше дыма.