Такие обстоятельства - Станислав Хабаров

открытие, выращивай его, внедряй, а дальше, как получится. Мы его выслушивали и старались поддержать.

– Да, тут такое дело, – растеряно поведал мне он, – есть возможность, но он (шеф) не желает выслушать меня.

Мне он полностью доверял и полагался на меня. У его родственника в мытищинском филиале МИСИ пустуют помещения, которые следовало бы сдать внаём или сбагрить с рук. Институту они обузой.

В тот раз мне показалось, что шеф был совершенно стёрт в порошок. Досталось ему, и он способен сдаться. Хотелось его ободрить и поддержать, и я изложил идею. «Нечего выступать по мелочи. Создадим Центр международных нагрузок. Без всяких липовых ИКИ, в Мытищах, рядом с филиалом МИСИ и стрельбищем «Динамо», в стороне и под боком предприятия. Приёмный анклав – Международный Центр полезных нагрузок со всеми вытекающими из этого возможностями. Поможем отрасли в лихолетье удержатся на плаву и выдвинемся во гран угла».

Поначалу шеф недоверчиво слушает меня. Он себе на уме, и голова его занята иным. Но я красноречив, и он увлёкся идеей и берётся убедить начальство.

Что не говори, он всё-таки труженик и это у него не отнять. Он старательно плел свою ловчую сеть, про которую нельзя заранее сказать, получится ли? Как известно, паутина пауков не проста. В ней свои (сенсорные) ловушки. Как они устроены? Пауку о них не дано узнать. Он ими пользуется. А шеф над своей сетью мучается, и захотелось помочь ему в этот раз, себе же на голову.

Мы поднесли ему проект Международного центра космических услуг, проката орбитальных возможностей. Такое и само по себе звучало и открывало перспективы, а шеф разом оказывался в освещении софитов, в фокусе внимания народов и стран.

«Как же так? – думал Генеральный, глядя в лицо стоявшему перед ним. – Немыслимые трудности встречают попытки расширения территории, а тут почти готовые помещения, и ни за что. Может, зря прежние авантюристические начинания соискателя не оценены по достоинству, и пора использовать его «сумасшедшие идеи» несмотря ни на что. Во всяком случае налицо необходимы преобразования; коммерческая суть их стала необходимостью. Предложения эти в струе времени, а проблему руководства и личностей решим. Будет время переменить и устроить.

Он ещё раз оценивающе взглянул на явившихся и кивнул заму:

– Готовьте распоряжение.

«Добро» верховного стало отмашкой. Проекту приделали ноги, и дело пошло. Так у ОКБ появилась четвертая территория.

Суда при плавании обрастают ракушками, замедляя ход, и наш корабль международного сотрудничества начал заметно тормозить. Руководству моё предложение стало ещё одной реальной возможностью в лихое время остаться на плаву.

И дело пошло. Всё разом выкристаллизовывалось. Нашлось место и брошенному подразделению, что было до этого «пришей кобыле хвост», прибавились кисовские работники, а во главе, разумеется, стали кураторы лаборатории.

Помещения сходу перестраиваются, и к следующей встрече с французами их принимает новенький НИЦ – Научно-исследовательский Центр. В нём всё как надо: зал приёмки аппаратуры, рабочие комнаты. В большом кабинете шефа даже скрытая панелями шведская стенка, позволяющая в паузах заниматься гимнастикой, предусмотрен буфет с мини- кухней якобы для иностранцев и позволявшая нескольким сотрудницам этого автономного цеха обслуживать шефа и иже с ним.

Смелость города берёт. Шеф демонтирует структуры и оформляет очередной выпуск Внешторга в ОКБ. Позже он сталкивается с еврейской предприимчивостью в лице его делового двойника, соратника, сотрудничавшего рядом, бок о бок и обратившим шефовы преференции на себя.

Украинские подрядчики отремонтировали и частично перестроили помещения филиала МИСИ, был выпущен утверждающий приказ и начались невероятные по нашим понятиям преобразования. Новоиспечённое подразделение было обозвано НИЦом – Научно-исследовательским Центром полезных нагрузок. Случилось прямо библейское: «Вначале было слово». Моими устами у нашего славного ОКБ появилась ещё одна, четвёртая территория.

Этим можно гордиться, продавая полётные услуги. Приходит время становиться продавцом, а не только обеспечивая технологическую суть.

Нас пока немного. Но дело не в количестве. Я был поражён, когда узнал, что в Древней Греции -этой кладези культуры и истории было всего десять миллионов жителей. Мир, подаривший столько сказаний и легенд был меньше Москвы.

Наш шеф, наконец, оказался «на коне». Группа прикомандированных к НИЦу шоферов по его идее была командирована в Японию, закупить подержанные легковые машины, и спустя короткое время в Мытищах появились экзотические «мицубиси» и «ниссаны». Остатки бушуевского секретариата наконец пристроены.

Я заехал перед работой в НИЦ. Атмосфера здесь царила иная. За окном озеро и лес. А красавицы-буфетчицы в купальниках, уже по-хозяйски хлопотавшие, собирались перед работой выкупаться в озере. В огромной приёмной скучала новенькая секретарша. Большой необычный по тем временам телевизор был включён. Размах нововведений поражали.

Пастухов из бушуевского секретариата, взявший на себя громоздкий строительный цикл и как бы прорабство, несомненно, метил шефу в замы. Так бы, наверное, в дальнейшем и произошло, не случись оказия. Дух предпринимательства ударил им мочой в голову, и они придумали бизнес- идею развлечения для иностранцев – охоту. Ниссан отвозил желающих в охотхозяйство на охоту, разумеется, не за бесплатно. Эту затею им удалось всего лишь пару раз осуществить, потому что кто-то из своих же на них настучал, маршрут поездок отследили, что было несложно из-за экзотичности автомашин, а новоиспечённых предпринимателей с треском уволили с предприятия.

Шеф уже бредил идеей и вслух неожиданно для окружающих размышлял: «…и ещё необходима охрана. Лучше из инородцев. Проверено практикой. Они без сентиментов и отчаянные». Мне он предложил тогда стать его замом, но мой азарт состоял тогда в том, чтобы демонстративно отказаться, сказав: «Если бы я хотел, то давно был бы руководителем…» и прочую чушь, что казалось мне верхом самостоятельности. Хотя это – правда. Я не инфицирован властью. Решать за других мне в тягость. Я чувствовал себя тянитолкаем Лофтинга, способным скакать по жизни взад и вперед. В детстве меня влекли диковинные животные и я верил, что есть тянитолкай, зверь, у которого перед задом, разом в котором совмещено прошлое с будущим, а недоумение шефа доставило мне радость.

Шестидесятые-семидесятые годы прошлого столетия – особенное время смены поколений. Руководство предприятия представлял ещё на глазах редеющий слой основоположников, начинавших и вынесших становление ракетной техники на своих плечах, а новое поколение, жизнерадостной толпой подступало, меняя начисто сложившиеся порядки.

Мою дальнейшую деятельность можно назвать «эстафетой отторжения».

Первое международное сборище в НИЦе выглядело потрясающе. Зал сиял огнями. Приглашены были экипажи, кураторы наши и из ИКИ. Работало разом несколько групп в разных частях зала. Действо чем-то походило нп спектакль «Много шума из ничего», а получив должный размах. НИЦ заработал на полную катушку, и мы смотрелись винтиками в нём.

Кончилась полётная горячка. Я оформил отпуск чтобы осуществить сумасшедшую идею – написать книгу о проекте – полёте французского космонавта. Название её уже созрело в голове: «С