Канарский вариант - Андрей Молчанов

По лесной тропке они двинулись вдоль высокого сетчатого забора, увенчанного гирляндами металлической ленты с торчащими из нее бритвенными гарпунами лезвий.

– Вот, - сказал Джамбик, остановившись - Тут у камеры мертвая зона, давай ползком…

Они поползли по ветхой прошлогодней листве - осклизло-мерзлой, липнущей к джинсам, податливо вминавшейся локтями в размокшую от стаявшего снега почву.

Аслан, не торопясь, защелкал кусачками, вырезая в сетке аккуратную прямоугольную прореху.

Неслышно скользя мимо зарослей причудливо подстриженного кустарника и туй, подобрались к дому.

Первоначально Аслан задумывал пролезть внутрь виллы, вырезав подвальное оконце, не защищенное сеткой. Стекло обклеивалось полосами липкой ленты с пропущенной под ними бечевкой и выдавливалось вовнутрь, бесшумно ложась на пол.

Однако тайного проникновения не понадобилось: входная дверь оказалась незапертой, и они без труда вошли в просторную прихожую, миновав которую очутились в гостиной.

Жилище впечатляло ухоженным, любовно спланированным интерьером.

Широкий деревянный паркет красного дерева - навощенный, без пылинки:.. Антикварная мебель, люстры из горного хрусталя, рыцарские доспехи, плотно подогнанные дубовые панели, застилавшие стены…

В огромном велюровом кресле с резными подлокотниками, напротив приглушенно работавшего телевизора, стоявшего на тумбе мощного динамика, беспечно посапывал хозяин дома, уронив на колени ненатруженные руки, державшие пульт.

Снились ему, наверное, любимые доллары.

Аслан хищно улыбнулся, склонившись над бесповоротно и глупо утратившим бдительность обывателем.

Как он ненавидел и презирая его! Вообще всех этих холеных, зажравшихся индюков, выросших в кружевных манишечках, на свежей клубничке, севших в свой собственный «кадиллак» в каких-нибудь шестнадцать сопливых лет и не находящих в данном факте ничего выдающегося.

А что ему, Аслану, подарили в шестнадцать лет? Наган. Настоящий наган. Подарил дядя. И как он ликовал от такого подарка! Ну что же… Каждому свое. А ему, Аслану, сетовать на судьбу не стоит: в конце концов, старый наган превратился в мощную «беретту», которая сейчас у него в руке, он тоже ездит на «кадиллаке», тоже живет в этой поганой Америке, видевшейся раньше неким раем, недостижимой мечтой и легендой, и может без труда подвесить на красивой люстре этого жирного болвана, способного лишь заклинать, умолять и унижаться…

– Эй, ты! - Джамбик потряс спящего за плечо. - С добрым утром, мистер!

– А?!. - Хозяин оторопело моргал, не соображая, где именно пребывает - в яви или еще во сне? В нехорошем, даже страшном сне… Нет, это явь! Жуткая, ирреальная…

Здоровенный мужик, уронив пульт, затрясся всем телом, отвалив к груди массивную челюсть.

– Соломон, - утвердительно произнес Аслан.

– Да, я… Соломон…

– Не бойся, Соломон, - продолжил Аслан, с удовольствием закуривая. - Мы убьем тебя не сейчас, позже…

– То есть?.. - Собеседник вжимался в кресло, на глазах уменьшаясь в своих габаритах, как снеговик под ясным солнышком. - То есть… за что?!

– Конечно, если будет за что, - поправился Аслан. - Мы же не маньяки, мы разумные люди.

– Но я… Слушаю вас…

– Вопрос у нас один, - сказал Аслан. - Где этот твой… Игорь?

– Я понятия не имею…

– Это плохо, что не имеешь. За это, кстати, мы и можем убить.

– Но… подождите… сейчас… - Собеседник тряс головой, будто пытаясь справиться с наваждением. - Я… уехал из Москвы, потому что…

– Потому что испугался.

– Да… Я вообще не хочу иметь с ним дело!

– Правильно рассуждаешь, - внезапно подал голос Джамбик.

– Конечно! Он - жулик! Не отдал мне деньги за машины, вообще…

– Ну, это ваши разборки, - сказал Аслан, - Хотя… мы тебе, если хочешь, поможем. Хочешь?

– Э-э-э…

– Все, поможем! - Аслан хлопнул жертву по безвольному жирному плечу. - Но и ты помоги! - добавил внушительно. - А то видишь, как получается? Тебя он обманул, нас очень обманул, разве прощать будем плохому человеку?

– Да-да, вы, безусловно, правы…

– Правы? - Аслан прошелся по комнате. - Хорошо говоришь! - Качнул головой. - Очень хорошо говоришь, боди [приятель (англ.)]! Но видишь, какая у нас с тобой беда случилась: скрылся наш враг…

– К-куда?

– А вот давай подумаем куда. Кого из родственников его знаешь, из друзей, а?

– У него отец… Э-э…

– Женщина есть, да?

– Это я не в курсе… Честно! Он никогда…

– Не делился с тобой, да? - Аслан захохотал. - Ни женщинами не делился, ни деньгами… Плохой какой парень, слышишь!

– Друзей, да, кое-кого знаю, - торопливо заговорил Соломон. - У меня есть телефоны… Можно взять записную книжку?

– Бери! - согласился великодушно Аслан.

– Вот… Северцев Олег, потом вот - Митя… Авторучку взять можно? Я вам все запишу…

– Пиши. А… он тебе не звонил?

– Нет, что вы, я бы вам сразу же… сказал…

– Так. - Аслан помрачнел. - Вот что, Соломон, - произнес раздумчиво. - Ты в Союзе жил, про Чечню знаешь?

– Я все понимаю…

– Не все! - оборвал Аслан грубо. - И слушай сюда!

– Да, извините, конечно…

– Вот так! - Он выдержал зловещую паузу. - Мы, - продолжил, отделяя слово от слова, - его найдем. Где бы он ни был. Что бы это ни стоило. Деньги потратить - потратим! Кровь пролить - прольем! Понял?

– Очень… верно.

– Вот. И ты у нас на прицеле. Теперь. У тебя определитель номера есть?

– Нет, мне как-то…

– Ясно. - Аслан кивнул Джамбику, вытащившему из сумки, висевшей на плече, компактную картонную коробку. - Вот тебе определитель. Штука дорогая. Определяет коды всех стран. Сейчас же подключишь его в сеть.

– Несомненно…

– И вот еще… - Достав из кармана карточку, Аслан сунул ее в деревянные пальцы американца. - Телефон и факс нашей фирмы. Одной из наших фирм, - поправился значительно. - Разговор запишешь, привезешь нам кассету. И определитель привезешь. Все понял?!

На лице Соломона проступило некоторое облегчение, спешно, впрочем, замаскированное подобающей моменту удрученностью.

– А теперь, - произнес Аслан, напрасно пытаясь встретиться взглядом с опущенными долу глазами собеседника, - теперь я тебе объясню, за что мы тебя убивать будем.

– Но я же…

– Молчи! Я говорю! Убивать мы тебя будем, если финтить начнешь! Мы все равно узнаем, звонил он тебе или нет. И еще. Узнаем, каких его дружков или родственников, тебе известных, от нас скрыл!

– Если я что-то вспомню…

– Да, - благосклонно согласился Аслан. - Если что-то вспомнишь, звони. Сразу звони! День, ночь - плевать!

– Все, что в моих силах, поверьте!

– А будешь нормальным человеком, мы тебе помогать будем, - подыграл Джамбик. - Скажешь, кому голову резать, все сделаем…

– Я весьма признателен, господа…

– Гуд бай. - Аслан с наслаждением затушил каблуком о сверкающий паркет окурок. Сунул за пояс «беретту».

Выйдя на лесную тропу, бандиты, удовлетворенные импровизацией, многозначительно переглянулись.

Смакования и обсуждения подробностей они избегали - дурной тон. Это русаки любят. Пока их, хвастливых, опьяневших от грошовых удач, не посадят в дерьмо.

Однако настроение у Аслана заметно поднялось. И даже предстоящая тягостная поездка в Россию не виделась наказанием.

Ничего, в России тоже неплохо! Девок полно, земляков, менты - продажные, не то что здесь…

Так, видимо, рассуждал и Джамбик, шагавший впереди и напевавший себе под нос веселый национальный мотивчик.

Впрочем, благостное свое состояние партнеры через минуту утратили: на том месте, где стоял «кадиллак», валялись лишь осколки от разбитого бокового оконца.

Машину угнали.

– С-суки! - просвистел через выбитый зуб Джамбик. - Говорили, приличный район, никакой преступности… Хуже Нью-Йорка, слушай! Вот почему за сеткой они живут!

– А чего сетка? - огрызнулся Аслан. - Спасает она, что ли? Э, бежим к вахте, звоним ментам! Как отсюда выбираться теперь? Надо было у придурка его «тачку» забрать…

– Точно! В залог за определитель!

ИГОРЬ ВОЛОДИН

Эти выжившие из ума авантюристы во главе с чекистом Серегой, составлявшие отныне сферу моего общения, насели на меня столь плотно и агрессивно в своем непременном стремлении найти затонувшую немецкую «ушку», что приходилось отбиваться от них, как от своры голодных псов. К тому же Серега сказал, что если я наотрез отказываюсь от предприятия, он просит у меня десять тысяч зеленых, берет в охапку папаню, и с поставленной задачей они успешно справятся без моего участия. Им вторил и Вова, уже договорившийся сдать свой замок в аренду какому-то корешку из люберецких группировщиков вместе с козлом и собакой.

Я призывал кладоискателей к обретению чувства реальности, предлагал братцу деньги на открытие любого рода бизнеса - однако тщетно! Меня не слышали. Глаза компаньонов застил безумный азарт, их разговоры отныне состояли из сплошных мореходных терминов, и, блуждая вокруг меня живыми укорами, они нудно и тошно канючили о необходимой им - естественно! - солидарности.