Наука любви и измены - Робин Данбар

Другой пример того, что готовность рисковать жизнью очень привлекает женщин, можно почерпнуть из жизни шайенов – индейского племени Великих Равнин. Исторически сложилось так, что у шайенов были вожди двух типов – мирные и военные. Мирные вожди отвечали в основном за то, чтобы гладко шли хозяйственные дела общины. Они не принимали участия в набегах на соседние племена или в стычках между общинами, а титул доставался им по наследству от отцов. А военные вожди вели племя в бой. Им не позволялось жениться, и часто они клялись, что не покинут поле боя, если не победят; чтобы не нарушить этой клятвы, иногда они даже привязывали себя к месту битвы. Излишне говорить, что многие военные вожди умирали молодыми. Зато тем, кто выживал, выпадала завидная участь. Прославившись в боях, они освобождались от всех клятв и получали право жениться. При явном избытке тестостерона (в отличие от мирных вождей) они давали жизнь многочисленным потомкам – причем все считались законными. Когда я подсчитал, сколько детей родилось в течение жизни у вождей обоих типов (опираясь на официальные данные переписи населения за XIX век), и сопоставил полученную цифру с процентным соотношением упомянутых вождей к общей массе населения, выяснилось, что обе стратегии «вождизма» находились в состоянии эволюционного равновесия: по количеству потомства вожди обоих типов оказались одинаково успешными.

Но тут есть очень важный фактор – происхождение военных вождей. Почти все они были сиротами, а в шайенском обществе вдовы и сироты стоят на самой низшей ступени общественной иерархии, с ними крайне плохо обращаются, и, разумеется, они не могут надеяться ни на приличный брак, ни на серьезные жизненные перспективы. Для сироты роль военного вождя оказывалась спасательным кругом – пускай даже, ухватившись за него, он рисковал преждевременно погибнуть. Зато тех, кто выказал физическое мужество и отвагу и дожил до «выхода в отставку», ждал потом рай. Эта стратегия, подразумевавшая высокий риск и высокий взлет, манила далеко не всех. Сын мирного вождя ни на минуту не задумался бы о «карьере» военного вождя, потому что перед ним открывался беспрепятственный путь к социальному и брачному успеху по праву наследования – к тому же не сулящий никаких серьезных рисков. Но перед сиротой стоял очень суровый выбор: или его ждет участь парии (и он скорее всего не женится и, очень вероятно, все равно рано умрет), или он пойдет на риск – и, быть может, выйдет победителем. Именно риск играл здесь решающую роль: по такому пути мог пойти только очень крепкий и выносливый сирота, иначе его ждала верная смерть, – ну, а коли так, лучше, пожалуй, было смириться с участью мальчика на побегушках, которого пинают все, кому не лень. Вот уж поистине бескомпромиссное испытание на качество генов!

Тяга к риску глубоко укоренена в мужской психике. Как только мальчики достигают подросткового возраста, уровень смертности среди них внезапно резко возрастает, тогда как среди девочек ничего подобного не наблюдается. Мальчишки гоняют на машинах, ведутся на «слабо», испытывают себя в опасных ситуациях, требующих физической силы, играют с оружием, принимают наркотики и в итоге – часто плохо кончают. Это вовсе не значит, что девушки никогда не занимаются ничем подобным, но девушки в целом, как группа, более осторожны, чем юноши, и меньше склонны к риску. За примерами далеко ходить не нужно: достаточно обратиться к данным национальной статистической службы. Например, в США между 2000 и 2007 годами средний ежегодный коэффициент смертности (учитывающий все причины смерти) для белых подростков мужского пола от 15 до 19 лет составил 65,5 на 100 тысяч человек, тогда как для белых девушек этот показатель равнялся всего 39,9 – почти вдвое меньше. Больше половины всех случаев мужской смертности (34,1 смерти в год на 100 тысяч человек) приходилось на ДТП, а причиной еще 15 % (10,9 смерти за год на 100 тысяч человек) стало применение огнестрельного оружия. Аналогичные данные для девушек составляли 19,8 и 1,9 соответственно, и я готов поспорить на что угодно, что в большинстве случаев, когда девушки гибли в ДТП, за рулем сидели юноши.

Дело в том, что у парней готовность к риску буквально в крови. Мы доказали это на паре очень простых небольших опытов. Раджиндер Атваль, еще один мой студент, отмечал, на каком расстоянии от пешеходного перехода находилась подъезжавшая машина, когда дорогу начинали переходить мужчины и женщины. Мужчины при этом рисковали гораздо больше, чем женщины. Что важнее, они выказывали гораздо бо́льшую по сравнению с женщинами готовность перейти улицу в условиях риска (то есть когда машина приближалась на 50 метров при красном свете), если рядом находились девушки. В случае девушек вероятность того, что они решились бы переходить улицу в условиях риска, никак не зависела от того, наблюдал ли кто-нибудь за ними в этот момент, и от того, кто были эти зрители – юноши или другие девушки. Просто юноши больше склонны к демонстрации; а поскольку лучший способ порисоваться – это показать свою отвагу, то чем серьезнее риск, тем лучше он подходит для того, чтобы показать, кто мужчина, а кто мальчишка.

* * *

Хотя в этой главе мы сфокусировались в основном на том, что, выбирая пару, человек проявляет немалую расчетливость, однако ему отнюдь не свойственно четко и ясно анализировать все плюсы и минусы такого выбора. Жизнь слишком коротка, чтобы успеть проверить все достоинства потенциального партнера. Вместо этого мы полагаемся на грубые и очевидные внешние подсказки, которые придумала эволюция, чтобы облегчить нам оценку. Причем некоторые из них столь изощренны, что для меня всегда остается загадкой: как мы умудряемся заметить и затем судить о таких, например, свойствах, как длина пальцев. Похоже, жизнь пронизана скрытой рекламой, которой мы руководствуемся, сами того не замечая.

5

Как мы сохраняем лицо

Сперва мужской был создан пол.

Потом, окончив школу,

Творец вселенной перешел

К прекраснейшему полу!

Роберт Бернс. Растет камыш среди реки[13]

Около пяти тысяч лет назад Рамсес Великий сказал, что у его любимой жены Нефертари «полные ягодицы, но узкая талия…». Вот оно, неподвластное времени восхищение тем, что фигура женщины тяготеет к форме песочных часов: широкие бедра и большая грудь, но узкая талия. Причем восхищение вызывает не узкая талия сама по себе – хотя, как известно, викторианские дамы старались преувеличить тонкость своих талий, утягивая их корсетами (и даже доходили до хирургического удаления нижней пары ребер, чтобы добиться эффекта пресловутой «осиной талии»). Окончательный уход от угловатой подростковой фигуры знаменуется появлением большой груди и полных бедер, которые формируются в основном благодаря жиру, что откладывается в этих зонах. Мы руководствуемся целым рядом наводок, чтобы оценить, насколько потенциальный партнер отвечает нашим запросам. Зачастую такого рода наводки обрабатываются мозгом автоматически, давая нам на выходе лишь короткое «да» или «нет».

«Что-то есть в ее походке»

По сравнению с остальными приматами люди чрезвычайно толстые. У нормальных, здоровых женщин среднего телосложения около 20 % общего веса тела приходится на жир. У мужчин этот показатель ближе к 15 %, а у обезьян – приблизительно от 3 до 5 %[14]. Главная причина такой нашей упитанности – это потребность в топливе, необходимом, чтобы произвести на свет потомство с очень большим мозгом. Затраты энергии на вынашивание и особенно на выкармливание грудью младенца столь велики, что женщинам необходимо иметь значительные запасы жира, который благодаря обмену веществ можно преобразовывать в энергию для растущего малыша в течение всего длительного периода родительской опеки. У народов с нерегулируемой рождаемостью этот период включает девять месяцев беременности и от трех до четырех лет грудного вскармливания. Очевидно, что затраты энергии минимальны в течение первых нескольких месяцев беременности (пока плод еще совсем мал) и примерно последнего полугода лактации (когда ребенок уже начинает есть сам). Зато средняя часть этого периода, когда все питательные вещества ребенок получает от матери, требует огромных затрат.

В естественных условиях матери не получают достаточной пищи, чтобы компенсировать энергию, отнятую ребенком, и в итоге сильно теряют вес. У женщины, не имеющей жировых запасов, организм вскоре принялся бы перерабатывать в энергию уже не жир, а мышечную массу, для того чтобы ребенок не умер от голода. Эволюция предусмотрительно отвела места для жировых отложений там, где они больше всего востребованы (на груди и вблизи матки) – вероятно, для того чтобы свести к минимуму затраты на перенос энергии от одной части тела к другой. Откладывание организмом жировых запасов регулируется количеством эстрогена, вырабатываемого яичниками, а потому количество жира в «стратегических» областях может быть неплохим показателем способности к деторождению. Однако избыточный жир в других частях тела деторождению, наоборот, мешает – вот в чем ценность тонкой талии и фигуры «песочные часы».