Обязан выжить - Николай Дмитриев

Вика узнал знакомое ограждение из гнутых труб, защищавшее стекла, через которые легко просматривалось помещение кафе, уставленное крошечными мраморными столиками, и, по ассоциации вспомнив уютную припортовую таверну, где тогда любил проводить время, улыбнулся.

Переждав, пока мимо проехал медленно ползущий к развороту дребезжащий трамвай, Иртеньев перешел на другую сторону. Он помнил, что от солнечных часов до городского пляжа всего шесть кварталов, и сейчас, вышагивая вдоль провинциальных заборов и вдыхая как бы льющийся оттуда запах жасмина, Вика решал, куда отправляться сначала.

Колебания Иртеньева прервал вид крашенных зеленой краской ворот с приткнувшейся рядом с ними калиткой. Откинув мысль о морском купании, Вика взялся за железное кольцо и постучал. Минуты через три щеколда изнутри звякнула, и в проеме возникла весьма пожилая женщина, недоуменно воззрившаяся на Иртеньева.

— Вам кого?

— Капитолина Петровна, не узнаете?

— Ой, Викентий Георгиевич, так это вы! — узнав Иртеньева, женщина поспешно втащила гостя в проем, и закрывая калитку, сбивчиво пояснила: — А нам передали, что вас там, в Крыму…

— Как видите, нет, — вспомнив исход, Вика глухо крякнул.

Сам он тогда не ушел с Врангелем, и ему пришлось под видом пастуха целых три месяца жить на яйле.

— Так проходите же, — радушно пригласила Вику Капитолина Петровна. — Проходите в дом.

— Сейчас… — улыбнулся Вика, внимательно рассматривая уютный дворик с увитой виноградом беседкой и цветником.

Именно сюда приходил он тогда, в памятном 19-м, чтобы отдохнуть после штабного бдения или офицерского кутежа…

Тем временем Капитолина Петровна поспешно убежала в дом, и к тому моменту, когда Иртеньев зашел в гостиную, хозяйка уже была там и, еще держа самовар на весу, несколько растерянно спросила:

— Викентий Георгиевич, а может, сразу обед?

— Нет, нет, — протестующе замахал руками Вика. — Я на пароходе из буфета не вылезал.

— Так вы прямо с парохода… — Капитолина Петровна водрузила самовар на стол. — И откуда?

— Из Сибири.

— Как это?..

Продолжение вопроса повисло в воздухе, и Вика, понимая, что здесь юлить незачем, четко ответил:

— Был выслан как социально чуждый. Но там подвернулась геологоразведочная экспедиция, и мне повезло. Теперь имею право жить в любом месте.

— Вот и чудненько! — искренне обрадовалась Капитолина Петровна и тут же предложила: — Надеюсь, как и раньше, остановитесь у меня. Та комната свободна…

— Ну, если на пару дней, — согласился Вика и, отодвинув стул, не дожидаясь приглашения, сел.

Несмотря на заверения Иртеньева, Капитолина Петровна выставила на стол не только чай. Здесь был и золотистый балык, и сдобренное изрядной порцией хрена отварное мясо, и всяческая зелень. Когда же Вика попробовал бутерброд со сливочным маслом, он не удержался от похвалы:

— Удивительно вкусно! Прямо вологодское.

— Правда? — обрадовалась хозяйка и тут же похвасталась: — Сама сбивала, знаете, в продаже нет, а то, что есть…

Она не закончила, но Вика, и так поняв, что она хотела сказать, согласно кивнул и поинтересовался:

— А вообще-то с продуктами у вас тут как?

— Да что там сравнивать… — Капитолина Петровна сокрушенно вздохнула. — Море спасает. Рыбы здесь — пропасть. Не поверите, Викентий Георгиевич, на рынок пойдешь, так чего только нет. Сомы, и те прямо на земле лежат, а в каждом пуда полтора-два!

— Почему ж не поверю, Капитолина Петровна, очень даже поверю, — улыбнулся Вика, зримо представив себе лежащего в базарной пыли выловленного пару часов назад в каком-нибудь гирле жирного сома.

По-своему поняв Иртеньева, Капитолина Петровна снова засуетилась и пододвинула ближе тарелочку с балыком.

— Вы ешьте, ешьте, Викентий Георгиевич, вы ж с дороги…

— Да куда уж, я сыт, благодарствую! — Вика из вежливости попробовал угощение и осторожно спросил: — Вы сами-то как?..

— У нас все хорошо. Ирочка замуж вышла, живет отдельно. У них с мужем квартира в центре.

— Замужем, значит… — покачал головой Вика и с несколько наигранным безразличием поинтересовался: — А зять ваш кто?

— Инженер, здесь на заводе, бывшем Кейворта, солидный мужчина, — охотно ответила Капитолина Петровна и с гордостью сообщила: — Внук у меня, восемь лет уже, вот…

— Внук? — удивленно переспросил Вика и тут же, скрывая некоторую растерянность, повторил: — Неужто восемь?..

Интонация у Иртеньева чуть-чуть сменилась, и Капитолина Петровна, женским чутьем безошибочно уловив это, торопливо заговорила, сообщая все и всяческие подробности, словно пытаясь за потоком слов скрыть нечто важное…

* * *

Вика лежал с открытыми глазами и безуспешно пытался уснуть. Он то начинал ворочаться с боку на бок, то принимался считать до ста, то пялился на серый по ночному времени потолок. Через открытое настежь окно наплывали запахи сада, по вершинам деревьев шелестел ветер, и было хорошо слышно, как недалеко ровно шумит морской прибой.

Сон все равно не шел, но в какой-то полудремоте Вике порой начинало казаться, что временного перерыва не было, что на дворе все тот же памятный 19-й год, и он сам, только недавно возвратившись с дежурства, наконец-то лег отдохнуть.

Потом его мысль причудливо перескакивала на другое, и Вика видел себя уже не в комнате, а где-то под деревом, рядом с которым, в увитой виноградом беседке, над книжкой сидит чудная девушка, время от времени бросая на молодого капитана Иртеньева быстрые заинтересованные взгляды.

Да и сам Вика торчит здесь, в саду, изображая усталость, вовсе не из-за одолевших его тягот службы, а потому что ему очень нравится задорная девчонка, и именно поэтому на каждый ее взгляд он отвечает прямо-таки печоринской улыбкой…

Впрочем, Вика хорошо понимал, что именно выбило его сегодня из колеи. Это случилось уже перед вечером, когда он, уставший и разомлевший от жары, еле приволокся с городского пляжа и, войдя в гостиную, вдруг увидел за столом ослепительной красоты женщину.

Вика остолбенело уставился на нее, не зная, то ли галантно здороваться, то ли извиняться за свой не презентабельно-пляжный вид. Однако ничего такого и не потребовалось. Пока он раздумывал, женщина стремительно поднялась, обошла стол и, остановившись напротив Иртеньева, с милой улыбкой произнесла:

— Ну, здравствуйте, Викентий Георгиевич…

И едва Вика услышал этот голос, он сразу вспомнил и книжку, и увитую виноградом беседку, и сидящую там полудевочку-полудевушку с лучистыми ищущими глазами…

— Ирина… — Вика сделал шаг вперед и, низко склонившись, поцеловал руку женщины.