Тайна Медонского леса - Анри Шадрилье

– Что он хочет видеть именно тебя, в том, конечно, нет ни малейшего сомнения, – продолжала Сусанна.

– А следует ли принимать его? Будет ли это благоразумно? – продолжал Марсьяк.

– Во всяком случае, благоразумнее принять, чем отказать. Он же говорит, что прислан из переулка Гласьер… Ведь это же, значит, кто-нибудь из наших. Верно, Викарио послал его сюда. Надо же посмотреть, спросить его…

– Осел же этот Викарио, если он вздумал рассылать ко мне каких-то незнакомых мальчишек! Что за дурацкая неосторожность! Но не может этого быть, потому что он и сам не знает, что мы здесь. Я вижусь с ним раз в неделю на бульваре Латур-Мобур и веду с ним шифрованную переписку через Доминика – и только. Так что едва ли это от Викарио. Тут пахнет недобрым. Помяни мое слово…

– Во-первых, он уже потому не страшен, что еще слишком молод, – попробовала успокоить его Сусанна.

Раздался новый звонок, сильнее прежнего. Молодой посетитель выражал нетерпение.

– Впусти его, – сказали наконец Доминику, – и проведи в гостиную.

Слуга исполнил приказание.

– Как же доложить о вас? – спросил он опять загадочного гостя.

– Да скажите просто, что какой-то неизвестный желает видеть вашего барина.

Проходя по саду, странный посетитель встретил старую баронессу с дочерью и приветствовал их самым почтительным поклоном.

Оставшись один в гостиной, он беглым взглядом окинул комнату и, убедившись, что никого нет, поспешно подошел к окну, чтобы взглянуть еще раз на миловидное личико проходившей по саду Елены.

– Что за прелесть! – прошептал он, провожая ее восхищенными глазами. – И она… она тоже должна была сделаться жертвой этого негодяя? Но этого не будет! Фрике не допустит. Фрике защитит невинного ребенка.

Итак, Фрике – а это, действительно, был он – возымел дерзость смело явиться в дом врага, вызвать этого опасного врага на открытый бой. Гамен уже призывал мысленно Николя, своего наставника, друга и покровителя, и уже прощался с ним…

Но вот идут… Входит Марсьяк и, холодно поклонившись, небрежно указывает незваному гостю на стул, садится в кресло и обращается к незнакомцу с небрежным вопросом:

– Что вам угодно?

Фрике узнает в нем убийцу из Медонского леса и начинает вглядываться в его лицо пристальнее, чем бы следовало. Марсьяк морщится и нетерпеливо переспрашивает:

– Что вам угодно? С кем имею честь?

– Вас удивляет мое посещение? Вы меня не знаете, но зато я знаю вас. Чтобы положить конец всяким недоразумениям, должен сказать вам, сударь, что я Арман д'Анжель.

Слова эти были произнесены самым уверенным тоном. Фрике говорил их, глядя прямо в глаза своему противнику.

Ошеломленный, застигнутый врасплох, Марсьяк не нашелся сразу. – Вы говорите… – невнятно пробормотал он.

– Я говорю, что я – Арман д'Анжель, – с любезной улыбкой проговорил Фрике. – Приезд мой не должен, кажется, удивлять вас, так как возвращения моего уже давно ждали в этом доме.

– Что за глупая, неуместная шутка! – нетерпеливо дернул плечом Марсьяк. – Я полагал, признаюсь, что вы имеете до меня какое-нибудь дело…

– Но я и не думаю шутить, – серьезно поглядел на него Фрике.

– В таком случае, кто же я? – уставился на него Марсьяк.

– Что за вопрос! Вы знаете это, конечно, лучше меня. Вы человек умный и ловкий, но только не Арман д'Анжель.

– Забавная комедия! – усмехнулся Марсьяк. – Совершенно не известный мне человек врывается в мой дом, оспаривает мою личность, называется моим именем! Курьезно! Весьма курьезно! Во всяком случае, должен вам сказать, что вы затеяли неравную борьбу, так как для удостоверения того, что я Арман д'Анжель, могу сейчас же представить все необходимые документы. Советовал бы вам назвать свое настоящее имя, в противном случае я буду вынужден прибегнуть…

– Позвольте узнать, к кому?

– К полицейской власти. Вас арестуют – вот и все.

– Полно, так ли? – усмехнулся в свою очередь Фрике. – Впрочем, посылайте, посылайте за полицией. Чем скорее, тем лучше. Я – Арман д'Анжель, и другого имени у меня нет.

Фрике знал отлично, что Марсьяк никогда бы не решился послать за полицией.

Как ни силен был противник, как ни храбрился он, некоторое смущение уже проглядывало в его жестких чертах. Внимательно вглядывался он в лицо своего молодого собеседника, стараясь угадать, что это за птица. Не агент ли сыскной полиции?

– Должен заметить вам, что вы играете в опасную игру.

– Я не веду никакой игры, – отвечал Фрике и, зная, что попадет в больное место, прибавил:

– Представьте себе, что меня обвиняют в убийстве Армана д'Анжеля. Очень естественно, что я стараюсь найти свидетелей, которые могли бы подтвердить мою невинность. Вам ведь хорошо известно, что не я убил д'Анжеля, и потому вы, конечно, не откажетесь подтвердить и на суде, что обвинение, возведенное на меня, гнусная, недостойная клевета.

Однако долговязый юноша знал гораздо больше, чем ему следовало бы знать, и Марсьяку это показалось очень подозрительным; но он умел владеть собой и потому ответил совершенно спокойно и хладнокровно:

– Кто же может заподозрить вас в убийстве, когда Арман д'Анжель цел и невредим. Не выходец же я с того света! – попробовал он даже улыбнуться.

– Итак, вы продолжаете утверждать, что вы Арман д'Анжель? – пристально посмотрел на него Фрике.

– Говорю же вам, что ношу это имя с самой минуты появления своего на свет.

– Экая чертовская неудача! – с досадой проговорил Фрике. – Ну, будь по-вашему. Уступаю вам д'Анжеля, а вы зовите меня Марсьяком.

Враг был обезоружен, он встретил достойного противника. С искаженным лицом, со стиснутыми зубами медленно подошел он к Фрике и прошипел, задыхаясь от бешенства:

– А если я тебя убью!..

– Вы, верно, забываете, что у меня тоже здоровые кулаки и здоровое горло, – усмехнулся гамен. – Я буду защищаться, кричать, и вас заберут в полицию. Да и к тому же меня ждут в Париже, если я не вернусь в назначенное время, сейчас же будет подана жалоба государственному прокурору.

– Говорите же, наконец, кто вы, и что вам нужно? – резко крикнул Марсьяк.

– Я не скажу вам, кто я, потому что вы не хотите, чтобы я был д'Анжелем, и в то же время выходите из себя, когда я называю себя Марсьяком.

– Но говорите же, наконец, что вам надо? – нетерпеливо крикнул Марсьяк.

– Извольте. Мне надо, чтобы вы оставили этот дом и вернулись, под своим прежним именем, в свою квартиру на Итальянском бульваре, в переулке Гласьер.

Притворствовать долее было бесполезно.

– Уйти… Уступить место? Нет!.. Оно слишком прибыльно для того, чтобы я когда-нибудь решился от него отказаться. Да и к тому же считаю положительно невозможным объяснить старой баронессе ее ошибку.

– Но ведь она, действительно, ошиблась, признав за сына совершенно постороннее лицо.

– Однако, послушайте, комедия эта мне страшно надоела! Говорите: вам нужны деньги? Я дам вам денег. Мне, конечно, неизвестно, откуда могли вы узнать все это… Меня выдал, вероятно, этот подлец, этот негодяй Викарио. Ну, да это еще не уйдет от нас… Настоящий момент требует от меня маленькой уступки. Что ж, почему не уступить?

– Приятно иметь дело с понимающим человеком! – осклабился Фрике.

– Не так ли, юноша? – улыбнулся и Марсьяк. – Честь вам и слава, что в такие молодые годы вы успели уже пройти огонь и воду. Не ожидал, признаюсь, не ожидал встретить в вас такого ловкого противника.

– О-о! Я далеко не так опытен и ловок, как вы полагаете, – вздохнул Фрике. – Вы уже слишком возвышаете мои скромные способности. Я беден, но честен – вот и все.

Настоящий смысл слов этих ускользнул от Марсьяка; он принял их за шутку и рассмеялся. В эту минуту в комнату вошла Сусанна, уже давно стоявшая за дверью. Она не проронила ни одного слова из этого интересного разговора, она все слышала.

– Это, конечно, мадам Мулен? – полюбопытствовал Фрике.

– Он знает все! – пронеслось в голове Марсьяка. – Дурак! Сам лезешь в яму, так уж не пеняй на других. Пощады тебе не будет!

XIX

Добродетель Фрике подвергается опасности

Пташки спелись, и потому все обошлось прекрасно. Фрике скрыл от Марсьяка свое настоящее имя, он назвался Николем и, на случай, оставил свой адрес: улица Вавен, 110. Главное было сделано. Рубикон был перейден.

Странное дело! Фрике не остановился на этом первом посещении уединенного домика баронессы д'Анжель. Он заезжал в Версаль, заезжал довольно часто и, к немалому своему удивлению, встречал там всегда самый ласковый прием со стороны Марсьяка и Сусанны. Его тянуло в этот домик и тянуло уже не потому только, что он добивался раскрытия ужасной тайны, что он старался доказать свою невинность, нет. Незаметно, сам не зная как, юноша увлекся ясными глазками молоденькой Лены, ее веселой детской болтовней. Для девушки же, не видевшей никогда никого, кроме матери и Доминика, появление молодого человека было, конечно, веселым праздником. Молодых людей оставляли очень часто наедине. Казалось, чья-то дружеская рука покровительствовала молодому чувству.