Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Песнь двадцать седьмая
Круг восьмой — Восьмой ров (окончание)
1Уже горел прямым и ровным светомУмолкший пламень, уходя во тьму,Отпущенный приветливым поэтом, —
4Когда другой, возникший вслед ему,*Невнятным гулом, рвущимся из жала,Привлек наш взор к верховью своему.
7Как сицилийский бык, взревев сначалаОт возгласов того, — и поделом, —Чье мастерство его образовало,
10Ревел от голоса казнимых в немИ, хоть он был всего лишь медь литая,Страдающим казался существом,*
13Так, в пламени пути не обретая,В его наречье, в нераздельный рык,Слова преображались, вылетая.
16Когда же звук их наконец проникСквозь острие, придав ему дрожанье,Которое им сообщал язык,
19К нам донеслось: «К тебе мое воззванье,О ты, что, по-ломбардски говоря,*Сказал: «Иди, я утолил желанье!»
22Мольбу, быть может, позднюю творя,Молю, помедли здесь, где мы страдаем:Смотри, я медлю пред тобой, горя!
25Когда, простясь с латинским милым краем,Ты только что достиг слепого дна,Где я за грех содеянный терзаем,
28Скажи: в Романье* — мир или война?От стен Урбино* и до горной сени,Вскормившей Тибр, лежит моя страна».
31Я вслушивался, полон размышлений,Когда вожатый, тронув локоть мне,Промолвил так: «Ответь латинской тени».
34Уже ответ мой был готов вполне,И я сказал, мгновенно речь построя:«О дух, сокрытый в этой глубине,
37Твоя Романья* даже в дни покояБез войн в сердцах тиранов не жила;Но явного сейчас не видно боя.
40Равенна — все такая, как была:Орел Поленты в ней обосновался,До самой Червьи распластав крыла.*
43Оплот, который долго защищалсяИ где французов алый холм полег,*В зеленых лапах ныне оказался.*
46Барбос Верруккьо* и его щенок,С Монтаньей* обошедшиеся скверно,Сверлят зубами тот же все кусок.
49В твердынях над Ламоне и СантерпоВладычит львенок белого герба,Друзей меняя дважды в год примерно;*
52А та, где льется Савьо, той судьбаМежду горой и долом находиться,Живя меж волей и ярмом раба.*
55Но кто же ты, прошу тебя открыться;Ведь я тебе охотно отвечал, —Пусть в мире память о тебе продлится!»
58Сперва огонь немного помычалПо-своему, потом, качнув не сразуКолючую вершину, прозвучал:
61«Когда б я знал, что моему рассказуВнимает тот, кто вновь увидит свет,То мой огонь не дрогнул бы ни разу.
64Но так как в мир от нас возврата нетИ я такого не слыхал примера,Я, не страшась позора, дам ответ.
67Я меч сменил на пояс кордильера*И верил, что приемлю благодать;И так моя исполнилась бы вера,
70Когда бы в грех не ввел меня опятьВерховный пастырь* (злой ему судьбины!);Как это было, — я хочу сказать.
73Пока я нес, в минувшие годины,Дар материнский мяса и костей,Обычай мой был лисий, а не львиный.
76Я знал все виды потайных путейИ ведал ухищренья всякой масти;Край света слышал звук моих затей.
79Когда я понял, что достиг той частиМоей стези, где мудрый человек,Убрав свой парус, сматывает снасти,
82Все, что меня пленяло, я отсек;И, сокрушенно исповедь содеяв, —О горе мне! — я спасся бы навек.
85Первоначальник новых фарисеев,*Воюя в тех местах, где Латеран,*Не против сарацин иль иудеев,
88Затем что в битву шел на христиан,Не виноватых в том, что Акра взята,Не торговавших в землях басурман,*
91Свой величавый сан и все, что свято,Презрел в себе, во мне — смиренный чинИ вервь* , тела сушившую когда-то,
94И, словно прокаженный Константин,Сильвестра из Сираттских недр призвавший,*Призвал меня, решив, что я один
97Уйму надменный жар, его снедавший;Я слушал и не знал, что возразить:Как во хмелю казался вопрошавший.
100«Не бойся, — продолжал он говорить, —Ты согрешенью будешь непричастен,Подав совет, как Пенестрино* срыть.
103Рай запирать и отпирать я властен;Я два ключа недаром получил,К которым мой предместник* был бесстрастен».
106Меня столь важный довод оттеснилТуда, где я молчать не смел бы доле,И я: «Отец, когда с меня ты смыл
109Мой грех, творимый по твоей же воле, —Да будет твой посул длиннее дел,И возликуешь на святом престоле».
112В мой смертный час Франциск* за мной слетел,Но некий черный херувим* вступился,Сказав: «Не тронь; я им давно владел.
115Пора, чтоб он к моим рабам спустился;С тех пор как он коварный дал урок,*Ему я крепко в волосы вцепился;
118Не каясь, он прощенным быть не мог,А каяться, грешить желая все же,Нельзя: в таком сужденье есть порок».
121Как содрогнулся я, великий боже,Когда меня он ухватил, спросив:«А ты не думал, что я логик тоже?»
124Он снес меня к Миносу; тот, обвивХвост восемь раз вокруг спины могучей,Его от злобы даже укусив,
127Сказал: «Ввергается в огонь крадучий!»И вот я гибну, где ты зрел меня,И скорбно движусь в этой ризе жгучей!»
130Свою докончив повесть, столб огняПокинул нас, терзанием объятый,Колючий рог свивая и клоня.
133И дальше, гребнем, я и мой вожатыйПрошли туда, где нависает сводНад рвом, в котором требуют расплаты
136От тех, кто, разделяя, копит гнет.*
Песнь двадцать восьмая
Круг восьмой — Девятый ров — Зачинщики раздора
1Кто мог бы, даже вольными словами,*Поведать, сколько б он ни повторял,Всю кровь и раны, виденные нами?
4Любой язык наверно бы сплошал:Объем рассудка нашего и речи,Чтобы вместить так много, слишком мал.
7Когда бы вновь сошлись, в крови увечий,Все, кто в Пулийской роковой стране,*Страдая, изнемог на поле сечи
10От рук троян* и в длительной войне,Перстнями заплатившей дань гордыне,Как пишет Ливий, истинный вполне;*
13И те, кто тщился дать отпор дружине,Которую привел Руберт Гвискар,*И те, чьи кости отрывают ныне
16Близ Чеперано, где нанес ударОбман пулийцев,* и кого лукавыйУ Тальякоццо* одолел Алар;
19И кто култыгу, кто разруб кровавыйКазать бы стал, — их превзойдет в сто кратДевятый ров чудовищной расправой.
22Не так дыряв, утратив дно, ушат,Как здесь нутро у одного зиялоОт самых губ дотуда, где смердят:
25Копна кишок между колен свисала,Виднелось сердце с мерзостной мошной,Где съеденное переходит в кало.
28Несчастный, взглядом встретившись со мной,Разверз руками грудь, от крови влажен,И молвил так: «Смотри на образ мой!
31Смотри, как Магомет* обезображен!Передо мной, стеня, идет Али,Ему весь череп надвое рассажен.*
34И все, кто здесь, и рядом, и вдали, —Виновны были в распрях и раздорахСреди живых, и вот их рассекли.
37Там сзади дьявол, с яростью во взорах,Калечит нас и не дает пройти,Кладя под лезвее все тот же ворох
40На повороте скорбного пути;Затем что раны, прежде чем мы сноваК нему дойдем, успеют зарасти.
43А ты, что с гребня смотришь так сурово,Ты кто? Иль медлишь и страшишься дна,Где мука для повинного готова?»
46Вождь молвил: «Он не мертв, и не винаВедет его подземною тропою;Но чтоб он мог изведать все сполна,
49Мне, мертвому, назначено судьбоюВести его сквозь Ад из круга в круг;И это — так, как я — перед тобою».
52Их больше ста остановилось вдруг,Услышав это, и с недвижным взглядомДивилось мне, своих не помня мук.
55«Скажи Дольчино* , если вслед за АдомУвидишь солнце: пусть снабдится он,Когда не жаждет быть со мною рядом,
58Припасами, чтоб снеговой заслонНе подоспел новарцам на подмогу;Тогда нескоро будет побежден».
61Так молвил Магомет, когда он ногуУже приподнял, чтоб идти; потомЕе простер и двинулся в дорогу.
64Другой, с насквозь пронзенным кадыком,Без носа, отсеченного по брови,И одноухий, на пути своем
67Остановясь при небывалом слове,Всех прежде растворил гортань, извнеБагровую от выступавшей крови,
70И молвил: «Ты, безвинный, если мнеНе лжет подобьем внешняя личина,Тебя я знал в латинской стороне;
73И ты припомни Пьер да Медичина,*Там, где от стен Верчелли вьет межиДо Маркабо отрадная равнина,*
76И так мессеру Гвидо расскажиИ Анджолелло, лучшим людям Фано,Что, если здесь в провиденье нет лжи,
p79Их с корабля наемники обманаСтолкнут вблизи Каттолики в бурун,По вероломству злобного тирана.
82От Кипра до Майорки, сколько лунНи буйствуют пираты или греки,Черней злодейства не видал Нептун.
85Обоих кривоглазый изверг некий,Владетель мест, которых мой соседХотел бы лучше не видать вовеки,*
88К себе заманит как бы для бесед;Но у Фокары им уже ненужныОкажутся молитва и обет».*
91И я на это: «Чтобы в мир наружныйВесть о тебе я подал тем, кто жив,Скажи: чьи это очи так недужны?»
94Тогда, на челюсть руку положивТоварищу, он рот ему раздвинул,Вскричав: «Вот он; теперь он молчалив.
97Он, изгнанный, от Цезаря отринулСомнения, сказав: «Кто снаряжен,Не должен ждать, чтоб час удобный минул».
100О, до чего казался мне смущен,С обрубком языка, торчащим праздно,Столь дерзостный на речи Курион!*
103И тут другой, увечный безобразно,Подняв остатки рук в окрестной мгле,Так что лицо от крови стало грязно,
106Вскричал: «И Моску вспомни в том числе,Сказавшего: «Кто кончил, — дело справил».Он злой посев принес родной земле».*
109«И смерть твоим сокровным!» — я добавил.Боль болью множа, он в тоске побрелИ словно здравый ум его оставил.
112А я смотрел на многолюдный долИ видел столь немыслимое дело,Что речь о нем я вряд ли бы повел,
115Когда бы так не совесть мне велела,Подруга, ободряющая насВ кольчугу правды облекаться смело.
118Я видел, вижу словно и сейчас,Как тело безголовое шагалоВ толпе, кружащей неисчетный раз,
121И срезанную голову держалоЗа космы, как фонарь, и головаВзирала к нам и скорбно восклицала.
124Он сам себе светил, и было дваВ одном, единый в образе двойного,Как — знает Тот, чья власть во всем права.
127Остановясь у свода мостового,Он кверху руку с головой простер,Чтобы ко мне свое приблизить слово,
130Такое вот: «Склони к мученьям взор,Ты, что меж мертвых дышишь невозбранно!Ты горших мук не видел до сих пор.
133И если весть и обо мне желанна,Знай: я Бертрам де Борн, тот, что в быломУчил дурному короля Иоанна.
136Я брань воздвиг меж сыном и отцом:*Не так Ахитофеловым советомДавид был ранен и Авессалом.*
139Я связь родства расторг пред целым светом;За это мозг мой отсечен навекОт корня своего в обрубке этом:
142И я, как все, возмездья не избег».
Песнь двадцать девятая
- Гаргантюа и Пантагрюэль — I - Рабле Франсуа - Европейская старинная литература
- История молодой девушки - Бернардин Рибейру - Европейская старинная литература
- Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов - Гильем IX - Европейская старинная литература
- Парламент дураков - Сборник - Европейская старинная литература
- Книга об исландцах - Ари Торгильссон - Европейская старинная литература
- Сказки народов Югославии - Илья Голенищев-Кутузов - Европейская старинная литература