Туда, где кончается Лес - Лада Монк

class="p1">Так боги отблагодарили меня за невозможное,

За то, что я сумел оживить ледяную красавицу, скрывавшуюся от всего мира в снегах.

И остановила она вьюгу,

Соткавшую ей вуаль,

Потому что научилась любить, беречь и не ввергать во тьму своей красотой.

Мы жили с ней в ее ледяной крепости,

Пока застывшие воды не наскучили мне,

Пока я не пожелал бушующего океана.

Я сбежал от жены своей, дабы стать пиратом,

Каким был мой отец,

А она разозлилась и подняла в горах метели и вихри,

Замела все пути к вершине,

Чтобы я,

Ежели осознаю свою глупость да решу к ней вернуться,

Никогда не отыскал ее крепости.

Когда прозвучала и рассеялась последняя нота песни,

Заинтересованная Симара,

Осторожно приближавшаяся к Нану,

Сидела под самым шкафом и слушала рассказчика,

Взволнованно перебирая кончиками хрупких пальцев завязки корсажа и ленточки,

Которыми были украшены прозрачные белые рукава ее платья.

Она смотрела на него, облаченного в черное и почти незримого в тени сводов,

Под которыми оказался,

И он чудился ей летучей мышью,

Заманивающим в плен своими рассказами мудрым вампиром,

На каких охотится граф Каллестиас де Микелло.

Симара: Как же боги не отняли у тебя свет звезд,

Если ты так поступил с собственной женой?

Де Рейв: Боги милостивы — вот истина!

Да и, скажи мне, что я сделал? Предал ее разве?

Какой она была мне женой, если я ее никогда не любил,

Если я согласился на свадьбу с ней, потому что не придумал, как ей отказать?

Предать — это обмануть того, в кого влюблен, а я считал ее просто своей подругой.

Когда любишь, то не уходишь от человека. Если кого-то любишь, то жить без него и дня не можешь.

Симара: Ах! Разве так бывает?

Она дивилась этому высказыванию еще больше,

Чем всей истории, из слов которой образовалась подобная мораль.

Симара: Раз ты вечный странник, не имеющий крова и защиты,

Значит, ты никого не любишь?

Де Рейв: Нет, совсем никого!

Я родился у подножия седых гор,

Неживой голубой жилой тянется к земле моей сквозь мраморные снега

Гиблая река.

Тот, кто утонет в водах ее,

Будет навек заключен в прозрачный лед,

Как наивная мошка, увязшая в древесной смоле.

Однажды я выпил воды из той реки,

Невзирая на запреты матушки,

И мое сердце сковал иней,

Который нельзя разбить, растопить или уничтожить магией.

Мое сердце замерзло,

И с тех пор я совсем никого не люблю!

Симара: Разве там, в далекой северной земле,

Где люди сообща строят иглу и землянки,

Не было у тебя семьи,

Неужели лишь пурга качала твою колыбельку?

Де Рейв: Мой отец был пиратом,

Ненасытная вода пожрала его,

Когда он украл проклятый скипетр,

Навлекший на его корабль кракена.

Нет у меня отца.

Моя мать была ткачихой,

Ткала полотенца, пришивала монетки чешуи и меха к платьям невест,

Пока у деревянных ворот дома не разбился фонарик,

Слетевший с рогов пробегавшего мимо оленя,

И огонь не охватил мастерскую,

Переплавляя снег под ней в лед.

Нет у меня матери.

Храбрый воин Габриель Ремар,

Магистр Ордена Тьмы,

Был мне соседом и другом.

Тетка-шаманка научила его варить яды и зелья,

В дыме, поднявшемся от котелка,

Он увидел стены императорской крепости

И ушел за щитом и плащом паладина.

Нет у меня друга.

Ингрид, девушка в монетах, рубинах и кольцах,

Дочь шахтера, добывавшего самоцветы,

Была мне женой,

Была одной из моих жен.

А потом камни в туннеле, прокопанном ее отцом,

Засыпали ее,

И земля забрала ее.

Нет у меня жены.

Потерял я всех, обул семимильные сапоги и ушел прочь.

Не оставаться ведь одному в Тролльдоре…

Звук, отголосок щебетания

Вырвался из уст удивленной Симары,

И Нан посмотрел на нее.

Симара: Так называется место, откуда ты родом?

Де Рейв: Да! Тролльдор, край земли!

Колыбель всех зим, посещающих наш славный мир!

Суровые пустоши, где живут великаны и тролли,

Чьи меха окрасил в белый свет, отраженный снегом!

Ты встречалась когда-нибудь с настоящим троллем?

О! Я встречался!

Он был огромный, как гора, и серый, точно гранит,

От его уродливой головы к Луне,

Пытаясь насадить ее на острые ветки,

Тянулись два дерева-рога.

Горб на его спине был покрыт мхом и опавшей листвой.

Однажды я поспорил на двенадцать золотых,

Что сумею оседлать тролля, властителя подземелий и шахт.

И знаешь, что я сделал?

Тролли, так уж повелось, живут под мостами,

И вот я встал на мосту над оврагом, взял уду с привязанной к веревочке булкой

Да стал выманивать монстра.

Завидев угощение,

Он направился к нему.

Я слышал его громкие шаги и чувствовал, как сотрясается мост,

Когда раздуваются его принюхивающиеся ноздри!

Тролль вышел из своего убежища,

Тут я и запрыгнул к нему прямо на спину!

Он был таким же громадным и темным, как это шкаф!

Нан, сидевший на шкафу, подпрыгнул,

Отчего задрожали, закачались створки

И сбросили его, как неумелого наездника.

Взмыл в воздух, чтобы затем накрыть упавшего шутника, черный плащ,

Улетела и упала рядом с откатившейся по полу испуганной Симарой

Черная шляпа с поврежденным плюмажем.

Из склонившегося над де Рейвом шкафа,

Распахнувшего хищную створчатую пасть тролля,

Посыпались покидавшие свои емкости и сосуды искры, блестки и звездная пыль.

С полок разноцветным дождем падали склянки с заключенными внутри светлячками, огненными саламандрами и заспиртованными жабами,

Зельями, которые, разливаясь перламутровыми лужицами, обращались многоцветным паром или мыльными пузырьками.

Лишь один бутылек уцелел

И подкатился к ногам обескураженной Симары.

Симара: Ах, как же это случилось?

Будто твой черный разбойничий плащ навлек на меня беду…

Выпутавшийся из плаща,

Обхватившего его,

Нан посмеялся.

Де Рейв: Двенадцать тысяч раз я это слышал!

Ну, не отчаивайся, красавица.

Раз уж тебе так не нравится мой плащ,

Я согласен пустить его на тряпки,

Которыми можно вытереть пролитое варево.

Что наполняло этот шкаф?

Яды, пойманные твари и кислота…

Да я оказываю тебе и твоему муженьку услугу,

Избавляя вас от такого соседства!

Кто благоверный твой? Хозяин таверны?

Симара: Он чародей,

Вороны застилают перьями его путь.

Де Рейв: Ясно!

Приятель доктора из синей палатки в звездах,

Один из тех, кто уклоняется от уплаты налогов в королевскую казну Флердеружа!

Эх, ведала бы принцесса Камилла…

Симара: Камилла…

Ясные глаза ее помутнели.

Симара: Это принцесса?

Де Рейв: Ну да! А для чего ты спросила?

Симара: Я…