Алкоголичка - Вика Ром

жизни. Тебе-то зачем разрушать все? Зачем? Ты сколько пьешь?

Я затрясла головой. От страха.

— Сколько? Не знаю. Два года?

— Это ты уже два года идешь по пути к смерти! Это путь. Ты его выбрала. Тебя такой никто не рожал. Ты выбрала пить. Ты! — Вдруг он осекся и сел.

Еще никто меня так не пугал.

— Алкоголизм, — продолжал он спокойно, — это однофакторная болезнь. И причина у нее внешняя — алкоголь. Убери его, и ты — полноценный человек. Хочешь по странам летай, хочешь картины пиши, хочешь детей рожай. Но с бутылкой ничего кроме нее в жизни не появится, а что было сгинет. И это только твой выбор.

Он открыл мою карточку.

— Я дам тебе время подумать, — сказал он, не отрываясь от письма. — Завтра придешь и скажешь, что ты выбираешь.

Психотерапевт. 11.1

С большим трудом я выгнала саму себя из душа. В комнате стояла гробовая тишина, и мне захотелось открыть окно, чтобы впустить хоть какие-то звуки, но никак не могла найти, где кончается тюль. Тогда я подняла его и юркнула под низ, но только запуталась в белом материале как в саване. Крючки затрещали, тюль грозил оборваться.

Со вздохом я поборола проклятую штору. Внутри все клокотало от бешенства. Сегодня явно не мой день. Наконец я открыла окно.

Солнечный свет и жара обрушились на меня. Щурясь, я устроилась брюхом на подоконнике. Внизу ничего интересного не увидела. Забор, за ним пальмы, кусты. Кипарисы? Похоже с этой стороны стоянка для сотрудников. По внутреннему распорядку покидать клинику можно только в субботу после четырех и в воскресенье в дневные часы, да и то с письменного разрешения лечащего врача.

На улице раздался кашель, когда прочищают горло. Возле серого внедорожника стоял бородач в футболке и трениках и шарил рукой в рюкзаке. Я вскинула брови: ничего себе тут сотрудники на расслабоне. Мужик взял сумку для ноутбука с заднего сиденья, аккуратно и бесшумно закрыл дверь и скрылся в здании клиники.

Ко мне в комнату постучали.

— Входите!

Опять пришлось побороться с тюлем — слишком уж широкий, — выпроставшись, я увидела, что в дверной проем всунулась Ира.

— Милана, у вас сейчас терапевт. А после обеда психотерапевт.

— Но я еще не дала ответ Алексею Федоровичу. Вы понимаете, о чем я?

— Понимаю. Все идет по расписанию. Вам нужно получить диагностику, чтобы решать не на пустом месте. Вас отвести?

— К терапевту?

Она кивнула.

— Да. Отведите.

— Я показывала вам зал отдыха? Или Алена? — спросила Ира, когда мы вышли. — За постом медсестры дверь справа.

— Ирина, в столовой я видела много пациентов. Куда они все делись?

— Они на процедурах или на сеансах. Если вам не назначено, идите в бассейн. На первом этаже слева от центрального входа двери на террасу.

— Вот блин. А я купальник не взяла. — Мы спускались по лестнице. Алена обернулась и посмотрела снизу вверх.

— Ничего. Магазины через дорогу.

Терапевт выписал кучу направлений. Левое крыло клиники занимали врачебные кабинеты, и мне предстояло побывать почти в каждом. Я заглянула в те, где успевала пройти по времени, и пробегала так до полудня. Так что к психотерапевту я уже неслась со всех ног. Все же я человек пунктуальный.

Я постучала, прежде чем заглянуть в кабинет.

— Можно?

Приглашение войти последовало после короткой заминки.

У окна стояла та самая женщина, что утром утешала пациента. Вид у нее был такой, будто я застала ее за чем-то непристойным. Она быстро пригладила волосы, нервно улыбаясь.

— Вы на сессию? — поспешно спросила она.

— Да.

— Проходите, присаживайтесь.

В центре комнаты стояли два кресла друг напротив друга, а между ними кофейный столик. Я устроилась и стала ждать, когда женщина наденет ярко розовый пиджак очень свободного кроя. Кроме него на ней были белые брюки из легкого материала и кроп-топ. Она села напротив, закинула правую ногу на колено, а руки устроила на подлокотниках. Я отметила ее черные босоножки, и что даже на ногах ногти накрашены розовым. Стильная. И вообще красотка. Большие блестящие глаза, полные губы, и само лицо точеное. Над светлыми волосами дрожало легкое свечение. Ей бы моделью работать, а не алкашей лечить.

Я поерзала в кресле, не дождавшись от нее ничего.

— Я Милана.

Женщина приподняла левую бровь.

— Кристина.

Кого-то она мне напоминала.

— Мне звать вас Кристина? Без отчества?

Она как будто удивилась.

— Да, — произнесла она задумчиво и поглядела на меня уголком правого глаза. — Вы откуда?

— Из Иркутска.

— О. Так мы землячки. Сибирячки. Я из Кемерово.

Я долго соображала, что это ее в Сочи занесло на работу, а она решила, я не знаю, где Кемерово и пояснила:

— Это между Новосибирском и Красноярском. Понимаю. Кемерово почти никогда не бывает на слуху. Если не учитывать печальные события в «Зимней вишне».

— Да уж, — грустно вздохнула я. И еще оттого, что все же придется рассказывать женщине-врачу сокровенное. — Алексей Федорович сказал, я должна дать ответ, останусь или нет. Но при этом меня отправили к терапевту и вот к вам. Странно.

— Вы не хотите со мной разговаривать, ясно. Что ж. — Она хлопнула в ладоши. Затем откинулась на спинку и заглянула в дверной проем слева от себя.

Я тоже посмотрела в ту сторону и услышала шум льющейся из крана воды. Кристина поменяла ноги.

— А давайте я расскажу вам о моем методе работы? На сессии я использую классический психоанализ Фрейда.

Я очень сильно удивилась.

— А он не устарел? Я думала у вас программа «12 шагов».

Она весело отмахнулась. Да, ее словно веселило что-то.

— Двенадцать шагов это еще один вид зависимости. Постоянно ходить на встречи. Я пробовала. Еле вырвалась.

Я опешила. Пробовала? Вырвалась? Психолог-алкаш? Вот было бы иронично. Кристина продолжала:

— Я поняла, что нет ничего лучше старины Фрейда и хорошей доброй клизмы. Так что, если останетесь, обещаю вам курс отменного клизмирования.

— Простите? — пискнула я.

И вздрогнула, когда в проеме возник мужчина. Тот самый бородач со служебной парковки.

— Извините. Вы Милана? — Он кинулся ко мне с протянутой рукой. — Кирилл Михайлович.

— Так это вы врач? — выдохнула я.

Я жала его руку и вертела головой от него к Кристине и обратно. Он замешкался, а Кристина залилась смехом.

— Ах, дорогая. — Она выпрыгнула из кресла. — Видела бы ты свое лицо. — Ее теплые ладони легли мне на плечи. — Захочешь отомстить, приходи в триста шестой. — И уже в дверях помахала Кириллу Михайловичу. — До свидания, доктор, — сказала она театрально. — До встречи.

11.2