Я тебя не отпущу (СИ) - Коваленко Марья (Мария) Сергеевна Solazzo

— Нереально бороться, да?

Я наматываю на кулак длинные волосы и, оттянув их назад, целую Диану в шею... Ласкаю языком бархатную кожу. Губами ощущаю, как ускоряется пульс.

Это самый правдивый ответ на все мои вопросы. Кристальная истина без всяких слов и обманчивых взглядов.

— Ты такой же самоуверенный, как и прежде, — вырывается у Дианы со всхлипом.

— Все, как ты любишь.

Правой рукой я сжимаю пышную грудь. Вначале одно охрененное полушарие, затем другое. Самые совершенные сферы на свете. Убийственно полные и отзывчивые.

Никогда не думал, что могу поклоняться женской груди. Укладывал других любовниц в свою кровать, трахал во всех позах, не зная ограничений, чувствовал пульсацию, позволял облизывать член. Сношался, не тратя время на ласку.

А эти упругие полушария... оторваться от них невозможно. Готов боготворить и гладить... бесконечно.

— К невесте иди! У нее выясняй, что она любит.

Острые зубы до крови прикусывают мою губу.

— Ревнуешь? Не пофиг тебе?

— Это просто шок. Аффект!

Серые глаза горят как у ведьмы, но тело послушно откликается на каждое поглаживание. Тонкие пальцы тянутся к моему затылку. Словно можно приворожить еще сильнее, ногтями рисуют загадочные узоры.

— Хреновая из тебя лгунья!

Сквозь ткань я сжимаю острые вершинки и тут же вижу, как Диана крупно вздрагивает и, будто от удара током, выгибается дугой. Другого ответа и не нужно.

— О боже... — Она глотает глухой стон.

Красиво до чертиков. Откровенно до ломоты в члене.

Кажется, вечность смотрел бы на ее кайф. Годами впитывал бы, как ломает себя, как отзывается на самую примитивную ласку. Ярче помешанной на сексе нимфоманки. Острее влюбленной в свое ремесло шлюхи!

— Никто тебя не трахал! Никто не прикасался!

Рычать хочется от полоснувшего озарения. Биться головой о стену. Диана почти ничего не сказала, только я все чувствую и без ее слов.

— За Вику свою переживай! Провидец хренов!

Она впервые дергается, пытается убрать мои руки и свести колени.

— У этого индюка не было шансов.

Обхватив за плечи, заставляю Диану откинуться на барную стойку. Чтобы не сбежала, фиксирую ногами и руками.

— Это у тебя нет шансов! — Красивые глаза наполняются слезами.

— Плохо было без меня?

Больше не провоцирую и не играю. Дорожкой поцелуев двигаюсь от живота к груди. Кончиками пальцев глажу Диану сквозь белье. Губами и руками лечу ее боль. Глушу вместе со своей собственной, такой же мучительной. Я хочу понять... найти хоть какой-то ответ на вопрос, что же между нами было на самом деле.

— Клим... У тебя своя жизнь. Какая тебе разница?

Диана прячет лицо в ладонях, но бороться перестает. Моя прекрасная жертва, распростертая на алтаре. Предательница, которой слишком давно не касался ни один мужчина.

— А может, она не такая сладкая, эта жизнь?

Я тяну вниз кружево бюстгальтера и впиваюсь в нежную грудь. Кружу языком вокруг набухших сосков. Облизываю их. Посасываю. Не скрываю кайфа и желания.

— Думаешь, я снова смогу ее скрасить? — Диана закусывает губу и тихо стонет.

— Ты не умеешь скрашивать. Ты взрываешь к хренам! Каждый раз, когда мы пересекаемся.

Заставляю убрать ладони от лица — боюсь пропустить хоть одну эмоцию.

— Ты с моей делаешь то же самое. С самого начала.

Диана больше не плачет. Смотрит на меня, даже не моргает.

— Вика мне не невеста. — Никто не требует признаний, не выламывает руки, чтобы принял решение. Сейчас все это нужно только мне самому. — У нас все кончено. Больше недели назад. Понятно?

— Это не мое дело. Не мое! — Диана обхватывает грудь, мешая ласкать ее дальше.

— Поздно, милая.

Я сдвигаю в сторону шелк белья. Мажу подушечкой пальцев по нежным складкам, загибаясь от их влажности.

Словно плата, острый приступ желания огненным шаром катится по позвонкам. Обжигает пах с такой силой, что чуть не складываюсь пополам.

— Ты мое наваждение, Диана.

Толкаюсь пальцем на глубину. Слетаю с катушек от тесноты и жара. Член дергается от потребности поскорее оказаться внутри. Терпение трещит по швам и разлетается на ошметки.

Никого и никогда я не хотел так сильно, как эту женщину. Неважно, девственница она или побывавшая замужем посетительница закрытого клуба. Телу пофиг, кто был до и кто может оказаться после.

Какая-то вшитая в подкорку программа. Единственная слабость.

— Просто скажи да. — Я клянусь себе, что в следующий раз буду заботливее, и расстегиваю ширинку.

— Клим... — Моя отзывчивая, страстная девочка вдруг замирает, превращаясь в каменную ледышку.

— Я постараюсь осторожно... — пытаюсь успокоить.

— Прости.

Еще секунду назад все было отлично, а сейчас Диана аккуратно переворачивается на бок и поджимает под себя ноги.

— Что такое?

Тревожные колокольчики уже звенят. Подсознание со всей дури лупит по кнопке SOS, но я не хочу верить.

— Я... — Голос Дианы дрожит. — Я не могу.

Глава 32

Глава 32

Последнее вымученное «Не могу» пыльным мешком опускается на голову.

Ничего не понимаю.

Я помню влагу на шелковых складках. Помню, с какой жадностью Диана сжимала мой палец. Помню возбуждение в ее глазах. Такое не сыграешь. Когда-то эта женщина уже смогла меня обмануть, но сейчас все слишком ярко, честно до последнего вздоха и тонкого стона.

Она хотела меня так же сильно, как и я ее. Какое «Не могу»? С чего это хриплое «Прости»?

— Ты из-за него не можешь? — Сквозь жгучую боль застегиваю ширинку и одергиваю на Диане платье.

Если скажет да, я уже знаю, что прямо сейчас поеду к придурку Боровскому и заставлю его пожалеть, что вообще появился в ее жизни.

— Нет. — Диана обхватывает согнутые ноги руками. Совершенный беззащитный эмбрион. — Герман ни в чем не виноват.

— Не хочешь из-за кого-то другого?

Смотрю на нее, а за ребрами будто кто-то острыми когтями скребет. Яростно. Рвет внутренности на кровавые лохмотья.

— Я... я просто не могу.

Лица не видно, но голосе слышны слезы.

— Кто-то... — В горле ком. — Кто-то сделал тебе плохо?

Я поднимаю Диану с барной стойки и несу на диван. Усаживаю себе на колени как маленького ребенка.

И раньше не мог ее ненавидеть. Даже после измены готов был забрать к себе. А теперь об обиде и думать не получается.

Весь мой опыт кричит о том, что произошло нечто очень хреновое. Такое, за что нужно убивать.

— Можно попросить тебя уйти? — Диана стирает со щек слезы и выворачивается из объятий.

— Дай хоть намек!

Я целую соленые губы. Невесомо. Без намека на продолжение, без прежней страсти. Пробую на вкус, словно по нему можно прочесть все оттенки горя.

— Ника с няней вот-вот вернутся...

Диана поправляет платье и, как робот, складывает руки на коленях.

— Ты же знаешь, что я это так просто не оставлю? — Чтобы не напугать ее еще сильнее, говорю тихо, изо всех сил сдерживая злость.

— Мы зря все... — Диана отворачивается. — Лучше бы ты остался с Викой. Я больше не хочу взрывать ничью жизнь. Нужно лишь, чтобы ты защитил нас от Евы и ее мужа.

На мгновение кажется, что я брежу. Не может та, что так отзывалась, слать меня к любовнице. Такое — перебор даже для бабской придури.

— Я уже пообещал. Исаевы вас не тронут. — Встаю с дивана.

— Надеюсь...

— Сюда скоро приедут сантехник и уборщики. — Тянусь к обожженной руке. Хочу коснуться, но останавливаю себя. — Все будет в полном порядке.

— Спасибо. — Диана растягивает губы в вымученной улыбке.

Один жест. С ее стороны, наверное, невинный, а для меня как команда «Фас!».

— Пока не за что благодарить. Теперь вы с дочкой под моей защитой. Никто не посмеет причинить вам вред.

Я направляюсь к выходу. Коротко киваю на прощание. И тут же набираю номер Валеры.