Янтарное сердце - Елена Михалёва

не врезать единственному наследнику Бариана Мейхарта.

– Нет. – Он покачал головой и принялся приводить доводы уже спокойнее: – Не принимай опрометчивых решений. Подумай хорошо. Что может дать тебе Норлан? Ничего, кроме хлопот. Я же подарю тебе мое королевство. Тебе ведь нравится красивая жизнь. Ты любишь быть в центре внимания. Я выведу тебя в свет. Отец еще не так стар, мы можем оставить Нордвуд на него и путешествовать. Можем посмотреть другие страны. Ты много где была. Я ничего не видел, кроме этих лесов. Покажешь мне тот мир, что ты знаешь? Что скажешь? А как надоест, мы вернемся сюда. Это теперь твое королевство, Гвин. Ты любишь его. Можешь мне не врать, я знаю, что это так. Ты любишь его старые леса. Я видел, как ты смотрела на наши просторы, пока мы с тобой объезжали королевство после свадьбы. Я сам никогда не буду так смотреть на эти елки и трухлявые пни. Ты любишь здешний народ. Весь. От моей сложной сестренки до последнего пастуха. Ты любишь Нордвуд. А Нордвуд любит тебя…

Он говорил что-то еще.

Она уже не слышала.

«Нордвуд любит свою королеву» – эти слова память расчертила золотым всполохом на фоне черного беззвездного неба.

Запах медвежьей шерсти на ее руках. Лес, полный птиц, рубиновых ягод и ядовитых шипов. Снег, хрустящий под лапами оборотня. Красные шпили бастиона, блестящие на ярком солнце. Высокая лазурная бездна над их головами. Дыхание, что вырывается неровными, рваными клубами. Золотые глаза импери. Ее импери.

Адептка тряхнула головой.

Она постаралась отринуть навязчивые образы и заглянуть в другие глаза. Но взор мужа оставался холоднее льда, несмотря на все его доводы. Только здравая логика – и ни капли любви. Ошибиться было невозможно. Потому как она сама была такой много лет – хладнокровной и расчетливой, отрицающей любые сердечные привязанности.

Он просил дать им шанс. Что ж. Вот он:

– А ты любишь? – перебила Гвинейн долгую тираду принца.

– Что? – Кевендил растерялся.

Сквозняк прошелся по коридору, коснувшись ног под платьем прохладным воздухом.

– Ты любишь меня, твое высочество? – Она снисходительно улыбнулась, пытаясь припомнить, как муж касался ее обнаженного тела в их первую брачную ночь.

Память услужливо подсказала. Только это были прикосновения других рук. Тех, что обнимали ее накануне в башне. Рук, которые она жаждала ощутить снова.

– Я…

– А он любит, – с уверенностью перебила адептка. – И в том ваше главное отличие.

Растерянность во взоре принца сменилась раздражением.

– Я тебя не отпущу, Гвин, – решительно повторил Кевендил. И затем добавил: – Даже если мы разведемся, ты остаешься подле меня минимум на четыре месяца. Ты можешь носить моего ребенка. В случае разрыва ребенок остается со мной как следующий наследник Нордвуда.

– Я тебя умоляю! – Гвинейн закатила глаза. – Я могу определить пол плода уже спустя три недели после того, как он поселится в утробе матери. Я же чародейка, не забывай. И о собственной не-беременности могу написать тебе целый научный трактат.

– Гвин…

– Сколько? – она перебила его.

– Что сколько? – не понял принц.

Его железная хватка у нее на плечах наконец ослабла. Гвин невольно подумала, что, не будь на ней толстого зимнего плаща, остались бы синяки. Но, наверное, оно того стоило. В ином случае она не повела бы себя столь кротко. Они с Кевендилом высказали друг другу все, что хотели. Поэтому Гвин свято верила, что ее сдержанность сможет сыграть благую роль.

– Сколько ты разучивал эту речь? – Она с вызовом улыбнулась.

– Гвинейн…

– Брось, муж, – ее передернуло при последнем слове. – Я ведь прекрасно понимаю, что это не твои слова. Все твои аргументы принадлежат скорее твоему отцу, но никак не тебе.

Она не смогла скрыть сарказма.

Брови принца взлетели вверх, потом гневно сошлись к переносице. Крепко сжались приоткрытые до этого губы. Но возразить младший Мейхарт ничего не успел.

В дальнем конце коридора, что вел к библиотеке и рисовальной комнате, раздался смех. А потом из-за угла вынырнула весьма необычная компания: Крисмер ВарДейк в сопровождении принцессы Деваны и трех ее неизменных подружек. Вот только веселое выражение на лице заклинателя сменилось обеспокоенным, стоило ему увидеть разгневанного принца подле старой подруги.

– Всем доброе утро! – Он натянуто улыбнулся, прибавил шагу и оторвался от ничего не понявших девочек, чтобы поскорее оказаться возле Гвин – просто на всякий случай. – Мы все идем завтракать. А вы что тут делаете?

Его пристальный взгляд остановился на руках принца Кевендила, что продолжали удерживать Гвинейн. Крис выпрямился. Оружия при нем не было, да и одежда его была скорее по-домашнему уютной, нежели подходящей для сражения: белая рубашка с отложным воротником, вишневая жилетка с вышивкой и черные брюки, заправленные в мягкие кожаные сапоги. Да и в росте Крис немного уступал долговязому Кевендилу, хоть и имел более внушительные мускулы. Но взгляд – взгляд заклинателя мог бы прожечь дыру в камне.

Руки младшего Мейхарта соскользнули с плеч Гвин и опустились вдоль тела.

– Разговариваем, – процедил принц, мельком глянув в сторону сестры и стайки ее подруг, что замерли поодаль.

– Гвинни, а ты еще не одета к завтраку! – Крис картинно поцокал языком. – Так и проторчала в конюшне все утро? И о чем только думаешь? Ну ничего! Пойдем, я тебя провожу в твою комнату! Оденешься и спустишься в зал. Доброго утра всем! Мы скоро будем!

Он улыбнулся так широко, будто хотел продемонстрировать все свои идеально белые зубы. А затем подхватил под руку Гвин и повлек прочь, в сторону ее спальни.

Крис перестал сладко улыбаться, лишь когда они оказались в комнате, а дверь за ними плотно закрылась. Адепт привалился спиной к стене подле входа и перевел дух, тотчас помрачнев.

– Чем занята твоя голова, понять не могу, – проворчал он.

Гвин молча расстегнула теплый зимний плащ, что давил на плечи не хуже хватки постылого мужа, и бросила его на спинку кресла подле жарко пылающего камина.

Крисмер окинул ее задумчивым взором, потом прищелкнул языком и усмехнулся своим мыслям.

– Что? – Она вопросительно вскинула бровь и скрестила руки на груди в ожидании привычной колкости.

– Наверное, тебе нелегко приходится под одной крышей с бывшим, нынешним и будущим мужчинами. – Он ухмыльнулся, довольный своей глупой деревенской шуткой.

Вместо ответа Гвин подхватила с кресла маленькую подушку с серебряными кистями и метнула в него. Крис увернулся. Подушка мягко стукнулась о стену и обреченно шлепнулась на пол.

– Уходи, ВарДейк! – буркнула Гвин, отворачиваясь. – Ты мне тут не нужен. Я собираюсь переодеваться к утренней трапезе.

– Буду ждать за дверью, – с теплотой в голосе сообщил адепт.

– Уходи! Иди к