Янтарное сердце - Елена Михалёва

за что на свете не бросила бы кобылку на милость Мейхартов и обязательно придумала бы, как забрать ее. Но теперь все обернулось иначе. Прибыл папа. А когда рядом он, ничего и выдумывать не надо, потому что Авериус Гарана придумает все сам и за всех. Такой уж он человек.

В завершение своей примирительной тирады Гвин напомнила Пуговке о том, как сильно любит ее и не отдаст никому. А потом потянулась и чмокнула капризное животное в нос.

Лошадка в ответ дернула ушами и прижала большую голову к плечу адептки. Гвинейн обняла ее морду. Вздохнула.

– В следующий раз только вместе, клянусь, – прошептала она. Скорее себе самой, чем лошади.

Они стояли так довольно долго, пока не пришел Лотар. Конюх с улыбкой сказал, что уже давно рассвело и госпоже не мешало бы собраться к завтраку. Гвин заворчала, что все в этих стенах пытаются ею помыкать, но прислушалась к доброму совету слуги.

Лотар был прав в своем деликатном намеке: не стоило усугублять и без того напряженные отношения в замке пренебрежительным отношением к его хозяевам. Была ли Гвин все еще одной из этих самых хозяев, она думать не хотела. И, хоть слуги и подчинялись ей, как прежде, если даже не с б́ольшим рвением, то во взглядах королевского семейства сквозил мороз. Исключением была разве что принцесса Девана. Девочка не до конца понимала, что происходило между Гвин и ее братом. Возможно, услужливые подружки уже донесли до нее свои наблюдения касательно Гвинейн и лесника Норлана, но принцесса проявляла несвойственную ей сдержанность. Она исподтишка наблюдала за всеми, особенно за отношениями Гвинейн и ее тетушки Керики. На последнюю принцесса смотрела с особым интересом. Возможно, даже с толикой ревности.

За ужином Гвин поймала один из таких взглядов, но вместо ожидаемого гнева ей вдруг стало жаль Девану. Даже невзирая на довольно прохладные отношения с матерью, у Гвинейн была тетушка, которая умела быть ласковой матерью, строгой наставницей и верной подругой. У Деваны ничего подобного в жизни не было. Лишь терпеливые к ее капризам служанки. Возможно, адептке в какой-то мере хотелось бы стать для Деваны такой «Керикой». Возможно, Гвин даже сделала несколько правильных шагов в том направлении. Вот только она уедет с Ивросом. А принцесса останется в Высоком Очаге с семьей. Не стоило сближаться с ней в оставшееся время. Пусть лучше продолжает любоваться Крисмером и хихикать над его шутками вместе с подружками.

С этими размышлениями Гвинейн возвращалась в свою комнату. Она вошла через дверь для слуг, что находилась во внутреннем дворике за конюшней. Миновала кухню, поздоровавшись с обрадованным Бартолеусом и его шустрыми поварятами. Затем прошла мимо кладовых. Поднялась до жилого этажа по лестнице для прислуги.

И столкнулась нос к носу с Кевендилом Мейхартом.

Уже одетый к завтраку принц явно неспроста бродил по коридору из одного конца в другой.

– Доброе утро, ваше высочество. – Пдептка торопливо сделала реверанс и попыталась обогнуть супруга.

Но тот тоже шагнул в сторону, преграждая ей путь.

– Гвин, погоди. – Он крепко ухватил жену за плечи. – Так продолжаться не может.

– Тьма тебя раздери, – пробормотала Гвин. Дернула плечом в вялой попытке высвободиться, но безуспешно.

Сердитые зеленые глаза встретились с серыми, ледяными, как северные моря.

– Нам нужно обсудить происходящее, – Кевендил проигнорировал ее недовольство.

– Согласна, – она понизила голос и вновь попыталась освободиться. – Но не вот так, посреди коридора. Пусти. Ты делаешь мне больно.

Последний факт несколько удивил ее. Гвин и представить себе не могла, что Кевендил Мейхарт вообще способен кого-то ранить или причинить боль.

– А когда мне с тобой говорить? Вставать в очередь под дверью в твою башню? – Она уловила нарастающее раздражение в его тоне. – С тобой постоянно куча народу. Ты проводишь время с кем угодно, только не со мной. Вечно находишь неотложные дела. Ты – эгоистка, Гвин. Я несколько дней ждал, что ты придешь ко мне! Ждал, что найдешь время! Что тебе хватит мудрости замять весь этот нелепый фарс, который ты сама же и придумала! Умоляю, Гвин! Очнись, пока окончательно все не сломала!

На последней фразе Кевендил уже кричал – так громко и рассерженно, что молоденькая служанка, которая появилась в дальнем конце коридора со стопкой чистых полотенец, замерла на месте, в растерянности хлопая глазами. Принц бросил на нее тяжелый взгляд. Девушка попятилась, поклонилась, забормотала извинения и побежала прочь туда, откуда только что пришла.

Гвинейн наклонила голову. Закусила губу. Надежды, что все пройдет мирно, таяли, как снег на летнем солнце.

– Отпусти меня, и мы поговорим. Не позорься, – спокойно сказала она.

– Не позорься? – Глаза принца сузились от гнева, однако голос стал ровнее. – Да куда уж больше! Моя неверная жена и тот, с кем она делит ложе, ночуют под моей крышей! Я и так слишком долго молчал…

– Я не делю ложе ни с кем, кого бы ты ни имел в виду, – бесцветным тоном парировала Гвин.

Эти намеки на ее неверность нисколько ее не задевали. Задевало другое. Кевендил так ничего и не понял. Поэтому прежде, чем принц успел порадовать ее очередной обвинительной тирадой, которая никак не походила на примирительную беседу двух супругов, Гвин, глядя ему в глаза, произнесла:

– Я хочу уйти от тебя. Нам нужно написать официальное прошение о разводе и отправить письмо в Великий Собор. У нас ничего не получилось. У меня в особенности. Прости. И найди себе женщину, которая будет любить и ценить тебя…

– Нет, – отрезал он все тем же холодным тоном. – Я тебя не отпущу. Ты – моя.

– Что? – Гвин показалось, что она ослышалась. Она смотрела на мужа и не узнавала его.

– Я тебя не отпущу, – повторил он. – Никакой развод ты не получишь. Ты должна дать нам шанс, Гвин. Ты не желаешь этого видеть, но я многим пожертвовал ради тебя. Ради нашего брака. Тебе тоже стоит пойти на жертвы, пока еще не поздно. Понимаю, ты молода. Твоя горячая кровь привыкла к приключениям. От скуки ты ищешь их там, где их нет и быть не может. Я готов простить тебе историю с Норланом и сделать вид, что всего этого не было.

– Отпусти. Меня. Кевендил.

Адептка начала выходить из себя.

– Ты пытался меня убить. Ты велел в меня стрелять. Забыл уже? – сквозь зубы процедила она.

– Не говори ерунды. – Принц презрительно усмехнулся. – Я приказал стрелять в медведя, а не в тебя. В тебя я бы никогда…

– Не усложняй все еще сильнее. Отпусти. – Она из последних сил держала себя в руках, чтобы