Безграничная (ЛП) - Синтия Хэнд

Черные брови Кристиана хмурятся, и я чувствую, как в воспоминаниях он возвращается на ту вечеринку в восьмом классе, когда они играли в бутылочку, и они с Анжела вышли на заднее крыльцо и поцеловались. Затем наши глаза встречаются, и он краснеет, когда понимает, что я знаю, о чем он вспоминает.

— Это ничего не значило, — бормочет он. — Нам было тринадцать.

— Я знаю, — говорю я быстро. — Она сказала, что это было, как целоваться с братом.

Кристиан смотрит в свою чашку с кофе. Наконец, он говорит:

— Если ты хочешь узнать, что происходит с Анжелой, нужно спросить ее саму.

— Хорошая идея. — Я вытаскиваю свой мобильник и в двадцатый раз за сегодня набираю номер Анжелы, включая громкую связь, чтобы Кристиан слышал, что сразу включается автоответчик.

— Я сейчас занята, — звучит голос Анжелы в записи. — Я перезвоню вам, или не перезвоню. Зависит от того, насколько вы мне нравитесь.

Гудок.

— Ладно, ладно, — говорит Кристиан, когда я кладу трубку. — Я не знаю, что тебе сказать. Это загадочно.

Я издаю разочарованный вздох.

— Я увижу ее во вторник на занятиях, — говорю я. — Тогда мы и узнаем, что происходит.

— До вторника еще три дня — ты уверена, что сможешь ждать так долго? — спрашивает Кристиан.

— Да ну тебя. И в любом случае, это, вероятно, не так важно. Спорим на десять баксов, что это имеет отношение к ее предназначению, а не к какому-то парню. Что-то типа «наша седьмая».

— Наша седьмая?

— Это то, что говорит Анжела в своем видении. Она сходит с ума, пытаясь разобраться, что это значит. Она продолжает ходить к церкви, чтобы вызвать видение, но пока не продвинулась дальше того, что поняла, что все будет происходить на территории кампуса и фразы «седьмая наша», по крайней мере, это она говорила мне в последний раз.

— Как загадочно. — Взгляд Кристиана задумчив. — Подожди, — говорит он, наконец, понимая. — Что это за церковь? Анжела вызывает видение? Как?

Я рассказываю ему про лабиринт и теорию Анжелы, что при определенных условиях видение может прийти. Кристиан сидит в кресле и смотрит на меня так, будто я сказала ему, что луна сделана из сыра. Затем он прижимает пальцы к глазам, как если бы у него внезапно заболела голова.

— Что? — спрашиваю я его.

— Ты никогда мне ничего не рассказываешь, ты в курсе? — Он опускает руки и смотрит на меня осуждающе.

Я открываю рот.

— Это не правда. Я рассказываю тебе множество вещей. Я говорю тебе больше, чем кому-либо. Я имею в виду, я не проболталась тебе об этом случае с Анжелой, но это Анжела, и ты знаешь, какая она.

— А какая она? Что произошло с «у Ангельского клуба нет друг от друга секретов»?

— Ты никогда не соглашался на это, — замечаю я. — У тебя был самый большой секрет из всех нас, и ты не говорил ни слова.

— Может, я чего-то еще не знаю? — спрашивает он, игнорируя мое очень хорошее указание на его вопиющее лицемерие. — Помимо ситуации с этим парнем Пеном, о которой ты не можешь рассказать?

— Я видела своего отца, — говорю я. — Но это случилось только вчера, ладно? Я собиралась рассказать тебе сегодня. Прямо сейчас. Видишь, я говорю тебе.

Кристиан напрягается, удивление появляется на его лице, и он замирает в замешательстве, таким образом, заставляет меня чувствовать себя снова удивленной.

— Твой отец? Михаил?

— Нет, мой другой отец, Ларри. Да, мой отец — Михаил. Он говорил, что ему дали, — я пускаю в голос авторитетные и официальные нотки, — задачу обучить меня. Мы вернулись в мой дом и провели пару часов во дворе, ударяя друг друга метлами.

— Ты была в Джексоне вчера? — Кристиан растерянно смотрит на меня. Он на том этапе, когда он повторяет все, что я говорю, потому что не может обдумать все достаточно быстро. — Обучить, — говорит он. — Обучить тебя чему?

Я осознаю, что мы находимся в общественном месте и не стоит открыто обсуждать все это. Я перемещаюсь в свои мысли. Научить использовать меч.

Его глаза округляются. Я отвожу взгляд, выпиваю остатки своего холодного кофе. Масштаб того, что я только что сказала ему, — что я буду должна использовать меч, и драться, может быть, даже убивать кого-то — начинает действительно до меня доходить.

«Это та часть, где моя жизнь становится все апокалиптичнее», — думаю я.

Это отстойно, честно говоря. Я вспоминаю, как хорошо себя чувствовала, помогая Эми в тот вечер, используя свою силу, чтобы исцелить ее лодыжки даже на ту малость, что я сделала. Как я была счастлива от мысли, что я могла бы использовать свою силу, чтобы лечить болезни и исправлять ошибки. Сейчас это все выглядит, как глупая мечта. Я собираюсь бороться. Возможно, даже умереть.

«Ты был прав», — говорю я, — «Нам никогда не будет позволено жить нормальной жизнью».

«Я сожалею», — говорит Кристиан. Он хочет чего-то лучшего для меня, чего-то попроще.

Я пожимаю плечами. — «Это то, что нам нужно делать, верно? Может быть, это наше предназначение — стать бойцами. Это имеет смысл, когда думаешь об этом. Может быть, это то, для чего предназначены все триплы. Мы — воины».

«Может быть», — говорит Кристиан, хотя я чувствую, что он не больше моего хочет принять это.

«Ох. И я спросила отца, можешь ли ты тренироваться с нами, так как ты уже видишь себя, вооруженным мечом в своем видении (кстати, меч сделан из сияния, а не из пламени), и он сказал «Да», вероятно, на зимних каникулах. К твоему сведению».

Он недоверчиво смеется при мысли, что он мог бы брать уроки у Архангела Михаила.

— Ух ты, — говорит он вслух. — Спасибо тебе.

— По крайней мере, мы можем сделать это вместе, — говорю я, потянувшись через стол, и кладя руку на его, это посылает знакомые искры между нами.

Мы принадлежим друг другу. Слова приходят на ум сразу же, и на этот раз, вместо того, чтобы бороться или беспокоиться о том, что бы это могло значить, я принимаю это. Как бы ни сложилась наша судьба, мы встретим ее вместе.

«Что бы то ни случилось», — добавляет он.

Я улыбаюсь. «Желательно успешно, верно? У меня нет желания попасть в ад».

«Договорились». Он скользит пальцами вверх по моей руке, так что мы сплетаем пальцы. Что-то переворачивается у меня в желудке.

— Тем временем, — говорю я, возвращаясь к нашей теме, вспомнив, что мой отец говорил о наблюдение за Анжелой, — давай разберемся, что происходит с Анжелой. Может быть, мы сможем ей помочь.

— Если она позволит нам.

— Это правда, — Я смотрю на часы. — Я должна идти. Я получила задание написать о «Бесплодной Земле» ко вторнику. Это составит двадцать процентов итоговой оценки, поэтому никакого давления нет.