Безграничная (ЛП) - Синтия Хэнд

— Как трогательно, — говорит Кристиан, и пока Томас смотрит на меня с сомнением и

болю, Кристиан хлопает его по плечу и идет мимо. — Хорошего вечера.

Что-то мне подсказывает, что Томас больше никуда меня не пригласит.

Я с облегчением ощущаю холодный воздух, который приветствует нас, когда мы выходим на улицу. На крыльце стоит скамейка, и мы с Кристианом идем к ней. Он садится, потом резко опускает лицо на руки. Стонет.

— Я пьян, — говорит он, его голос приглушен. — Мне очень жаль.

— Что с тобой случилось? — Я сажусь рядом с ним, пытаюсь положить свою руку на его плечо, но он садится.

— Не трогай меня, ладно? Не думаю, что смогу справиться с этим.

Я кладу руки на колени. — Что случилось? — спрашиваю я.

Он вздыхает, проводит ладонями по своим волосам. — Помнишь, ты говорила, что Анжела может вызвать видение, зайдя в ту церковь? Ну, я это сделал. Я пошел туда.

— Я тоже туда ходила. — Я задыхаюсь. — Мы, должно быть, просто разминулись.

— У тебя было видение?

— Да. Но не в церкви. Позже, но у меня оно было. — Я сглатываю. — Я видела тебя с

мечом.

— Я сражался? — спрашивает он.

— С двумя людьми.

Он мрачно кивает. — Думаю, у нас были одинаковые видения. Ты видела, с кем я дрался?

— Было слишком темно. Не могу сказать.

Нам нужно время, чтобы переварить это, что трудно, с Би Джиз, доносящимися из дома:

«Кто-нибудь, помогите мне, кто-нибудь, помогите мне, да8»

— Это еще не все, — говорит Кристиан. — Я видел тебя.

Надеюсь, он не видел ту часть, где я съежилась у стены, стараясь, но не в состоянии проявить мужество, чтобы встать.

Он качает головой. — Нет, ты была ... — его голос резкий, словно в горле пересохло, и

скрипучий, словно ему снова нужно выпить.

Страх кипит во мне. — Что?

— Ты была ранена.

Он кладет руку на мое запястье и показывает мне, что он видел. Мое собственное лицо, слезы страха на моих щеках, мои распущенные волосы рассыпались по плечам. Бледные губы. Стеклянные глаза. Перед моей рубашки в крови.

— О, — это все, что я могу сказать.

Он думает, что я умру.

Он облизывает губы. — Я не знаю, что делать. Знаю только, что, когда я там, в той комнате, где происходит все это, у меня всего одна мысль. Я должен обеспечить твою безопасность.

Его горло сжимается. — Я бы пожертвовал жизнью, чтобы защитить тебя, Клара, — говорит он. — Это то, что я чувствую. Я умру, чтобы защитить тебя.

Мы молчим, пока я везу его домой. Я иду с ним наверх по лестнице в его комнату, мимо

Чарли, который растянулся на диване, играя на Xбокс. Я веду Кристиана к его кровати.

— Тебе не нужно ухаживать за мной, — протестует он, когда я откидываю одеяло и сажаю его на кровать. — Это было глупо. Я просто хотел забыться. Я думал...

— Заткнись, — мягко говорю я. Я стягиваю его рубашку через голову и бросаю ее в угол, а затем подхожу к мини-холодильнику и достаю бутылку воды.

— Пей. — Он качает головой. — Пей.

Он выпивает почти всю бутылку, затем передает ее мне.

— Ложись, — говорю я ему. Он растягивается на матрасе, и я снимаю его ботинки и носки. Он смотрит в потолок и стонет.

— Кажется, это первый раз, когда у меня настоящая головная боль. Я чувствую, что...

— Тсс. — Я бросила взгляд на Чарли через плечо. Он отвернулся от нас, его

пальцы страстно нажимают на кнопки контроллера Xбокс. Я обращаюсь к Кристиану.

— Ты должен поспать, — говорю я ему. Я глажу его по волосам, отводя их от лица, пальцы

задерживаются возле виска. Он закрывает глаза. Я двигаю руку ко лбу, и снова смотрю

на Чарли, который обращает на нас столько же внимания, как и всегда.

Тогда я вызываю сияние из моих пальцев и немного передаю его Кристиану.

Его глаза открыты. — Что ты только что сделала?

— Твоей голове лучше?

Он моргает несколько раз. — Боль ушла, — шепчет он. — Полностью ушла.

— Хорошо. Теперь спи, — говорю я ему.

— Знаешь, Клара, — вздыхает он сонно, когда я встаю, чтобы уйти. — Ты должна стать врачом.

Я закрываю за собой дверь, а затем на минутку прислоняюсь к стене, чтобы восстановить

дыхание. Забавно. Я видела эту темную комнату в течение нескольких месяцев, и знаю, что произошло что-то плохое прямо перед тем, как мы с Кристианом там спрятались, и знаю, что ничего хорошего не случится, что все это видение может быть вопросом жизни и смерти.

Те люди, кто бы они ни были, хотят нас убить. Я чувствовала это с самого начала.

Но я не думаю, что когда-либо действительно считала, что могу умереть.

«Ладно, Боже», обращаюсь я наверх за завтраком в воскресенье утром, грызя кусок тоста и слушая звон колоколов Мемориальной церкви на заднем плане. «Дай мне перерыв. Мне

восемнадцать лет. Зачем заставлять меня проходить через все это: лесной пожар и видения и обучение, если я собираюсь сдохнуть, так или иначе?»

Или, может быть, это наказание. За невыполнение своего предназначения в первый раз.

Или может быть, это какая-то окончательная проверка.

«Дорогой Бог», я пишу в своей записной книжке, сидя в понедельник на уроке химии и слушая лекцию по законам термодинамики. «Я не хочу умирать. Не сейчас. С уважением, Клара Гарднер.»

«Пожалуйста, Боже», умоляю я, когда просыпаюсь в три часа ночи во вторник утром, пытаясь быстро набросать задание по «Пустоши». «Пожалуйста. Я не хочу умирать. Я не готова. Я боюсь».

— О, да? — говорит Т. С. Элиот9. — Я покажу вам страх в горстке пепла.

Анжела не появляется на занятиях по поэзии. Не сдает свою работу.

Это означает, в соответствии с правилами в учебной программе, что она не получит зачет.

От этой мысли мне становится холодно. Анжела Зербино: отличница, произнесшая прощальную речь, так тщательно выбиравшая колледж, любящая поэзию, собирается провалить свой первый курс поэтического мастерства. Конечно.

Я должна найти ее. Поговорить с ней. Прямо сейчас. Я сделаю все, что потребуется.

В ту минуту, когда пара заканчивается, я зову Эми. — Ты знаешь, где Анжела? — спрашиваю я.

— Она была в комнате, когда я в последний раз видела ее, — говорит она мне. — А что? Что-то случилось? — О да, еще как.

Я бегу обратно к общежитию, но останавливаюсь, достигнув здания. Потому что ворон снова сидит на велосипеде.

— Тебе что, больше нечем заняться? — спрашиваю я у него.