Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Евгений Абросимов

57. «Я еду по русской равнине. На ней…»

Я еду по русской равнине. На нейСугробы снегов, караваны саней,Тяжелых ветров завыванье,Прямые столбов изваянья

Проехали малую станцию Вреду,Несет меня поезд вперед на восток.Глядишь, этак в лето расцветшее въедуИ встану, костлявый, его поперек.

Мои настроенья несвойственны югу,Они не менялись раз десять на дню.Я молодость нянчил под русскую вьюгу,Под русскую вьюгу ее схороню.

1940. Москва

58. «Мы победим. Мои – слова…»

Мы победим. Мои – слова,Моя над миром синева,Мои – деревья и кусты,Мои – сомненья и мечты.

Пусть на дыбы встает земля,Вопит, и злобствует, и гонит –Меня к своим ногам не склонит,Как в бурю мачты корабля.

Я буду жить, как я хочу:Свободной птицею взлечу,Глазам открою высоту,В ногах травою прорасту,

В пустынях разольюсь водой,В морях затрепещу звездой,В горах дорогой пробегу.Я – человек, я – всё могу!

1941

ЗАХАР ГОРОДИССКИЙ

Захар Городисский родился в 1923 году. В восемнадцать лет ушел на фронт, в августе 1943 года был тяжело ранен и скончался в полевом госпитале. Стихотворение «Если мне смерть повстречается близко…» было последним из всего написанного поэтом. Оно появилось в его блокноте за три дня до смерти.

59. Милая моя

Мы с тобою у реки,Только ты да я.Собираем васильки,Милая моя.

В волосах твоих цветы…Только ты да я…Весело смеешься ты,Милая моя.Никого – кругом лишь лес,Только ты да я…Слышен речки тихий плеск,Милая моя.Солнце путь свой совершит…Только ты да я…Отдохнем в лесной тиши,Милая моя.

Отдохнем – пойдем домой…Только ты да я…Мы счастливые с тобой,Милая моя.

11 марта 1940

60. «Здесь всё по-прежнему…»

Здесь всё по-прежнему:Смеющиеся лица…Жара и пыль… Красавцы тополя,А где-то там,На западной границе,Перемешались небо и земля…

1941

61. «Серый пепел выжженных полей…»

Серый пепел выжженных полей,Камни разоренных деревень…Пни и угли – вместо тополей,Вместо солнца – сумрачная тень…

Здесь забыли отдых и покой,Здесь всё время в воздухе виситЧерный дым разрывов над рекой,Над густыми ветками ракит.

Здесь не знаю, что такое сон.Вверх взлетает рыхлая земля.Здесь огонь и смерть со всех сторонИ травой заросшие поля…

Ночью от ракет светло как днем,Днем темно от дымовых завес.Люди под губительным огнемРоют блиндажи, таскают лес.

Зорко смотрит часового глаз,Спорит с пулеметом пулемет.Все готовы к бою, каждый часЖдут приказа двинуться вперед!

12 апреля 1943

62. «Если мне смерть повстречается близко…»

Если мне смерть повстречается близкоИ уложит с собою спать.Ты скажешь друзьям, что Захар ГородисскийВ боях не привык отступать.

Что он, нахлебавшись смертельного ветра,Упал не назад, а вперед,Чтоб лишних сто семьдесят два сантиметраВошли в завоеванный счет.

9 августа 1943

ВЛАДИСЛАВ ЗАНАДВОРОВ

Владислав Леонидович Занадворов родился в 15 сентября 1914 году в Перми в семье инженера-строителя. В 1929 году он окончил в Свердловске школу-восьмилетку и поступил в геологоразведочный техникум, после второго курса уехал в Ленинград, где стал работать в геологоразведочном тресте. В 1933-1934 годах Занадворов участвует в экспедициях на Кольском полуострове, за Полярным кругом, в Казахстане. В 1935 году Занадворов поступил на геологический факультет Свердловского университета. В 1938 году он переезжает в Пермь, где в 1940-м с отличием оканчивает университет и уезжает на работу в город Верх-Нейвинск Свердловской области.

Впервые стихотворения Занадворова появились в печати в журналах Свердловска («Штурм») и Москвы («Комбайн») в 1932 году. В Ленинграде он входил в кружок молодых писателей при журнале «Резец», в этом издании публиковались его произведения. Многие стихи и рассказы Занадворова были посвящены труду геологов, об этом и повесть «Медная гора», вышедшая в 1936 году отдельной книгой. В 1941 году в Перми увидел свет первый сборник его стихов – «Простор».

В феврале 1942 года Занадворов был призван в Красную Армию, в июне закончил военную школу. В звании лейтенанта командовал подразделением минометчиков. Участник Сталинградской битвы, Владислав Занадворов геройски погиб 28 ноября 1942 года в бою у деревни Русаково Ростовской области. Похоронен в братской могиле в станице Чернышевской.

63. Родина

Вот она – лесная родина:Над рекой падучая гроза,Наливная черная смородина,Черная, как девичьи глаза.

А в лесах, за горными вершинами,Травы стынут в утренней росе,И березы с лопнувшими жиламиПадают, подвластные грозе.

И навек плененная просторами,Выбегает узкая тропа.Дальнее село за косогорами,В воздухе повисли ястреба.

И потайно за густыми травамиСказывали парням молодым,Как по Волге с Емельяном плавали,Жили с атаманом Золотым.

Над крестами, над моими предками,Над крутыми строками стихаСнова машет огненными веткамиДикая заречная ольха.

И хоть сколько бы дорог ни пройдено,Ни отмерено далеких верст –Хлебом-солью повстречает родина,Улыбнется тысячами звезд.

А меж гор, что с тучами обвенчаны,Кама силу пробует свою.Я ни друга, ни отца, ни женщиныНе любил, как родину мою.

1936

64. «Я искал тебя у вод падучих…»

Я искал тебя у вод падучихНа далекой родине ветров,У гнездящихся на снежных кручахБелокрылых северных бродов.

Узнавал я по примятым травам,По следам, оставленным в росе,По каким тяжелым переправамТы прошла в девической красе.

И кочевника с оленьим стадомВ полдень настигал я на тропе,С ним делился крепким самосадом,Спрашивал всю правду о тебе.

И скитался вновь, чтоб тем же летом,В горе, в одиночестве, в тоске,Радом с маленьким девичьим следомСлед мужской увидеть на песке;

Чтобы за полночь простой охотник,На медведя ладя самострел,О тебе сказал бы неохотно,На меня б спокойно посмотрел;

Чтоб я понял ночью равнодушной,Как дымятся горы впереди,Что тебя разыскивать не нужно,Если ты стучишь в моей груди!

1937

65. Шлем

В той комнате, где матьПроводит много дней,Стоит железная кроватьИ шлем висит над ней.

Висит он с выцветшей звездой,Чуть разошелся в швах,Он материнскою рукойЗаштопан в двух местах.

Немало лет, за годом год,Он бережно храним, —Она и пыль с него смахнет,И загрустит над ним.

И встанут в памяти те дни,Тот легендарный год,Когда походные огниПылали у ворот.

Он вскоре выцвел на ветру,До нитки пропотел:Отец из шлема пил в жаруИ шлемом уши грел.

Отец за озером Ит-КульЗакончил трудный путь —Пробила шлем одна из пуль,Вошла другая в грудь.

А мать с любовью и тоскойВ те дни ласкала насИ шлем дрожащею рукойЧинила первый раз.

Мы по нему прочли стократПреданья бранных дел…Настало время — старший братОтцовский шлем надел

Он честь отца хранить везде,Прощаясь, клятву дал…На Заозерной высотеОн смертью храбрых пал.

Его друзья, где он лежал,Пробитый шлем нашли…В сведенных смертью пальцах сжалОн горсть родной земли.

И снится матери во сне,Что с нею сын опять.Но шлем, висящий на стене,Сама зашила мать.

Она к нему в теченье дняПодходит много раз.Потом, задумавшись, с меняНе сводит долго глаз.

О мать родная! Ведь и мне,Как брату и отцу,Не раз испытанный в войне,Придется шлем к лицу!

И потому, что мне всегдаПростор отчизны мил,Не опозорю никогдаЯ славу двух могил!

А коль со знаменем в рукахМеня убьют враги,Ты шлем, зашитый в трех местах,Для внуков сбереги.

<1939>

66. Щит