Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Евгений Абросимов

77. Зима в Пушкине

Казалось, что вот-вот засыпетСнегами тихий городок,Напоминающий ЕгипетСо стороны ямских дорог.

То были старые ворота…К заставе Царского СелаСто лет назад гвардейцев ротаИх на плечах перенесла.

Здесь, словно в лавке антиквара,Живут минувшие века,Забытый герб, литая чара,Лепной карниз особняка.

Мне так знакома эта утварьПо книгам, выставкам, мечтам,Как будто в солнечное утроЯ из Лицея вышел сам.

Стоял январь. И парк был скучен,В аллеях не было людей,Но чудился мне скрип уключин,Свирель и клики лебедей.

Плыл легкий снег. И понемножкуВходили лыжники в азарт,А я все ждал, что из окошкаНа них прикрикнет Энгельгардт.

Каким дворцам тот флигель равен!Вот здесь, уйдя из пышных зал,Когда-то плакал сам Державин,И Пушкин дружбу воспевал…

И видел я, идя к воротам,Одетым в зимний полумрак,Как шли в Лицей сдавать зачетыГрузин, зырянин и остяк.

И чтили выше всех реликвийСтаринный дом, где много летСидел за партою великий,Влюбленный в родину поэт.

1939. Пушкин

78. Странствие

В незапамятное утроЯ услышал хор пернатыхЗа отрогами Урала,Где весною птичий слет.Золотыми косякамиШел сазан на перекатах,Дед с тяжелого баркасаВ речке ставил перемет.

Он сказал мне: «Оставайся,Дорогой товарищ, с нами,У земли пшеницы хватит,Рыбой хвалится вода.Край наш светлый и богатый,Корабли плывут по Каме…»Я послушал и остался,Но солгал, что навсегда.

Поселился на рыбалке,Рыбакам чинил мережи,С фонарями на баркасахВ устье Камы выезжал.Белозубые пермячкиНа меня глядели строже,Если я их на гулянкеНевниманьем обижал.

Но под осень, в душный август,Я ушел с плотовщикамиИз зеленого затонаНа шумливый нижний плес.Вышли девушки на пристаньИ махали мне платками,Их печальные улыбкиЯ под Астрахань увез.

Так я странствование всё летоПо колхозам и станицам,И везде гостеприимноОткрывали двери мнеВ городах меня встречалиУлыбавшиеся лица,И не мог я стать бродягойВ нашей солнечной стране.

Побывал на Черноморье,Видел город на Сураме,Дагестанские селеньяИ Донбасса рудники.И везде мне говорили:«Поживи, товарищ, с нами», —Я повсюду знал пожатьеКрепкой дружеской руки.

И когда настало времяМне к пенатам возвращаться,Я не знал, куда же ехатьС этих розовых полей?..Люди все меня встречали,Как друзья и домочадцы,И везде я видел счастьеСлавной Родины своей.

1939

79. «Гранитный дом снарядами пронизан…»

Гранитный дом снарядами пронизан,Навылет — окна, этажи — насквозь,Как будто смерть взобралась по карнизамИ через крышу вколотила гвоздь.

Торчали кверху ребра перекрытийПо вертикали срезанной стены,И мир житейских маленьких событийСтоял открытым с внешней стороны.

Руины вдруг разрушенного быта,Судьба людей теперь уже не в них;Дом был как чей то в спешке позабытый,На полуслове прерванный дневник.

И мертвых тел обугленная массаЕще валялась в разных этажах,И неизвестной женщины гримасаРассказывала, что такое страх.

Она лежала, свесясь головоюНад черной бездной битого стекла,Она повисла вдруг над мостовоюИ закричать, наверно, не смогла.

Ее лицо, забрызганное кровью,Уже лишилось линий и примет,Но как живой стоял у изголовьяЕе веселый, радостный портрет.

И всем, кто видел скрюченное тело,Казалось вдруг, что женщина тепла,Что карточка от ужаса темнела,А мертвая смеялась и жила.

1940

80. Песня о балтийцах

Балтика! Повсюду прогремелиПодвиги высокие твои,Сквозь военный дым и через мелиТы вела к победе корабли.

Ветер выл. В борта впивались пули,Рвали пену взрывы за кормой,И враги коварные тонулиВ нашем море летом и зимой.

Мы выходим тяжелой колонной,В море виден наш пенистый след,И над гладью, огнем озаренной,Встало солнце великих побед.

На страницы пламенного спискаИмена балтийцев внесены.Сколько раз над нами плыли низкоОблака блокады и войны.

И врагам всегда бывало круто,Их на дне бесславный ждал конец,Бьем мы пришлых со времен ГангутаСилой ненавидящих сердец.

Снова бой направо и налево,В черном дыме волны и зенит,Каждый день могучей слой гневаКрасный флот захватчиков громит.

День победы полной перед нами,День большой торжественной судьбы,Так взвивайся, боевое знамяНенависти, гнева и борьбы!

Мы выходим тяжелой колонной,В море виден наш пенистый след,И над гладью, огнем озаренной,Встало солнце великих побед.

1940

81. «Я нашел на улице подкову…»

Я нашел на улице подковуИ повесил дома на стене.В этом смысла нету никакого,Просто так понадобилось мне.

Но порой рассказывают яркоО делах давно минувших летСерый камень, раковина, маркаИ пригоршня бронзовых монет.

Серым камнем высекали пламя,В раковине слышен гул морей,А за деньги, стертые веками,Шкуры продавал гиперборей.

Так и речь рождается. По словуСоберешь — и мыслям нет конца…Я ударю об стену подкову —И услышу песню кузнеца…

1941

82. «В картине были воздух и пространство…»

В картине были воздух и пространство,А в легких клокотала пустота.Он отдал всё любовь и постоянство —Куску одушевленного холста.

Другой шел в бой, не кланяясь шрапнели,Брал города, одетые в бетон,И гордые полотнища знамен,Пред ним склонясь, покорно шелестели.

Они погибли оба на рассвете:Один в своей постели, а другойНа поле битвы умер, как герой.

И к их могилам подходили дети,И бились одинаково сердцаНад прахом живописца и бойца.

1941

83. Пробил час

Наши пушки вновь заговорили,Пробил час. Мы выступили в бой!Мерно лаг отсчитывает мили,Чайки вьются низко над водой.

И родимой Балтики просторыБороздят эскадры кораблей.Миноносцы, лидеры, линкорыПо волнам проходят без огней.

Враг настигнут меткостью зенитокИ поспешно заметает след,Все длиннее бесконечный свитокНаших замечательных побед.

Каждый слог оперативной сводкиДышит мощью точного огня,Лижет море перископ подлодки,Гордое спокойствие храня.

Грозного похода якорь выбран,Дым войны над Балтикой опять,Бьют орудья главного калибра.Пробил час. Врагу несдобровать!

22 июня 1941

84. Тральщики

Седое море в дымке и тумане,На первый взгляд такое, как всегда,Высоких звезд холодное мерцаньеКолеблет на поверхности вода.

А в глубине, качаясь на минрепах,Готовы мины вдруг загрохотатьНестройным хором выкриков свирепыхИ кораблям шпангоуты сломать.

Но будет день… Живи, к нему готовясь,Подымется с протраленного дна,Как наша мысль, достоинство и совесть,Прозрачная и чистая волна.

И потому мы, как велит эпоха,Пути родного флага бережем,Мы подсечем ростки чертополоха,Зовущегося минным барражом.

Где бы противник мины ни поставил –Все море мы обыщем и найдем.Согласно всех обычаев и правил,Мы действуем смекалкой и огнем.

В морских просторах, зная все дороги,Уничтожаем минные поля.Свободен путь. Звучи, сигнал тревоги,Дроби волну, форштевень корабля.

1941

85. Остров «Н»