Сила одиночки - Херберт

запредельных ускорений.

— Бронебойные!

— Готово!

Идея, мягко говоря, рискованная, учитывая, сколько наших находится в зоне поражения, но я ни секунды не сомневаюсь в напарнице. Блеснув в черноте космоса яркими огнями двигателей, стремительным зигзагом рассекаем толпу врагов в нескольких направлениях, оставляя после себя лишь дырявые консервные банки. Отдача от безостановочной череды выстрелов ощущается мной будто нервная дрожь живого существа, высшего хищника, убивающего не ради пропитания, а ради удовольствия.

И глядя на то с какой элегантной молниеносностью и неправдоподобно точным построением траекторий выстрелов, позволяющим поражать несколько целей одновременно, это было проделано, задаюсь далеко не праздным вопросом — а моя напарница вообще человек?!

— Пора забирать наших и улетать. Придумай что-нибудь, — будничным тоном просит инструкторша.

Нужен план спасения?! Да, легко!

— Борт номер шесть — мостику! Срочно очистите ангар и откройте шлюз! Приготовьтесь принять повреждённую технику и раненых. Затем двигайтесь по короткой дуге в район кормы их корабля! Будьте готовы немедленно уйти в гиперпространство!

Выбив огромным бронированным кулачищем остекление кабины ближайшего выведенного из строя вражеского истребителя, Мишель, словно всамделишный великан-людоед, не торопясь, с явным наслаждением, вытаскивает оттуда за ногу отчаянно дрыгающегося пилота, смотрит пару секунд и… резким движением рвёт напополам, как лягушку. Окровавленные ошмётки, медленно вращаясь, разлетаются в разные стороны.

Проводив их взглядом, Мишель в лучших традициях моих любимых антикварных восточных боевиков разворачивается в сторону неприятеля, тычет в них указательным пальцем и проводит ребром механической ладони по воображаемому горлу.

Господи, она отмороженная на всю голову! И такая стильная…

— Командир пилотов? — всё тем же бесцветным голосом Мишель ставит передо мной очередную задачу.

— Он, конечно, редкостный мудак… Но это наш мудак!

— Принято.

— Антон! — вызываю своего помощника. Тишина. Ещё раз. С тем же результатом. Пробую альтернативный вариант. — Виктория Олеговна?

— На связи!

— Сейчас здесь будет «Королёв». Срочно грузите подбитые мехи на корабль. А мы летим за командиром. Помощь не нужна, — после небольшой паузы интересуюсь. — А что с Антоном? Он не ранен?

— Нет. Но говорить не может. Потом сам всё объяснит.

— Понял… Отбой…

Но сердце всё равно не на месте. Мой помощник ведь совсем ещё ребёнок, и ни к чему подобному его не готовили! Не ранен — уже хлеб, но что с ним случилось-то, если не может даже ответить?!

Пронзив насквозь окружившую наш мех багровую тучу шариков из крови и внутренностей вражеского пилота, устремляемся на помощь командиру пилотной группы.

— Борт номер шесть — лидеру!

Бодро начинаю и тут же замолкаю. Я в полнейшей растерянности. Человек принял осознанное решение пожертвовать собой ради спасения других, будучи твёрдо уверенным, что этот полёт — дорога в один конец. И что теперь? Злорадно или как минимум равнодушно сообщить, что его героический порыв можно спустить в унитаз, потому что бравые мы всех перебили? Зачем спасать тело, если душе будет нанесён непоправимый вред? Кем я буду после такого?!

— Слушаю! — тем временем в голове раздаётся знакомый рык.

— Докладываю! Личный состав в безопасности. Лечу на помощь. Вы не против надрать им зад?!

Длинная пауза.

— Принял. Может, и план есть?

— Да! — напряжение боя накладывает отпечаток на стиль мышления, делая его предельно лаконичным. — Сделайте оборот вокруг их корабля. Перейдите на бронебойные, но без моей команды не стреляйте.

— Не ракеты? — следует удивлённый возглас.

— Нет! И будете использовать моё целеуказание!

Пока свора преследователей нарезает круги, надеясь догнать и порвать старлея на мелкие кусочки, Мишель успевает прибыть на место сражения. Две боевые машины выныривают навстречу друг другу, наши информационные системы автоматически сливаются.

— Товсь… Пли!

Мех начальника пилотной группы резко разворачивается и, продолжая лететь задом наперёд, открывает огонь. Металлические болванки, выкинутые мощным электромагнитным импульсом, с запредельной скоростью устремляются навстречу врагу, пронзая обшивку истребителей, словно бумагу. А мы ему вторим, не оставляя этим инопланетным уродам ни шанса на спасение!

Но это ещё не конец.

К моему величайшему огорчению, нет никакой возможности собрать вражеские обломки, чтобы уже на борту спокойно и с наслаждением их изучить. Но раз в силу обстоятельств я оказался настолько близко от противника, теряться не намерен. Зафиксировать исходящее от корабля-носителя излучение, получить для дешифровки записи переговоров, сфотографировать, провести спектральный анализ, пошкрябать краску на обшивке — да что угодно! Разве можно упустить такой невероятный шанс?!

— Делай как я!

На полной скорости проношусь вдоль корпуса вражеского корабля, разряжая в него боезапас, в надежде не столько уничтожить, сколько получить дополнительную порцию информации для анализа.

Вжик — и мы уже за их кормой, прыг — и мы, будто два заправских акробата, приземляемся в ангаре подоспевшего «Королёва», едва успев затормозить и никуда не врезаться, скок — и наш крейсер окрашивается серебристым сиянием, унося землян прочь из очередного негостеприимного места. Adios придурки!

***

Выбравшись наружу, останавливаюсь и внимательно прислушиваюсь к ощущениям в теле. С физикой, в этот раз, полный порядок — ни слабости, ни головокружения. Идея с инъекциями оказалась чрезвычайно эффективной! А вот ментальное послевкусие у боя на редкость отвратительное. Впрочем, индульгировать некогда.

— Виктория, вы как? — слегка повысив голос, чтобы точно быть услышанным, обращаюсь ко второму помощнику капитана, только что выбравшейся на соседний пандус из своего изрядно потрёпанного меха.

В ответ получаю неопределённый взмах рукой. Ну раз сама вышла, буду считать, что всё нормально. Следом, с трудом, выползает мой помощник. Бледный, как полотно, и едва стоящий на ногах.

— Привет, народ! Вы отлично проявили себя сегодня! — Мишель остановилась рядом со мной, излучая бодрость и оптимизм, словно ничего и не было.

При виде инструкторши глаза у Антона превратились в два больших блюдца, он судорожно вцепился в поручни и, согнувшись пополам, начал блевать. Виктория Олеговна тут же принялась успокаивающе гладить его по спине, одновременно что-то тихонько нашёптывая на ухо.

Мне кажется или неважное самочувствие этого впечатлительного ребёнка как-то связано с персоной Мишель?

Отвлекая от размышлений, оживают корабельные динамики:

— Говорит капитан корабля! Всему свободному от несения службы экипажу через час прибыть в кают-компанию. Конец связи!

— Пошли, приведём себя в порядок, — взяв за рукав, дипломатично увлекаю напарницу за собой, пока она не приняла близко к сердцу увиденное.

Смыв мыло и выкрутив краники до предела, долго стою под тугими струями обжигающе горячего душа в хлипкой надежде, что вода смоет безумное напряжение прошедшего боя. Свидание со смертью не прошло бесследно для моей психики. Готовился ли я умереть? Определённо. Было ли страшно? Если честно, то нет. Так почему же мне так плохо? А хрен его знает! Никак не получается понять суть проблемы и, меня, привыкшего всегда полагаться на силу