Довлатов и третья волна. Приливы и отмели - Михаил Владимирович Хлебников

никто из нас не выходил на улицу. Покидали вагон только те, кому выпадал жребий сдавать опорожненные водочные бутылки… Потом у себя в Институте мы с удовольствием вспоминали эту поездку.

Думается, что образ Зарецкого возмутил Марка Александровича прежде всего дискредитацией его научной и публицистической работы. Довлатов «отмщевал» Зарецкому за нудность, бесцеремонность, желание сделать «Нового американца» газетным органом, «отражающим значимые политические события». Понятно, что Поповского приставили к главному редактору не только с целью контролировать нецелевые расходы, но и для создания атмосферы некоторой серьезности, ответственного отношения к делу. И для такого надзора имелись все основания.

К сожалению, творческие успехи существенно опережали финансовые. Создатели газеты допустили ошибку, ставшую впоследствии роковой для «Нового американца». Все силы ушли на формирование коллектива, способного выдать читателю качественный продукт. Увы, но обеспечить условия для функционирования газетного механизма никто не смог. Я уже цитировал воспоминания Марка Сермана. Довлатов предложил ему заняться сбором объявлений в газету. Творческая часть редакции – подавляющая часть присутствующих – горячо одобрила инициативу заведующего отделом культуры. Меттер тут же начал инструктировать нового сотрудника:

«С финансами туго, а собирать рекламу никто не хочет. Это – административная, нетворческая деятельность, а все сотрудники „НА“ исключительно творческие работники». Сказав это довольно громко, Меттер выразительно на меня посмотрел. Во время тут же начатого им тренинга: «Звонишь по списку и прямо говоришь, на хорошем английском: „Ви вонт ту плэйс йор эд виз ас…“».

Кроме этого, новому работнику вручили удостоверение с фотографией. Документ гласил, что его владелец является менеджером по рекламе. В качестве поощрения Меттер заметил, что у Сермана «умный еврейский взгляд», что должно, видимо, означать неизбежность успеха. На опубликованном удостоверении взгляд Марка скорее печальный, что, впрочем, не отменяет утверждения Меттера. Помимо обзвона потенциальных рекламодателей, менеджер по рекламе также отвечал на обычные звонки читателей:

Мне запомнился один эмигрант из Вашингтон-Хайтс, который звонил неделю подряд, и я ему, научившись у американцев, все говорил, чтобы он позвонил завтра. На седьмой день он позвонил и, уже не представляясь, сказал: «Отдай газету, сука» и затем почему-то жалобным тоном, как бы нехотя, добавил: «Я же русский, а не еврей, как ты». Тут мне вспомнилось напутствие Меттера по поводу умного еврейского взгляда, хотя этот грубый и антисемитски настроенный подписчик ни меня, ни моего взгляда никогда не видел, и все наше общение шло по телефону.

Но и основная менеджерская работа приносила мало радости и денег. Звонить и навязывать рекламу в нераскрученной газете оказалось трудно. В лучшем случае сразу следовал решительный отказ, в худшем – предлагали перезвонить через несколько дней. Серман сидел на комиссионных. За две недели работы сумма его вознаграждения составляла 12 долларов. Можно представить объемы рекламных поступлений в кассу «Нового американца».

Если самим себе сотрудники «Нового американца» могли урезать зарплату или даже не платить ее, то подобная тактика «военного коммунизма» не находила понимания в мире чистогана. Из интервью Елены Довлатовой для Elegant New York:

Несмотря на удешевление стоимости типографских расходов, НА все еще не сводил концы с концами, и украинцы отказались работать в долг. И в день выпуска очередного номера мы все сидели по домам у телефонов и ждали, удастся ли Меттеру опять уговорить руководителей типографии поверить нам еще раз. Только в середине дня ему это удалось. Мы помчались в типографию, ожидая, что придется сидеть всю ночь, чтобы сдать номер. Каково же было наше удивление, когда, приехав, мы узнали, что наборщица тайком от своего начальства сделала весь набор. Такое отношение к нашей газете в действительности поднимало наш дух.

При этом и начальствующие украинцы, издававшие газету «Свобода», относились к новоамериканцам с симпатией, считая тех представителями угнетенного Советами национального меньшинства. Из воспоминаний Александра Гениса:

Единственные, кто принял всерьез этническую принадлежность «Нового американца», они подарили каждому из нас по нарядному альбому, поздравив «з Новим роком» по еврейскому календарю. Редакция так и не научилась им пользоваться.

Современный читатель, да и писатель слабо представляют себе последовательность типографской подготовки номера к печати в докомпьютерную эру. Марк Серман оставил об этом емкие воспоминания, позволяющие понять механику действа:

В помещении типографии можно было наблюдать теперь уже давно забытый, замененный компьютерным процесс ручной верстки. На световых столах лежали тексты, предварительно набранные на наборной машине – комбинации из пишущей машинки и тоже уже забытого ворд процессора. Метранпажи – Вайль и Генис, которым иногда помогали Сергей с Леной, собирали газетную полосу. Они примеряли, резали бритвами «Екзакто» и размещали на листе (полосе) все элементы набора.

В основной текст вставлялись иллюстрации, выравнивались заголовки. Метранпажи по очереди то и дело отходили к машинке с горячим воском, который заменял клей и удерживал набор на листе, и снова возвращались к столу – это было похоже на хорошо хореографированный балет. Полоса, таким образом слепленная из разных кусков набора, фотографировалась репродукционной камерой с четырьмя вспышками по углам на большие листы кода-лита – контрастной пленки. Потом эти листы размером в полосу проявлялись, уже не помню как – в кюветах или машине, и с них делались клише, с которых собственно и печаталась газета. Фотографии, идущие в номер, переводились фотостатной машиной в велокс – изображение, разбитое мелкой сеткой – растром на точки. Это было необходимо для воспроизведения полутонов на контрастном фотоматериале, с которого печаталась газета.

«Новый американец» не просто печатался в типографии «Свободы». Украинское издательство предоставило редакции помещение. С финансовой точки зрения это, конечно, выгодно – иметь, по сути, бесплатное редакционное помещение. Но Довлатов и сотрудники, несмотря на финансовые проблемы на грани катастрофы, решают пойти на новые расходы. Было принято совместное решение обосноваться в центре Нью-Йорка. Редакция переехала на 36-ю улицу в Манхэттене. Случилось это в конце зимы 1981 года. В мартовском № 57 разместили фоторепортаж о торжественном вселении газеты.

Глава четвертая

Теперь у «Нового американца» – целых пять комнат. У главного редактора отныне есть свой личный кабинет. Именно там сделана знаменитая фотография Нины Аловерт: Довлатов сидит на полу в углу. Правда, Довлатов кабинетом не пользовался, и помещение быстро превратилось в склад. Вайль и Генис получили новые световые столы для работы. Также купили две дорогие наборные машины, за одной из которых работала Елена Довлатова. Предполагалось, что газета будет оказывать издательские услуги сторонним лицам, но потока клиентов не наблюдалось. Новый офис обходился ежемесячно в тысячу долларов. Все траты, приводящие к новым долгам, скорее