Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И открыла глаза. Было очень светло, она сидела в каком-то саду на качелях, над ней мелькали ветки деревьев, что-то цвело...
– Где я? – пролепетала ошарашенная Вика.
Откуда-то сбоку к ней придвинулось что-то воздушное, светлое и переливающееся, словно облако. Что-то мягкое, будто крыло, провело по лицу.
– Что со мной? – снова спросила Вика.
– Ничего хорошего, – ангельским голосом пропело облако, и Вика с удивлением разглядела в нем голубые глаза и острые черты дизайнера Ирины Андреевны.
– Я не нарочно, – пролепетала Вика, заслоняясь рукой.
– Я знаю, – черты Ирины проступали в облаке все яснее, одновременно свет мерк, цветы куда-то отступали, и вот уже вокруг них снова зеркало, зала, раскиданные платья... Вика лежит на кожаном диване, смятое платье под ней...
– Ирина Андреевна, извините меня ради бога, я, честное слово, не нарочно, – начала оправдываться Вика. – Я не знаю, что вдруг со мной случилось, а с платьем все в порядке?
– С ним-то все, – грустно кивнула сидевшая рядом с ней художница. – А вот с тобой – нет.
– Да нет, я вроде бы ничего, – запротестовала Вика, пытаясь подняться с дивана. – Голова закружилась, но уже все прошло. Ради бога, еще раз извините.
– Да это пожалуйста, – отмахнулась Ирина, – разве этим поможешь? Ты лучше успокойся, и слушай меня внимательно, раз уж так вышло. Вообще-то об этом не говорят, это... вроде тайны, ну да тебе теперь все равно.
– Как это? – не поняла Вероника. – Я, конечно, никому не расскажу, но мне не все равно. Что вы имеете в виду?
И Ирина ей рассказала.
– Я, – начала она, глубоко вздохнув и откинув с лица длинную прядь, – я на самом деле фея. Ну, волшебница, понимаешь?
Вика кивнула. Конечно, что тут непонятного? Все дизайнеры так о себе говорят.
– Феи, они, мы то есть, бывают разные, у нас тоже у всех своя специализация, как бы профессия. Кто-то по бытовым чудесам, кто-то по чувствам, кто-то временем занимается. А я всегда любила одежду. И внешние, и, так сказать, внутренние аспекты. Я не сразу начала этим заниматься, я думала, выбирала, долго училась, – продолжала Ирина. Говорила она медленно, постоянно делая паузы и явно подыскивая слова. Даже странно было, что о таких естественных вещах ей так трудно рассказывать. – Училась как раз на модельера, художника. Специализировалась по женщинам. Они мне как-то всегда больше нравились, мягче, пластичнее. И вообще лучше, внутренне, структурно. По крайней мере, мне так казалось.
У Вики стало кое-что проясняться. Ну, женщин любит, подумаешь, дело какое, бывает. Что уж так стесняться-то... А еще богема. Ей захотелось как-то поддержать художницу, успокоить, что ли.
– Вы не переживайте, – вставила она. – Я Вас понимаю.
– Ничего ты не понимаешь, – досадливо отмахнулась Ирина Андреевна. – Не можешь ты этого понимать, лучше сиди и слушай.
– Я когда закончила учиться, стала искать, где работать, выбрала ваш город. Он большой, порядка мало, поэтому материала много, есть, из чего выбирать. Жалко, конечно, бывает ужасно, такие женщины хорошие встречаются, да они все, считай, хорошие, некоторых даже дорабатывать не приходится, а что делать? И потом, мне кажется – лучше так, чем совсем. Все-таки что-то остается, существует.
Вика почувствовала, что запуталась.
– Что существует? – переспросила она. – Где остается?
– Остается здесь, – пояснила Ирина. – У меня. Так у меня и живут, я их никуда не отдаю.
– Кто? – пролепетала вконец потерявшаяся Вика. – Все эти женщины? Здесь? А где они?
– Да платья же, дурочка!
– А женщины? Я не понимаю... Это их платья?
– Это они сами. Я, наверное, плохо объяснила, но мне трудно. Непривычно, знаешь. Я первый раз это простому человеку рассказываю. В общем, люди, когда погибают, ну, умирают, там есть такой момент... Душа что такое, знаешь?
Вика кивнула.
– Ну вот. Душа покидает тело. Это понятно?
Вика снова кивнула.
– Тело остается. Но, кроме тела и души, есть еще сущность. Это тонкая такая субстанция, она даже не изучена толком еще до конца, да тебе и не надо. Тут важно только, что если с человеком не простились как следует, не оплакали, не схоронили – сущность пропадает. Душа – вверх, тело – вниз, а сущность – никуда, тут болтается. И такую сущность, если вовремя поспешить, можно уловить и трансформировать. С мужскими что-то другое, то есть получается что-то другое, я не вникала, а из женских выходят – платья. Теперь понятно?
Вика потрясенно молчала. Наконец, с трудом собравшись с мыслями, она выдавила:
– И что же... Все эти платья... Они тоже?
– Ну да. Я их собрала, сохранила. Им тут хорошо...
– Как вы могли?! – Возмутилась вдруг девушка. – Живые женщины, а вы из них... Кунсткамеру какую-то!
– Да нет же, – фея оставалась спокойной и чуточку грустной. – Не живые. Они все умерли, причем не своею смертью, не дома... Ну ты ж не маленькая, знаешь небось, как бывает...
– Знаю, – согласилась, внезапно остыв, Вика. – Вот и Ленка, подружка моя... Ирина Андреевна, – пришла ей в голову новая мысль. – А можно узнать, кем они были раньше, ваши платья? Может, Ленка моя тоже тут?
– Может быть. А что с ней случилось?
– Пропала. Ушла из дому, и все. Не вернулась.
– Давно?
– Да где-то полгода уже.
– Полгода... Елена... А что она в жизни делала?
– Да ничего толком не делала. Дурака валяла. Но вы не думайте, она хорошая была, Ленка, – спохватилась Вика, вдруг испугавшись, что фея может плохо подумать о подружке.
– Знаю я, о ком ты говоришь. Да собственно, вот оно, – и с полу было поднято то самое, черно-белое платье, из-за которого все и началось.
– Ленка... – У Вики перехватило дыхание. – Так вот почему меня к нему так тянуло...
– Очень возможно, – кивнула фея. – Платья – они такие. Да их-то можно понять, бедняжек, им тоже хочется человеческого, не души, так хоть тела... А тем более – знакомого встретить... С тобой вот только теперь... – И она, не договорив, вздохнула.
– А что со мной, – встрепенулась Вика. За всеми открытиями последних минут она напрочь позабыла о собственной судьбе. – Вы хотите сказать – это как-то... влияет?
– И еще как. Ты же влезла в чужую сущность, да еще в трансформированную, а это даром не проходит. Одна сущность – одна судьба. Ты теперь, строго говоря, тоже почти платье. Хорошо еще, застежку застегнуть не успела, да я прибежала быстро, а то бы мы с тобой тут и не разговаривали, лежала бы с подружкой рядом на диванчике, я и заметила бы, может, не сразу...
– А что теперь? – голос у Вики куда-то пропал.
– Я, если честно, сама толком не знаю – что. Таких случаев, сама понимаешь, у нас не было. Но думаю, с тобой теперь должно случиться то же, что и с подружкой твоей. Как – мне неведомо, но, думаю – тем же способом. Вернешься ко мне, будешь на вешалке висеть.
– И что? – Поверить во все это было почти невозможно, и из Вики попер какой-то юмор отчаяния. – Красивое платьице выйдет?
– Сейчас посмотрим, – дизайнерша оглядела ее оценивающим взглядом. – Ну так, довольно средненько, но с потенциалом, можно будет доработать.
– А поглядеть нельзя? – женское любопытство пересилило чувство страха, чему, впрочем, весьма способствовал абсурд ситуации.
– Запросто. – Фея протянула руку, вытащила откуда-то листок бумаги и карандаш, сделала несколько штрихов.
Через пять минут она протянула Вике листок. На нем резкими, отрывистыми, профессиональными линиями было нарисовано некое довольно странное платьице.
Светло-серенькое, в мелкую клеточку, почти прямое, оно было бы достаточно строгим и даже изящным, если бы не дурацкие рюшки по линии ворота и столь же дурацкие оборочки внизу. Также совершенно не вписывались в образ и воздушные рукава-фонарики. Зато линия красненьких пуговок («Откуда красный взялся – у нее же был только один карандаш?» – еще подумалось Вике) была загадочным образом к месту, и очень платьице украшала.
– Дурацкое оно какое-то, – произнесла Вика вслух. – Ни то, ни се.
– Какое есть, – согласилась художница. – Твоя сущность, не чья еще. Но ты не волнуйся, – решила она утешить Вику, – Можно будет доработать, исправить. Там уберу, тут добавлю – гораздо красивее получится. Эх, да знала бы ты, – воскликнула она вдруг в порыве вдохновения. – Да если б можно было наоборот, из уже законченных платьев – женщин делать, они бы у меня получались такими... Такими... Ведь их же возьмешь каждое, срежешь лишнее, почистишь, деталь-другую вставишь... Ведь это ангелы были бы... Впрочем, – порыв ее угас так же внезапно, – они теперь и есть ангелы... Ладно.
Попытка утешения почему-то не возымела нужного действия в отношении Вики.
– А что, – допытывалась она, – из платьев обратно – никак?
– Никак.
– А если я сама... Изменюсь... Стану лучше, оборочки эти уберу, тогда – все равно никак?
– Деточка, я правда ничего не могу... Конечно, ты бы сама изменилась, с возрастом все меняются, кто лучше, кто хуже, это все так, но ты... как бы уже... Мне жалко, правда, но тут ничего не поделаешь.
- Место для жизни. Квартирные рассказы - Юлия Винер - Современная проза
- Гинекологическая проза - Анна Бялко - Современная проза
- Костер на горе - Эдвард Эбби - Современная проза
- Время собираться - Филип Дик - Современная проза
- Перед cвоей cмертью мама полюбила меня - Жанна Свет - Современная проза
- Ароматы кофе - Энтони Капелла - Современная проза
- Счастливые люди читают книжки и пьют кофе - Аньес Мартен-Люган - Современная проза
- Кошка, шляпа и кусок веревки (сборник) - Джоанн Харрис - Современная проза
- Код Андрея Рублева - Надежда Максимова - Современная проза
- Люди и Я - Мэтт Хейг - Современная проза