Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Здравствуйте, – заторопилась она. – Я Вероника Такая-то, журнал «Слимфаст». Мы с Ириной Андреевной договаривались насчет интервью...
– В курсе, – мягко перебил мужик. В голосе его, да пожалуй, и во всем облике, явственно чувствовалось что-то кошачье. – Я Тимофей, ее помощник и менеджер.
Выговаривая последнее слово, мужик уже совершенно отчетливо мяукнул. Вероника решила, что ослышалась.
– Ирина Андреевна ждет вас, – продолжал Тимофей, как ни в чем не бывало. – Проходите пожалуйста. – и указал, не поднимаясь с кресла, на открывшуюся в стене невысокую дверь.
За ней в небольшой и, наоборот, очень светлой комнате находился обыкновенный домашний офис. Канцелярского вида столы, два компьютера, принтер... Словом, все совершенно, как у людей, но контраст с залой был таким разительным, что Вероника опять растерялась и не сразу заметила поднимающуюся ей навстречу высокую белокурую женщину.
Модного дизайнера Ирину ХХХ нельзя было, пожалуй, назвать красавицей, хотя лицо ее мгновенно притягивало взгляд и уже не отпускало его во время всего общения. Длинные прямые светлые волосы, небрежно отброшенные назад, светлые голубые глаза, тонкие черты. Если пытаться описать это лицо одним словом, получалось: «Пронзительное». Именно, пронзительное лицо. Было в нем и что-то суровое, даже немного злое, и что-то, странным образом, беззащитное... Словом, интересное творческое лицо, загадочный утонченный образ...
Вика вдруг с ужасом поняла, что пялится на знаменитость так долго, что это становится неприлично, и взяла себя в руки.
– Добрый день, Ирина Андреевна. Я Вероника Такая-то, корреспондент журнала «Слимфаст» (Вот оно, наконец-то) и я хотела бы задать Вам несколько вопросов.
– Присаживайтесь, – указала Таковицкая рукой на ближайший стул. – Я вас слушаю.
Голос у нее тоже был интересный, глухой и мягкий, с ласковыми, сопрановыми нотками.
– Тимоша, – обратилась она к котообразному менеджеру, – сообрази нам чайку. Или вы кофе хотите?
Вика с готовностью согласилась на чай, Тимоша мурлыкнул что-то себе в усы и исчез. Вика достала диктофон, блокнот, и интервью началось.
Сперва в перечне вопросов шли те стандартные и обязательные, которые ей выдали в редакции и велели обязательно осветить. Они казались самой Вике довольно скучными, но Ирина Андреевна отвечала на них спокойно, не выражая никакого неудовольствия. Правда, в подробности тоже не вдавалась. Вопрос – ответ, вопрос – ответ.
Пушистый Тимоша приволок на подносе чай. Чашки были самые обычные, не те, кудрявые, из которых угощались платья. Вике стало слегка обидно.
Но тут, к счастью, официальные вопросы кончились, и можно было приступать к настоящей работе. Вика отхлебнула чаю, перевела дыхание...
– Ирина Андреевна, на Ваших выставках я обратила внимание, что вы создаете только платья. Это действительно так, или вы просто не выставляете другие предметы?
– Это действительно так, – кивнула художница. – Я делаю только женские вещи, и только платья.
– А почему?
– Потому что платья отображают женскую сущность, а мужская сущность мне незнакома. Вернее, не настолько знакома.
Ответ был странный, но Вика не стала на нем зацикливаться, и продолжила:
– А с каким материалом вы работаете? Я, честно говоря, как ни старалась, не смогла определить. Это что-то новое?
– Ничего нового нет. Материал... Какой попадается, с таким и работаю. Я же не выбираю. Обыкновенный, человеческий материал.
– То есть, это что-то давно известное? Может быть, даже старинное, да? Парча, тафта... Вот еще – сафьян...
Художница снова склонила голову набок, протянула задумчиво:
– Ну-у... Пожалуй, можно и так назвать. Шагрень и лайка, если угодно. Шагреневая кожа – слыхали?
Вика когда-то слышала, или даже читала что-то похожее, но вдаваться в воспоминания было некогда.
– А вот еще, Ирина Андреевна, я заметила, что многие платья – разных размеров...
– Не многие, а все. Одинаковых размеров не существует.
– А почему? Ведь удобнее шить по стандартам?
– Кто вам сказал? Шить? Это жить, может быть, и удобнее по стандартам, да и то не всегда, а уж после... Нет, деточка, тут не может быть никаких стандартов, сущность не терпит стандартов. Все же разные.
– А как же модели? Параметры? Знаменитые 90-60-90 в конце концов?
– И что же? – пожала острыми плечами Таковицкая. – Они живут, что ли? Это общество подгоняет их под стандарты, многих успешно, не спорю, сущность калечится, но все равно остается... Было тут у меня одно. Тимоша, – обратилась она к помощнику, – принеси это платье, ну, модель... Ты понял.
– По-няу, – мяукнул Тимоша, вышел и через минуту вернулся, бережно, будто в объятиях, неся платье.
– Вот видите, – обратилась Ирина Андреевна уже к Вике, – что бывает, когда стремятся к стандарту...
Тимоша развернул платье и поднял его на вытянутой руке так, что оно свободно висело во всю длину. Вика пялилась на него во все глаза, пытаясь уловить смысл, но, честно говоря, терялась. Ничего стандартного в платье не было. Скорее наоборот – какие-то резкие, почти ломаные линии, неровный подол, зигзагообразный разрез, косая горловина. Рукава тоже, кажется, были разной длины, цвет какой-то мутный, и общий вид у платья был скорее несчастный. К тому же оно было огромного, пятьдесят последнего размера. При чем тут модели и стандарты? Но виду подавать было нельзя, и она, как министры в знаменитой сказке о голом короле, напустила на себя важный вид и понимающе кивнула, чтобы не показаться совсем уж дурою. Впрочем, дизайнерша, похоже, разгадала ее мысли, потому что резко замолчала, оставила тему стандартов и кивнула Тимоше, который уволок платье назад.
Вероника решила сменить тему.
– Ирина Андреевна, я знаю, что вы проводите выставки, это естественно для художника, но Вы все-таки не только художник, вы модельер, вы делаете платья, проводите ли вы также и показы, в смысле показы мод, дефиле?
– Нет.
– А почему?
– Это не модные платья, и их не нужно надевать просто так. Они не для этого.
– Я понимаю, – кивнула Вика. – Художникам часто не хочется, чтобы их работы трепали попусту. А для людей, на заказ, вы делаете что-нибудь? Может женщина заказать себе платье в вашей мастерской?
– Нет, – глаза у художницы были грустными. – Я никогда не делаю ничего на заказ. Это невозможно. Никогда нельзя знать заранее, каким будет следующее платье.
– И готовые модели тоже не продаете?
– Ни в коем случае. А вдруг они попадут в плохие руки? Я не могу рисковать.
– Но зачем же вы тогда устраиваете выставки? – Вика слегка потеряла терпение. – Одежда – она для того, чтобы ее носили.
– Это не совсем одежда, я же вам говорила. А выставки... Ну, им же хочется быть увиденными, это так естественно. Я не могу все время держать их взаперти... И потом, я всегда надеюсь...
Она не договорила, махнула рукой и вопросительно поглядела на Вику. Та вдруг решилась, ляпнула, и сразу же пожалела об этом:
– Ирина Андреевна, а нельзя ли мне было бы померить какое-нибудь платье? Они такие интересные, такие необычные... Можно было бы потом сфотографировать, в статью вставить. И вы бы на живом человеке поглядели...
– Нет, голубушка, ни в коем случае. Не надо их мерить, не надо надевать. Тем более – живому человеку. Не нужны они живому человеку. и он им не нужен. В этих платьях нельзя ходить, они не для жизни, они сами – как жизнь.
– А Вы знаете, – закивала Вика, которая, с одной стороны, была слегка раздосадована, а с другой – довольна, что художница не разозлилась до визга, – я это почувствовала. Я была на Вашей последней выставке, все смотрела, и вот примерно это и почувствовала, – как Вы сказали? – что они не для жизни. Что-то действительно в них есть такое... Эфемерное...
– Ну что ж, – вздохнула Ирина Андреевна. – Я рада, если это удалось выразить. У вас будут еще вопросы?
– Только один, – засмеялась Вика. – Когда мне прийти с готовым интервью Вам на подпись?
Они быстро условились о дате. Вероника собрала нехитрые пожитки, побросала все в сумку, прошла, на сей раз в сопровождении Тимоши, через залу, по коридору, цапнула в прихожей свою куртейку – и на выход. Дверь мягко закрылась у нее за спиной. Где-то в глубине снова зазвонил колокольчик.
Уже на улице Вероника встряхнулась, помотала головой, словно смахивая с себя впечатления о странном местечке. Ну и дизайнерша! Ни словечка в простоте! Они, художники, конечно все такие, слегка с прибабахом, кто взаправду, кто прикидывается, но эта даже для них чересчур. И как она, Вероника, должна все это излагать? Впрочем, ей не привыкать, справится. И не про таких писали, депутаты перед выборами еще похлеще отмочить могут.
Ладно, с интервью она разберется чуть позже, надо голове проветриться дать, а чем бы заняться сейчас? Вика глянула на часы. Половина третьего. Надо же, время какое дурацкое, ни день, ни вечер, приятели еще все заняты по работам, а домой ехать неохота – в ее дыру если уж заберешься, потом больше не вырвешься. В редакцию, что ли, съездить? Вика задумалась. Да нет, не стоит. Она там пока не в штате, ну и нечего. Даже присесть будет негде. А вот позвонить редакторше и отчитаться имеет смысл.
- Место для жизни. Квартирные рассказы - Юлия Винер - Современная проза
- Гинекологическая проза - Анна Бялко - Современная проза
- Костер на горе - Эдвард Эбби - Современная проза
- Время собираться - Филип Дик - Современная проза
- Перед cвоей cмертью мама полюбила меня - Жанна Свет - Современная проза
- Ароматы кофе - Энтони Капелла - Современная проза
- Счастливые люди читают книжки и пьют кофе - Аньес Мартен-Люган - Современная проза
- Кошка, шляпа и кусок веревки (сборник) - Джоанн Харрис - Современная проза
- Код Андрея Рублева - Надежда Максимова - Современная проза
- Люди и Я - Мэтт Хейг - Современная проза