Память льда - Стивен Эриксон

— Итак, конечно же, Крюпп благословит вашу компанию своим присутствием!

— Вы не поняли, — вздохнул Быстрый Бен. — Это был всего лишь вопрос, не приглашение.

— Бедняжка колдун устал, а? Так много магических путей, чтобы залатать обыденные течи в жалких баржах. Тем не менее, Крюпп впечатлен вашим мастерством — такой танец с садками его скромной персоне редко приходится наблюдать. И в каждом — чистота! Какой способ оскорбить дурака в цепях! Что за смелый вызов! Что за…

— О, потише, прошу вас!

Быстрый Бен стоял на северном берегу реки. Штаны до бедер покрывала грязь — цена за максимальное укорочение путей, созданных им для колонн войск, гуртов скота и запасных лошадей. Он ждет лишь нескольких запоздавших солдат, заключил смотревший издалека Вискиджек.

Дух Талемендаса непрерывно скулил на своем незримом насесте — левом плече колдуна, усугубляя его крайнее утомление. Слишком много силы развязано здесь. Достаточно, чтобы привлечь внимание. Безрассудный, — шептал ему древопойманный шаман. — Нет, просто самоубийца. Увечный Бог легко нас найдет. Глупый хвастун! А как насчет Паннионского Провидца? Дюжина гибельных садков, и все предвкушают наше приближение! Они не поддадутся нашим мерам против заразы! Будут ли эти двое просто сидеть и ничего не делать, увидев все здесь творящееся?

— Молчать, — пробурчал маг.

Брови Крюппа поползли вверх. — Одной грубой команды вполне достаточно, уверяет Крюпп жалкого колдунишку!

— Не вам. Не обращайте внимания. Я думаю вслух.

— Забавный обычай для мага, а? Опасный.

— Вы так думаете? А как насчет очень громких мыслей, дарудж? Показ силы был обдуман. Ее высвобождение призвано расшевелить осиные гнезда. Оба! Неуклюжая мощь, устрашающее отсутствие тонкости. Гром для тех, кто ожидал неслышного шороха мышиных лапок и шелеста мышиного хвоста. Ну, вас не удивляет, почему же я сделал то?

— Крюпп вообще не удивляется, кроме, может быть, вашему настойчивому разъяснению замечательной обманной тактики визгливым чайкам.

Быстрый Бен недовольно скривился, глядя на толстого коротышку сверху вниз. — Да ну? Я не думал что это очевидно. Наверное, нужно разобраться.

— Чепуха, колдун! Держитесь вашей неколебимой самоуверенности — да, кое-кто назвал бы ее мегаломанией, но не Крюпп, ибо он также наделен неколебимой самоуверенностью, свойственной лишь смертным, готовым схватить весь мир в щепоть! Вы в достойной компании, уверяет вас Крюпп!

Быстрый Бен усмехнулся: — Достойной? А как насчет чаек, Крюпп?

Крюпп повел пухлой рукой: — В этом случае, бедные невежественные птички станут свидетельницами столь могучего столкновения мудрых суждений, что отступят в смущении, а может быть, и получат несварение желудков!

Быстрый Бен озадаченно моргал. — Что, что?

— Как, сир, разве мы не обсуждали вставление им пробок в..? Ладно, молчу. Крюпп просто предлагает свои незрелые размышления, которые бесконечным криком этих чает совершенно заглушены, остановлены к облегчению всех и каждого!

В двухстах шагах от них отчалила еще одна баржа с солдатами Бруда. Судно быстро поплыло по течению, едва отойдя от берега.

К Быстрому Бену и Крюпп подъехали две морячки.

Колдун состроил им гримасу. — Где же Вискиджек?

— Едет, Сжигатель. Художник и его жаба уже показывались?

— Как раз чтобы успеть в свой фургон. Они на той стороне.

— Чудная работа. Мы пересечем реку так же?

— Ну, я думаю бросить вас на полпути. Когда вы последний раз мылись?

Женщины обменялись взглядами. Одна дернула плечом: — Не знаю. Месяц назад. Три? Мы слишком заняты.

— И мы не любим воды, колдун, — сказала другая. — Наши доспехи и одежда под ними распадутся на части.

— Крюпп полагает, что это будет незабываемое зрелище!

— Спорю, у тебя глаза выпадут, — согласилась женщина. — Если сами не выпадут, мы поможем.

— Хотя бы ногти почистим, — заметила другая морячка.

— Ах! Грубиянки! Крюпп желает только комплиментов!

— Нет, как раз тебе нужна ванна, — сказала женщина.

Лицо даруджа отразило ужас, потом гнев. — Наглое замечание. Достаточные слои сладостных ароматов, наложенные в течение достаточных лет, нет, декад, привели к формированию устойчивого и поистине неотразимого букета нежнейших благоуханий. — Он замахал пухлой, бледной рукой. — Чудная аура, чтобы привлечь влюбленных бабочек…

— По мне, так скорее мух…

— Это нецивилизованные земли — но разве вы видите хоть одно насекомое поблизости?

— Ну, если спросишь, несколько утонуло в твоих масляных волосах.

— Точно. Наших враждебных недругов постигнет та же участь.

— А, — сказал Быстрый Бен, — вот и Вискиджек. Наконец. Слава богам.

* * *

Темнота проглатывала улицу по мере того, как на город опускалась ночь. Главные перекрестки освещали несколько масляных ламп; прошел случайный взвод несших с собой фонари гидрафов.

Завернувшийся поверх доспехов в плащ Коль прятался в нише. Он смотрел на этот взвод, видел, как он проходит в конце улицы, видел, как постепенно уменьшался желтый круг света, пока ночь снова не предъявила свои права на город.

Тогда он вышел и взмахнул рукой.

Муриллио щелкнул вожжами, заставляя волов тронуться с места. Фургон заскрипел и затрещал на выбитых, обожженных камнях мостовой.

Коль зашагал впереди, на одну из улочек. Ее еще не вполне очистили от мусора. В пределах видимости находились три разграбленных храма; казалось, их обитатели еще не вернулись назад. Как и в четыре храма, виденных ими днем.

Сейчас перспективы казались мрачными. Похоже, выжили лишь жрецы из Трелла, а это последнее место, куда они хотели бы попасть. Прошел слух, что политическое соперничество достигло уровня насилия, едва члены Совета Масок освободились из-под контроля могучих союзников. Как освободились и от присутствия принца, традиционно умерявшего их эксцессы. Будущее Капустана не обещало быть счастливым.

Коль повернул направо — на северо-восток — и снова помахал рукой. Услышал приглушенные проклятия Муриллио, когда тот ударил вожжами по спинам волов. Животные были голодными и уставшими, фургон перегруженным.

Возьми нас Худ, мы совершили ужасную ошибку…

Он услышал над головой хлопанье птичьих крыльев, стихшее через миг, и не придал этому значения.

В мостовой были выбиты глубокие колеи от проезжавших здесь бесчисленных телег — в последние дни они везли ломаный камень — но их ширина не совпадала с шириной оси ривийского фургона. Его широкие колеса создавались, чтобы бороться с высокой травой и грязевыми лужами. Муриллио не мог удержать повозку от попадания в одну из колей, и ехал он медленно, застревая, ударяясь об углы, что было явно неприятно животным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});