Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всю ночь ворочался, в Туле все хуже, чем пугал себя по дороге. Да и просто не спалось на новом месте.
Утром на дворе, меня дожидались мои мастера, привезенные из Вавчуга и оставленные в Туле на производстве снарядов. Вид мастера имели бледный, и какой то забитый. Начали закрадываться подозрения, что в Туле не все хорошо не только с производством. По крайней мере, за моими мастерами ранее не замечено было, чтоб они шапку при мне ломали, и кланялись низко и подобострастно.
Решил все же пока ни о чем не расспрашивать, посмотрю на производство и людей, а потом буду выводы делать.
Перебрались через речку Упу, чуть выше ее слияния с притоком, речкой Тулицей, на которой собственно и стоял завод Антуфьева — мой основной поставщик.
Левее реки Тулицы лежала большая слобода, с просторными дворами, практически на каждом из которых дымила кузня и суетился народ, причем бабы суетились на ровне с подростками и стариками, а вот взрослых мужиков видно было маловато. По проездам, между дворов слободы, сновали сани, нагруженные углем и крицами. Видимо по этому, проезды выделялись черными лентами, на белизне окружающих полей. Кстати, названия эти улицы-проезды имели вполне соответствующие — «Замковый», «Штыковой», «Дульный», «Курковой» и тому подобные.
Выше по течению реки Тулицы стояла длинная мельничная плотина, с весьма впечатляющим перепадом высоты, а рядом с ней красовались каменной кладкой кузнечные цеха, в которых гулко били молоты. На этом заводе сталь получали из чугуна старым дедовским способом — хорошенько проковывая чугунные заготовки.
Ниже мельничного пруда стояли две домны, с длинным литейным цехом. И еще ниже два деревянных цеха, в которых собирали и заряжали снаряды, за ними столярная мастерская и длинный сарай для готовой продукции. В глаза сразу бросилась некоторая отчужденность этих строений. Основные цеха Никиты были каменными, а снарядные цеха хвастались низкими срубами, и производили впечатление пригнувшейся к земле падчерицы, в окружении расфуфыренных дочек мачехи.
Со дна души начала подниматься неприязнь. Сильная.
В цехах увидел ровно то, что и боялся увидеть. Несколько десятков человек обрабатывали снаряды вручную. И это притом, что, судя по перепаду плотины — мощность на заводе вполне приличная. Даже не стал осматривать цеха и опрашивать мастеров. Картина сложилась окончательно.
Отправил одного мастера с одним своим морпехом — немедленно привести сюда Антуфьева, и пока было время, уточнил у второго мастера некоторые моменты. Окончательно взбаламутил ил своей души, и начал вышагивать по цеху, ожидая посланцев и мешая работать людям.
Ситуация самая обычная — «вам надо — вы и делайте», усугубленная тяжелым характером Никиты и его желанием быть главной мухой на этом навозе. При этом, завод, все же, был казенным, и его стоимость Антуфьеву еше не один год выплачивать, выполняя заказы для казны. С другой стороны — раз уж даже мне известны его деяния в моей истории — то расстреливать его нельзя, хоть и очень хочется.
Уточнил у мастера семейное положение Никиты Демидовича, покивал головой. Наметки плана сложились.
Вошедший в цех Никита, производил впечатление. Огромный кузнец, ростом, подстать Петру, только культуристских пропорций, несмотря на возраст, переваливший на вторую половину отпущенного срока. Борода лопатой, это тут обычное явление, Петр только бояр пока стриг. И прищуренные глаза. Вот что виделось в этом человеке в первую очередь. Не удивительно, что он тут всех построил.
Никита поклонился, вполне по протоколу, не придраться, и спросил
— Звали князь Александр? — Надо же, и тут не придраться. Обычно мне тонкости протокола не интересны, и обращение ко мне просто князь, без уточнения имени, меня ничуть не коробило, хотя настоящие князья считали это оскорблением. Но не теперь.
— А поведай мне, крестьянин Никита, сын Демида, как так вышло, что летом этим, флот Азовский без снарядов с османами воевал, и восемь кораблей от этого утопло?
Сам знаю, что не прав и по фактам и по именованию — но момент мирного решения вопроса миновал уже давно, и на обострение шел умышленно.
Антуфьев от неожиданности даже не знал, как ответить. Пришлось ему помочь. Уселся на лавку, и спокойно перечислил, как будет дальше протекать наше сотрудничество.
— Мне государем флот тот вручен на победу был, а ты у меня эту победу украл, и досталась она Крюйсу. Ты не просто суда государевы топить помогал, ты еще личную обиду князю нанес. И государь наш, позволил мне с обидчиками не церемониться. Посему, назначаю тебе виру в треть стоимости потопленных судов. За другую треть — османы в ответе, а за останюю — моя вина, за которую с меня государь уже спросил. Вот и выходит с тебя на круг двадцать одна тысяча рублей. Чем расплачиваться будешь?
— Князь Александр, нет в том моей вины, все, что государь велел — сполна поставил.
— Так ты, крестьянин, еще и в слове князя сомневаешься? Запорю! — прорычал в лучших традициях самодурства, привставая с лавки. Действительно, нашлось к чему придраться. Да когда же он возмутиться, что его крестьянином зову, у меня на это такая шикарная домашняя заготовка есть.
Вот тут Никиту пробрало. Он бухнулся на колени, ломая в руках шапку и склонив голову.
— Милости прошу, князь Александр, нет денег на виру столь высокую.
— Милости?! Вира тебе высока?! А на кораблях тех еще восемь сотен душ преставились, тебе и эту виру может добавить?! — и обратившись к морпеху — Веди этого должника, пред богом и людьми к стольнику, позже ему наказание вправлю.
Никита что-то хотел сказать, но к его счастью, сдержался, рассматривая зрачок ствола пистолета, направленного на него морпехом.
После ухода Антуфьева, переговорил с мастерами, насколько они в курсе, чем вообще занимается завод, и смогут ли они быть его временными управляющими. С учетом того, что завод не только снаряды делал, но еще и ружья с пушками и ядрами, для армии, а так же много хозяйственных мелочей, включая художественное чугунное литье для московских дворов.
Мастера настолько воспрянули духом после разноса Никиты, что стали похожи на себя прежних, и заверили, что сделают еще и лучше. Напомнил им, что литая сталь пока секретна, и за раскрытие этого секрета спрошу с них особо. Но даже эта бочка дегтя не испортила мастерам ложку меда. А кстати, где наш секретчик?
Счет к Антуфьеву подрос еще чуток. Секретчика отозвали. Как Никите удалось это провернуть, даже интересоваться не буду, не до этого. Но мой первоначальный план, относительно него, надо менять.
Велел вести меня к старосте кузнечной, точнее оружейной, как ее тут называли, слободы. Пока в настроении, надо это дело заканчивать.
Собирались мастеровые долго, пока всех нашли, да пока они с молотами да горнами разобрались — успел две трубки, с большим промежутком выкурить, и основательно замерзнуть.
Сидел на крыльце дома Баташева, выбранного мастерами слободы на должность старосты, и окидывал взглядом собирающуюся толпу. Прокручивал речь.
Замерзнув окончательно, решил дальше не тянуть, и, выйдя на крыльцо, поведал собравшимся, какую змею они пригрели на слободской груди.
Хорошая получилась речь, не зря потратил время на подготовку. В ней расписывал примерно тоже, что и Никите. Только более красочно, более подробно останавливаясь на победах Крюйса, и героической гибели судов с экипажами. И над всем рассказом витала мысль — будь снарядов больше, все сложилось бы иначе. Разогрел толпу до состояния выкриков, в нужном мне русле. Сделал паузу.
— Дозволением, государем мне даденным, возложил на Никиту, сына Демида — виру великую, в двадцать одну тысячу рублей.
Сделал паузу, пережидая пораженные возгласы.
— Но виру эту не одному Никите нести! На старика-отца перекладывать ее часть не по-божески, а вот братья его, Григорий да Семен — в ответе. И семьи их в ответе, понеже жили они в праздности, тогда как на Азове погибал флот наш, не в силах от неприятеля отстреливаться. И виру эту, требую немедленно!
Народ замолчал. Краски несколько сгустил, мне Никита не показался любителем праздности, скорее наоборот. Но самодуру князю поперек не особо то и скажешь. Подвел итог.
— Коль не выплатят виру немедленно, беру их всех, вместе с семьями и детьми малыми в закуп, и на завод Уральский отправляю, пока виру трудом своим не отработают. А коль не любо вам такое мое решение, то велю тут же всех казнить, как воров и убийц, помогавших флот наш топить и мужиков русских убивать! Ну, так как?! Любо вам закуп подтвердить? Или считаете, что за грехи такие только животом ответить можно?!
Куда они денутся, «любо» конечно. Казнить земляка, пусть и многие с ним в плохих отношениях были — русский народ не даст, не любят тут казни, в отличие от многих европейских стран, где казнь была элементом праздника.
- Генерал-адмирал. Тетралогия - Роман Злотников - Альтернативная история
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история
- ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ - Борис Гринштейн - Альтернативная история
- Порт-Артурский гамбит: Броненосцы Победы - Вячеслав Коротин - Альтернативная история
- Порт-Артурский гамбит: Броненосцы Победы - Вячеслав Коротин - Альтернативная история
- Одиссея Варяга - Александр Чернов - Альтернативная история
- Крылья Тура. Командировка [2 том, c илл.] - Олег Языков - Альтернативная история
- Шаг в аномалию (Зерно жизни) [СИ] - Дмитрий Хван - Альтернативная история
- Штрафники 2017. Мы будем на этой войне - Дмитрий Дашко - Альтернативная история
- Ultima Ratio 2. Утро псового лая - Вадим Львов - Альтернативная история