Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 2 - Монах Симеон Афонский

свое прирожденное совершенство. Постигнув его, мы обретаем себя в совершенном единении со Христом, Спасителем наших душ. Однако непостижимость человеческого духа вызывает желание его как-то назвать, как если бы человека без имени назвали «никто» и это стало бы его новым именем. Но природа его постигается во всей полноте с помощью Святого Духа.

– Почему так происходит, Геронда? Потому что в нас усиливаются и умножаются действия Святого Духа?

– Мы усиливаем и приумножаем наши молитвы и созерцание, а не Святой Дух! Все процессы мышления ложны и относительны и также преходящи, как утренние облака. Но Христос, Солнце нашей души, открывает нам Свою славу, выходя из помышлений, как дневное светило выходит из темных туч. Все, что единственно и истинно существует – это Христос, чистая и совершенная любовь. Остальное не имеет самостоятельного существования. Появляются ли вещи, – Христос неизменен, изменяются ли они, – Христос во веки все тот же. Все слышимые звуки или слова – это Его энергии, все видимое, а также свет, позволяющий нам видеть, есть Его святое послание и святые письмена. Помнишь, как преподобный Антоний Египетский говорил: «Мне не нужны книги, потому что все видимое и есть моя книга»? Поэтому все явления и предметы, какие бы ни были, – святы и совершенны во Христе Иисусе, как об этом писал преподобный Симеон Новый Богослов в одном из своих гимнов. Непостижение того, что все во Христе и из Христа, называется заблуждением…

В горах глухо зарокотал гром. Занавес на окне вздулся пузырем.

– Прикрой окно, Симон, а то ветром может стекло разбить, – попросил монах.

Ветер действительно вырывал из рук створки, пока я закрывал окно. Когда я обернулся, то увидел, что глаза отца Григория закрыты. Я тихонько присел на стул. Некоторое время в комнате стояло молчание. Старец, наконец, открыл глаза и произнес:

– Я молился о тебе, отче Симоне. Пусть Бог устроит твое спасение, а Пресвятая Богородица сохранит от искушений… Впрочем, на все святая воля Божия… Пока есть силы, стремись лишь к спасению. Оставь всякую суету и попечения. Как сказано: «Когда ты был молод, то препоясывался сам, и ходил куда хотел; а когда состареешься, то прострешь руки свои, и другой препояшет тебя и поведет куда не хочешь». Захочешь в старости молиться, – не сосредоточишься. Захочешь созерцать, но внимание уже притупилось и ум не слушается. В старости поздно сожалеть о том, что не прилагал усилий в молитве, пока был молод. Следует хорошенько осознать это, прежде чем придешь в такой возраст, как у меня…

Шумный ливень с силой ударил в окно. Как и в прошлый раз, меня снова застал дождь в этом монастыре. Колокольный звон возвестил о начале вечерни. Я приподнялся, собираясь уходить, но старец остановил меня жестом руки.

– Сиди, Симон. Мне на службы уже не ходить… Совсем слаб стал… Скажи, какова сейчас в России жизнь православная? Я слышал, что у вас народ крепко молится…

– Отец Григорий, в России много сильных молитвенников и подвижников, а также хороших пастырей и духовников! Но что-то мы утеряли во времена гонений и преследований. Не зная, в чем состоит завершение духовной практики, и полагая достаточным лишь обретение непрестанной молитвы, находясь в горах Абхазии я зашел в тупик. Если бы отец Кирилл не благословил меня поехать на Святую Гору, чтобы ознакомиться с древней монашеской практикой, не представляю, что бы со мной стало… Здесь, слава Богу, нашлось, чему поучиться: как будто мое незрелое понимание спасения обрело новое видение, словно оно выросло в широту и глубину! Прежде мне казалось, что все лучшее в Православии – только в России, а на Афоне убедился, что есть чему поучиться у всякого православного народа, – взволнованно высказал я то, что зрело в глубине души.

– Вы, русские, удивительные люди! Страна мечтателей… Этим вы всегда отличались, какой-то неуемностью характера!

Лицо подвижника озарилось теплой улыбкой.

– А что тебе больше всего открылось на Святой Горе, отец Симон? – в свою очередь спросил монах Григорий.

– Во-первых, обязательность старчества в передаче православной традиции, во-вторых, важность послушания, и в-третьих, то, что монаху наглядно представлены все возможности для спасения в соответствии с его устроением: монастыри, скиты и кельи, вплоть до отшельничества…

– Это верно. Для нас Афон – это живая традиция, в которой ценен духовный опыт всякого православного народа. Еще отец Софроний говорил: «Если вы Христа сведете до уровня национальности, то знайте, что вы во тьме». Все подобные заблуждения возникают из нашей привязанности к миру! У тебя есть еще вопросы?

– А что с нами делают привязанности? Объясните, отец Григорий!

– Вещи появляются и исчезают, не уговаривая нас приветствовать их появление или страдать при их исчезновении. Люди, цепляющиеся за этот мир, никогда не найдут возможности освободиться от него. Не веди себя так, словно у тебя избыток времени, а мир постоянно с тобой. Молитвенные переживания не ведут ни к чему иному, кроме пустого самомнения, поэтому оставь их тоже, как негодную ветошь. Даже одна минута внимательной молитвы для души дороже целого года строек и ремонтов различных монастырских зданий, которые все равно опять разрушатся: Приблизьтесь к Богу, и Он приблизится к вам, по слову апостола (Иак. 4: 8). Христос же всегда неизменен, как и Его нескончаемая любовь и человеколюбие. Он