Гольф с моджахедами - Валериан Скворцов

Дешевая машинка имела тонированные стекла. Поэтому водителя и пассажира, сидевшего на заднем сиденье, разглядеть не удавалось. Определенно, пассажир спускался со мной и в метро по эскалатору, если эту парочку интересовал именно я. Хотя сомнения, как говорится, теплились, потому что слишком уж дешево меня повели от Шереметьево... Не уважали? Плохо знали?

Профессиональный кретинизм преследователей, однако, сработал. На "Белорусской" я перешел на кольцевую линию, по которой сделал полные два круга. Конечно, идиот или пьяный просидел бы в вагоне и больше. Парень в китайском пуховике, с которым не вязались ботинки "саламандра" и испанский шерстяной берет, спокойно вытерпел полтора маршрута, не прячась за "Московским комсомольцем", который читал. Он нагловато, с моей точки зрения, потащился следом и на переход, а потом, спустя один перегон по радиальной, на эскалатор станции "Маяковская".

Стряхнуть с хвоста "пуховика" удалось легко: в полусотне метров от выхода из метро я свернул под арку у аргентинского посольства, пробежал через дворик и нырнул в задрипанный подъезд с мастерской "Металлоремонт". Отдышался на втором этаже, погони не услышал и поднялся на чердак. Пробираясь по нему к выходу в соседний подъезд, я вынашивал план возмездия, но отбросил его, спустившись снова во двор и приметив, как наивный коллега покуривает, пока для меня якобы изготавливают дубликат ключа или что там я ещё заказал...

В сущности, следовало радоваться. Не успел приехать, а уже предлагают работу. Ну а кто и на какую сумму - скоро выяснится. Выходы на меня клиентуры, нуждающейся в моих услугах, случаются самые невероятные. Пусть действуют, так сказать, понастойчивее.

Представитель заказчика - того же или другого? - использовал для подачи сигнала и мой "Форд Эскорт", оставленный три недели назад на охраняемой стоянке в Оружейном переулке - на расстоянии одной троллейбусной остановки от нагловатого "пуховика".

Сугроб, наросший на машине, разметали над левым дворником, перед рулем, и засунули под стеклоочиститель приметную записку.

О том, какая у меня машина и где я её ставлю, уезжая из Москвы, обычно знал только Ефим Шлайн, да и то не всегда, как в данном случае. Я зарегистрировал "Форд" на чужое имя и ездил на нем, что называется, по доверенности. К тому же Шлайн не общался со мной записками. Сигналы оговаривались иные и на месяц вперед. Этот срок ещё не истек.

Странные творились вещи. Но высчитывать, сколько будет один плюс один, то есть "пуховик" из "Москвича" плюс записка на "Форде", значило бы получить в сумме кукиш. Не стоило торопиться.

- Ну как, все в порядке? - спросил я в прокуренной сторожевой будке мятую личность в армейском камуфляже.

- А вы кто?

- Хозяин вон той машины, "Форда", черный который...

Личность провела желтым ногтем по заляпанному пятнами списку.

- Заплачено... Езжайте... Техталон давайте, я взгляну перед выездом.

- А записка под щеткой зачем?

- Пошли посмотрим, - предложила личность.

- Иди один, дядя, - сказал я. - Принеси, пожалуйста... Не в службу, а в дружбу. Машину я все равно сегодня не возьму, а там вон как намело. Посмотри на мои ботинки... Разве долезу?

- Ладно уж...

Я придержал сторожа за рукав и вложил ему в ладонь заготовленный листок, сложенный наподобие того, что торчал под дворником.

- Возьмешь записку, взамен оставь эту.

Личность матерно выразила удивление и спросила:

- Шпионы, что ли?

Пока он ходил, я залез с ногами на табуретку и обозрел в окно пространство вокруг "Форда". Стоянка считалась дороговатой, она пустовала, машину я приткнул в сторонке от остальных, позаметней для сторожей, и рядом, возле "Форда", следы шин не просматривались. От обуви тоже. Судя по серому налету на сугробах, метели не случалось несколько дней, а мелкий снежок прошел, может, и вчера. Стало быть, записку подложили не позже чем два дня назад.

Обивая грязную слизь с сапог, какие одевают на подледную рыбалку, личность матерно охарактеризовала гнилую зиму, потом московского мэра и сообщила:

- Бумажка какая-то...

Я развернул:

"Дорогой товарищ, прошу прощения за доставленную неприятность. Выезжая, обтерся крылом о ваш задний бампер. Сторож говорит, что вы появитесь не скоро, а деньги для передачи вам я оставить не решился. Своруют. Да и не известно, сколько возьмут за ремонт. Готов, как говорится, нести ответственность по всей строгости. Позвоните по телефону... Сергей".

Даты Сергей не поставил.

- Пишет, что царапнул меня, - сказал я личности.

- Не было такого. Да я и сейчас заметил бы. Нет там ничего, точно говорю. Мы бы записали... И близко вроде бы никто не подъезжал.

- Действительно, - согласился я. - Видно, что рядом не парковались... У меня за три дня проплата остается, вернусь за машиной потом. Лады?

- Лады, - сказала личность.

- Можно от тебя позвонить? - спросил я. И положил десять рублей на стол.

Телефон Ефима ответил его голосом с автоответчика:

- Оставьте информацию после гудка...

Если бы Шлайн попросил оставить "сообщение", то было бы ясно: он в Москве. Слово "информация" означало, что Ефим в отъезде и, возможно, надолго.

Несложная арифметическая задача не поддавалась решению. Суммы двух слагаемых - зеленого "Москвича" с молодцом в пуховике и записки от кающегося без вины Сергея - не получалось. Две разные конторы?

После ночного полета меня, наверное, слегка тормозило, поэтому с некоторым опозданием я подумал: "пуховик" явно нарывался и, хотя остерегался проявить инициативу, общения, видимо, жаждал. В открытую липнул к маршрутке от Шереметьево и столбом обозначался у "Металлоремонта". Специально демонстрировал добрую волю к ненавязчивому знакомству, но при этом допускал, что я пойду на отрыв и посмотрю, как же "пуховик" отреагирует... А потом догадаюсь наконец подойти и попросить огонька дескать, спички в СИЗО отобрали. Мол, крутой, тебе больше всех тут надо? И вообще, в натуре, славянский шкаф продаешь?

Я вернулся к "Металлоремонту" минут через сорок.

Испытание расставанием "пуховик" выдержал.

Зеленоватый "Москвич" упирался капотом в ступеньки перед подъездом с мастерской. "Пуховик" и его водитель закусывали, вытягивая подбородки, чтобы крошки не сыпались на колени, над сиреневыми пакетами ресторана "Ампир". Итальянское заведение находилось поблизости, за бизнес-ланч в нем брали триста с лишним рублей. На вынос могли отпускать и дешевле, но все равно - неплохо, видно, зарабатывали ребята.

Не суди о машине, пока под капот не заглянул. Азбучное правило.

Кто оплачивал тренинг парочки в "Москвиче", гадать не приходилось. Уж, конечно, не казенная спецконтора, где к обувке "саламандра" и итальянской диете не приучают. И не пивом "Балтика" запивали они сандвичи, красиво оформленные салатными листами. Тянули из зеленоватых флаконов "Перье", французскую минералку по шестьдесят с чем-то рублей. Это в "Москвиче"-то с тверским номером!

Я похлопал ладонью по багажнику. "Пуховик" оглянулся и поднял кнопку блокировки задней двери. Я открыл её и сел в машину. Водитель передал свой пакет "пуховику" и, протянув вниз руку, наклонился, заставив меня автоматически сгруппироватся. Однако вместо ствола, полуобернувшись, он ткнул в меня третьим пакетом с надписью "Ампир".

- Спасибо, - сказал я. - Без снотворного?

- И так время потеряли, - ответил "пуховик". - Спрашивайте.

- Считайте, что спросил. Теперь вы...

- Человек по имени Ефим Шлайн вам известен?

- А я ему?

Сандвич оказался великолепным. Салат - свежим и нежным. Вместо "Перье" они купили мне бутылочку "кока-колы". В пакете нашлась и пара салфеток. От вкуснятины в теплой машине я размяк, захлюпал носом и высморкался в салфетку. Опускать окно и выбрасывать, однако, постеснялся. Воспитанно сунул в карман полупальто.

- Сходится, - сказал водитель.

Он разглядывал меня в зеркало заднего вида. Визуально идентифицировал, назовем это так, потрепанного, небритого с дороги дядьку, уважительно потребляющего свалившиеся на халяву харчи. Я же видел перед собой воротник дорогой плюшевой куртки, красноватую в морщинах шею и розовую лысину, обрамленную черными завитушками. Лысина слегка дернулась вперед - видимо, это был разрешающий кивок, и "пуховик" положил на сиденье возле меня конверт.

- Доедите на воздухе, - сказал он. - Свидание окончено.

Видимо, это был день переписки с друзьями. Одни жаждали оплатить ущерб, который не нанесли, а другие заботились о моем качественном питании и записочки доставляли лично.

Я подобрал конверт и сунул его в нагрудный карман полупальто.

Закрывая дверь "Москвича", я услышал слишком мощный для хилого класса машины стартерный прокрут мотора. Если бы было на чем, стоило проехаться за орлами...

Я не строил иллюзий относительно воспитанности и добрых сердец парочки. Еду приготовили предусмотрительно - из осторожности - и скормили мне, чтобы жевал за компанию и не казался чужаком, если бы кому вздумалось присмотреться к нашему контакту. Потому и "кока-колу", которая в четыре раза дешевле "Перье", выдали. Расчетливо, ничего не скажешь, хотя, со всей очевидностью, деньги по статье "оперативные расходы" имели покруче, чем у Шлайна, который пирожное с чашкой кофе в забегаловке считал загулом.