Четвертая экспедиция (сборник) - Юрий Ампилов

– Что там с нашими на дне? – крикнул почти срывающимся голосом Малинин.

– Информации нет, связь нарушена, – ответил Васильев.

Малинин почувствовал, что оправдались самые худшие его предположения.

Надо срочно что-то предпринимать, чтобы вызволить людей из подводного плена. Причем самых лучших людей. Малинин на миг увидел перед собой озабоченное и решительное лицо Андрея, к которому, сам не зная почему, час назад перед их погружением испытал теплые отеческие чувства. Но чем и как можно им помочь? Второго подводного аппарата на борту нет. Но он есть на первой платформе. Малинин тут же вышел в эфир:

– «Штокман-1», я «Штокман-2, прошу связи.

– Я «Штокман-1», вахтенный диспетчер Круглов на связи, – услышал Малинин в ответ.

Слава богу, на вахте оказался бывший однокашник Малинина Иван Круглов, с которым были дружны уже много лет.

– Иван, выручай, – уже без всякой субординации в эфире произнес Малинин, – у нас люди на дне работают на северо-западной донной плите. Связи с батискафом нет. Снарядите своих на помощь. Каждая минута на счету.

– Но у нас аппарат на профилактике, и не уверен, что сможем быстро его запустить.

– Сделай все возможное, прошу как друга. Я ведь никогда тебя ни о чем личном не просил, ты же знаешь. Люди погибнут.

– Хорошо, Валентин, мы сделаем все, что в наших силах, – услышал он ответ Круглова.

Он был уверен в Иване. Тот никогда не давал пустых обещаний.

Но что же все-таки там случилось у ребят?

* * *

Вадим наблюдал за работой Андрея на донной плите, и когда тот попросил знаками подсветить место работы с другой стороны, он переместил батискаф на несколько метров правее. При этом ни он, ни Андрей не обратили внимания на то, что ослабленный крепежный трос, лежащий на дне, оказался как раз под днищем батискафа. А если бы даже и заметили, то не придали бы этому значения.

Пока Вадим сидел в аппарате один, он вновь вспомнил об Оксане. Их многолетние взаимоотношения с Андреем не давали ему покоя. И хотя вчера при встрече с Андреем на платформе они вроде бы обо всем договорились, он никак не мог погасить в себе острое чувство ревности. Ну что же будет дальше? Оксана ни за что не сможет забыть Андрея, такого успешного и самостоятельного, особенно в сравнении с неуверенным и слегка закомплексованным Вадимом. Ну почему же так везет во всем этому Андрею? И притупившаяся, было, обида разыгралась в нем с новой силой. Нет, он не позволит играть собой!

Внезапно раздался резкий металлический скрежет, и последовал сильный рывок. Батискаф резко крутануло и вздернуло куда-то вверх. Вадим на мгновение потерял чувство ориентации в пространстве. Его самого сбросило с кресла пилота, сильно ударило о какую-то выступающую часть, после чего он почувствовал острую боль в правом боку. Затем вся эта круговерть так же неожиданно успокоилась. Но после всего происшедшего батискаф «висел» носом вниз, и Вадим оказался в крайне неудобном положении: он упирался животом в стол управления, а лбом в передний смотровой иллюминатор. Сзади за ним находилось закрепленное в полу кресло пилота. Сесть на него было невозможно. Это было бы похоже на то, что удалось бы в комнате взгромоздиться на стул, прикрепленный к потолку. Однако кресло было близко, и до него можно было дотянуться рукой. Бок нестерпимо болел: вероятно, было сломано ребро. В иллюминатор можно было увидеть освещенный прожекторами участок дна примерно метрах в двадцати внизу. Но донной плиты с оставшимся там Андреем в освещенном секторе видно не было. «Батискаф висит на крепежном тросе платформы», – мысленно сделал Вадим однозначный вывод. Надо было как-то выходить из ситуации и пытаться управлять аппаратом даже в этой неудобной позе. Он с трудом дотянулся до аппарата гидроакустической связи и включил тумблер передатчика, чтобы сообщить о случившемся на платформу. Зеленая лампочка на пульте, означавшая готовность аппарата к сеансу, не загорелась. Значит передающее устройство на корпусе повреждено тросом.

Затем Вадим попытался включить гребной винт и тем самым высвободить батискаф из троса. Что-то заскрежетало сзади, но потом все смолкло, и наступила абсолютная тишина. «Ну что, надо наполнить кингстоны воздухом на полное всплытие, и тогда, может быть, отцепимся? – подумал он, – Лишь бы компрессор работал». Он повернул рычаг и с удовлетворением услышал звук работающего компрессора, качающего воздух. Нос аппарата начал подниматься, прошел горизонтальное положение, а потом задрался кверху. Вадим оказался теперь прижатым к спинке своего кресла, а передние смотровые иллюминаторы были направлены вверх на водную поверхность, до которой было больше 300 метров, и дневной свет сюда не пробивался. Но батискаф так и не отцепился от троса. «Наверное, крепко зацепило за гребной винт», – подумал он.

Больше методов воздействия на ситуацию у Вадима не оставалось. Он стал просто ждать, и думы о своем спасении перемежались с переживаниями об Оксане. Холодеющая мысль о собственной смерти все неотступнее сверлила голову. О том, что еще большая опасность грозит Андрею, которому осталось воздуха совсем ненадолго, он даже не вспомнил.

Спустя несколько минут он опять почувствовал скрежет на корпусе, батискаф при этом качнуло. «Они там, на платформе трос резко отпускают и подматывают лебедкой», – подумал Вадим. Потом все это повторилось, и Вадим почувствовал, как аппарат немного прополз вверх по тросу. После очередной такой операции батискаф отцепился и стремительно как поплавок пошел к водной поверхности с ускорением. Через несколько мгновений Вадим ощутил, как неуправляемый батискаф уже раскачивался на поверхности штормового моря. В иллюминатор проглядывал свет хмурого дня. Потом он понял, что аппарат взяли на буксир, и через несколько минут они оказались в специальном защищенном от волн отсеке платформы. Понимая, что спасен, он думал теперь только об Оксане.

«Значит, так бог распорядился, и я теперь буду с ней, – ликовал Вадим, – должно ведь и мне когда-то повезти». О том, что это везение могло быть достигнуто ценой смерти бывшего друга, он старался не вспоминать. И вообще круговорот противоречивых мыслей закружился в голове Вадима, и он был уже не в состоянии ими управлять. Наконец, люк батискафа открыли снаружи. Он увидел лицо Малинина и услышал его голос:

– Где Андрей? Ты оставил его?

Вадим попытался ответить что-то вроде того, что он не виноват, и все само так случилось. Но в результате он почему-то не мог произнести ни слова в ответ и лишь довольно глупо улыбался.

«Видать, парень свихнулся, – подумал Мали-нин, – и лучше его пока не трогать». Остается только надеяться на Круглова, что тот подготовил со своими ребятами батискаф с первой платформы, и они уже пошли на выручку Андрею. По словам Васильева, воздуха в скафандре у того еще минут на сорок.

* * *

Андрей открыл глаза, и первое, что увидел – это симпатичное лицо молодой женщины. А голос ее был еще более приятным.

– Ну, что, наш легендарный герой пришел в себя?

Андрей пока совсем еще плохо соображал и не вполне отдавал себе отчет в том, что происходит и где он находится. К тому же дышать было тяжеловато. Казалось, воздуха не совсем хватает.

– А, собственно, что со мной и где я?

– Голубчик, да Вам просто повезло. Вы, считай, заново родились, так что впереди у Вас новая жизнь.

Андрей, правда, почти ничего не помнил о старой своей жизни. Кем же он был и что делал там? Он старался припомнить какие-то детали, но они все время ускользали. В памяти возникло лицо молодой девушки. Кто она, и кем приходится Андрею? Ах, да это Оксана. Но сейчас это был всего лишь какой-то отвлеченный образ. Любит ли он ее? Нет, он не может этого сказать определенно. Потом вспомнилось бесконечное море, платформы посреди воды, какие-то пульты, устройства, аппараты. Но дальше память упорно не пускала. Андрей все время куда-то летел на самолетах, опаздывал, догонял то ли самого себя, то ли кого-то еще и опять опаздывал. Но чего-то радостного и светлого в воспоминаниях не было.

Разбудившая его девушка была настолько доброжелательна и приятна, что Андрей подумал, что вот с ней он, пожалуй, не прочь начать новую жизнь. Он еще раз взглянул в веселые, и, как ему показалась, немного озорные глаза необычайно молодой докторши.

– Доктор, а Вас как зовут?

– Валя.

– А вы поможете мне начать эту новую жизнь? Мне кажется, что без Вас у меня ничего не получится. Я, наверняка, опять окажусь в старой. А мне туда не так уж и хочется.

– Надо же, какой Вы быстрый. Сначала давайте Вас на ноги поставим, а потом сами будете разбираться со своей жизнью.

–Ну, все же, Валя, вы оставите мне надежду?

В ответ она только произнесла:

– На сегодня Вам хватит эмоций, отдыхайте.

Но ее озорные глаза не сказали «нет», это точно...

Четвертая экспедиция

Павел лежал, откинувшись в кресле малого пассажирского салона, и находился как бы в промежуточном состоянии между бодрствованием и сном. Двигателей почти не было слышно, ощущалось лишь легкое покачивание, которое убаюкивало и склоняло чашу весов, скорее, в сторону сна. В сознании всплывали отдельные фрагменты реальных жизненных эпизодов, перемежающихся порой явными сновидениями с непонятными персонажами и ситуациями.